Наверное, многие смотрели замечательный сериал, снятый на излёте СССР, «Гардемарины, вперёд!»
И многим, наверное, памятен персонаж, в исполнении замечательного Владислава Стржельчика, — лейб-хирург Елизаветы Петровны и главный противник всесильного канцлера Бестужева (Е.Евстигнеев) при русском дворе, граф Лесток.
Что сказать, в сериале он и впрямь показан интриганом и противником «русских» интересов. Но был ли он таковым — льстивым, лживым и корыстным человеком на самом деле?
Обратимся к биографии Иоганна Германна или Жана Армана Лестока!
Он происходил из дворянского рода, корни которого в Шампане. Предки его вынуждены были, как гугеноты, переселиться из Франции в Германию. Отец Лестока осел в Целле. Он выучился ещё во Франции искусству врача и зарабатывал этим ремеслом теперь в Целле.
Характер Иоганна Германна был таков, что мечтать о воинской службе и карьере офицера ему не приходилось: он был слишком вспыльчив, резок, язвителен, легкомыслен и рисков. Военная служба его не очень влекла, а вот ремеслом отца он увлекся, ему хотелось совершенствоваться в нём и он отправился в Париж, где уже проживал его старший брат. Там уже Жану-Арману удалось получить место полкового врача. Именно во Франции с ним случилась неприятная история, во всем был виноват нрав Лестока и проклятые карты, когда он угодил в тюрьму. Вызволить его удалось лишь герцогине Орлеанской, после настоятельных хлопот старшего брата. Во Франции же Лесток жадно слушал рассказы о весьма заманчивой стране России, где для людей с его авантюрной складкой открывалась возможная блистательная карьера.
И он поехал в Санкт-Петербург. предстал перед Петром Первым, произвёл на него очень хорошее впечатление, был назначен в обход нескольких других кандидатур, лейб-хирургом. И всё могло быть хорошо. Но преградой к блестящей карьере на этот раз стали любовные похождения Лестока. На этой почве он рассорился с Лакостой, любимым шутом Петра Первого. И угодил в ссылку, в Казань. Оттуда его вызволила вошедшая на престол после смерти мужа Екатерина Алексеевна. Он был назначен ко двору принцессы Елизаветы Петровны в качестве лейб-медика. При ней он оставался и тогда, когда на престол взошла двоюродная сестра Елизаветы — Анна Иоанновна.
Лестока любила полуопальная цесаревна и её приближённые, а в то же время и вельможи большого двора и петербургская знать. Лесток вовсе не был искателен, а скорее прям и резок, особенно если его задевали за живое. Он иногда осмеливался возражать высшим чинам аннинского правительства: на предложение Миниха следить за Елизаветой и доносить о её поведении он ответил резким и негодующим отказом. Его материальное положение стало цветущим и упрочилось. Сохранились сведения о векселях, выдаваемых ему разными вельможами на суммы, по тому времени огромные: на две, три тысячи; у него был большой хорошо обставленный дом; он широко жил и вёл крупную карточную игру, не всегда впрочем удачную, как видно из дела о взыскании наигранных в карты денег князем Юрием Долгоруким с лекаря Лестока (1737 год).
С мнениями Лестока, как человека умного, образованного и умеющего влиять, считались и в царствование Петра II и во всё царствование Анны Ивановны. При Петре II к нему обращались Бестужевы и их сторонники. Интригуя против Бирона, они забегали к Лестоку, жившему временно тогда близ Москвы в Слободе; они просили его распространять их мнения про «каналью курляндца», хорошо зная, что болтливый и острый на язык француз с удовольствием, для красного словца, расскажет всё, что найдет занимательного о Бироне и Анне Ивановне, конечно, в пределах мудрого благоразумия. Цесаревна Анна Петровна просила Елизавету: «пожалуй, Лестоку поклон мой рабской отдай и поблагодари за обнадежение милости его, такожде изволь у него спросить, так ли он много говорит про Гришку да Марфушку». Лесток уже был персоной, которая могла оказывать милости даже царевне, мнение, которого могло очернять или обелять даже фаворитов царевен. К его суждениям в конце царствования Анны Ивановны прислушивался и Волынский: написав своё «Генеральное рассуждение о поправлении внутренних государственных дел», он, в числе немногих влиятельных лиц, показывал его и Лестоку; также он поступил и со своей известной запиской императрице о недостоинстве окружающих её людей, особенно Остермана, и о печальном положений людей достойных, подразумевая себя и тех, кому он читал записку.
Все эти обстоятельства вводили Лестока в круг русских дел, придворных партий, их целей, намерений и образа действий. Он благополучно ускользнул из дела Волынского, которое его непосредственно задевало, но он не мог уклониться от предприятий, касавшихся Елизаветы и её прав на престол.
В них он не был зачинщиком, даже устранялся, сколько мог, от затей, за которые мог поплатиться головой, но ход событий складывался так, что шаг за шагом увлекал его к участию в заговоре, который окончился возведением на российский престол цесаревны Елизаветы, а Лесток оказался чуть ли не виднейшим лицом в совершившемся событии: через него велись переговоры с Шетарди и шведским посланником, он руководил действиями Елизаветы и влиял на её приближенных.
По восшествии на престол Елизаветы Лесток стал одним из самых близких к ней лиц и пользовался большим влиянием на дела; даже вице-канцлер Бестужев считал первое время необходимым быть с ним в дружбе. Более того, Алексей Петрович Бестужев-Рюмин был очень обязан Листоку, так как долгое время, после падения своего покровителя И.Бирона, он провел в Шлиссельбургской крепости, откуда был выпущен, но лишен всех должностей. По вступлении на престол императрицы Елизаветы Петровны, благодаря ходатайству своего друга, лейб-медика Лестока, граф Алексей Петрович был пожалован в короткий промежуток времени в 1741—1744 годах в вице-канцлеры, сенаторы и главные директора над почтами, орденом Святого апостола Андрея Первозванного и, наконец, великим канцлером.
Позже между ними возникла вражда из-за явного пристрастия Лестока к Франции, от которой он получал пенсию в 15 000 ливров, и к Пруссии, по ходатайству которой император Карл VII даровал Лестоку графское достоинство.
Около 1745 года Бестужеву удалось перехватить тайную переписку Лестока и Шетарди; последний был удалён из России, а Лесток лишился прежнего влияния на императрицу. В 1748 году за новые интриги против Бестужева Лесток был арестован, пытан в Тайной канцелярии, приговорён к смерти как политический преступник, но помилован и сослан в 1750 году в Углич. Здесь он содержался три года, затем был перевезён в Великий Устюг и освобождён только в 1762 году Петром III, возвратившим ему чины и конфискованное имущество. Умер 12 июня 1767 года.
Если рассматривать переворот, совершенный сторонниками Елизаветы Петровны, как действие в рамках русских интересов, то есть соответствующее им, то в таком случае, французский посланник Шетарди со своим шведским коллегой действовали в русских интересах. Более того, Шетарди уговаривал Елизавету решиться на переворот. Лесток, который был посредником между ними и Елизаветой тоже.
Если считать, что союз с Англией и Австрией, сторонником которого выступал А.П.Бестужев-Рюмин был выгоден России и отвечал русским интересам, то Лесток, действую против Бестужева, действовал против русских интересов.
Хотя…
Есть много сходства в судьбах этих трёх игроков, которые играли в политику как-будто сидели за карточным столом.
Как в карточной игре фортуна была переменчива: фавор сменялся ссылкой.
Наследник престола Пётр Фёдорович, почитатель Фридриха, ненавидел Бестужева; в свою очередь и Пётр Фёдорович был ненавидим канцлером, так что, когда родился Павел Петрович, то Бестужев вздумал лишить родителя престола и упрочить его за Павлом Петровичем под опекунством Екатерины. В 1757 году тяжкая болезнь постигла Елизавету. Бестужев, думая, что императрица уже не встанет, самовольно написал генерал-фельдмаршалу Апраксину возвратиться в Россию, что Апраксин и исполнил. Но Елизавета Петровна оправилась от болезни. Разгневанная на Бестужева за его своеволие, императрица 27 февраля 1758 года лишила канцлера чинов и знаков отличий. Виновником его падения был любимец наследника, камергер Брокдорф.
Возвращение графа Алексея Петровича Бестужева из подмосковной ссылки. Императрица Екатерина II принимает его 12 июля 1762 года в петербургском Летнем дворце.
Алексей Петрович был удалён в принадлежащее ему село Горетово под Можайском Московской губернии. Его приговорили к смерти, но государыня заменила этот приговор ссылкой. Ссылка канцлера продолжалась до воцарения императрицы Екатерины II. Он был вызван в Петербург, и Екатерина возвратила опальному чины, ордена и переименовала в генерал-фельдмаршалы. Кроме того, последовал высочайший указ, в котором была обнародована невинность Бестужева-Рюмина.
P.S.
Действительно ли Шетарди был причастен к фальсификации «Завещания Петра Великого» сказать трудно, ибо сей опус появился на всеобщее обозрение в 1812 году, поздновато для Шетарди, как раз для Наполеона.
