Летом 1960-го великому художнику Марку Шагалу позвонил спикер кнессета Кадиш Луз и предложил ему принять участие в оформлении проектируемого нового здания Кнессета. Шагал с энтузиазмом отнесся к проекту, решив, что это будет его дар еврейскому народу и Израилю.
В 1963 году он посетил Израиль, чтобы обсудить будущие темы для масштабных работ в Кнессете. Всего ему было заказано 12 мозаик на полу и одна настенная. Кроме того, первоначально речь шла о витражах — подобных тем, что Шагал ранее создал для синагоги в иерусалимской больнице «Хадасса». Кадиш Луз снабдил его необходимыми отрывками из Библии, которые следовало воплотить, и Шагал принялся за работу. Но в итоге он решил, что вместо витражей стоит попробовать создать гобелены, которые будут освещаться естественным иерусалимским светом. Ему тем более ему было интересно поработать с гобеленами, поскольку раньше он не работал в этой технике. В итоге летом 1963 года он предложил создать триптих из гобеленов.
И здесь надо отметить следующее обстоятельство: будучи уроженцем местечка, еще в юности Шагал усвоил гораздо более широкий взгляд на культуру, мир и роль в ней еврейского народа, чем многие его соседи-соплеменники. Так, он гордился тем, что еврейский народ дал миру Христа, Маркса и социализм. В частности, образ распятого Иисуса, который был популярен в идишской культуре, как символ страданий еврейского народа, был рано воспринят Шагалом и занял постоянное место в его творчестве, особенно после Второй мировой войны. Уже на первых выставках за пределами России — в парижском «Осеннем салоне» в 1912 г. и в Берлине в 1914 г. — была показана его «Голгофа», первоначально носившая название «Посвящение Христу». Известны около 50 его живописных и графических работ с распятиями, витражи в здании ООН, церквях Майнца, Цюриха, Меца.
Далее исследователи истории Второго Храма давно отметили связь раннехристианской концепции жертвы Христа с Акедой — жертвоприношением Ицхака, Эта идея была очень близка и Шагалу, который неоднократно к ней возвращался — как, например, на витраже собора в Меце, так и в «Жертвоприношении Исаака» из серии «Библейское послание» (1960-66).
Шагал собрался реализовать ту же идею и на грандиозном центральном гобелене (9,5×4,5 метров) кнессетского триптиха, получившем окончательное название «Исход». Тем более, что ранее, в 1952 г., в его полотне «Исход» распятие послужило центральном образом. Однако во время обсуждения иконографии гобелена ему порекомендовали не изображать распятия, не слишком уместного в здании парламента еврейского государства. Кто именно разговаривал с Шагалом, как проходил разговор — так и осталось неизвестным, хотя это было бы очень любопытно узнать.
Но Шагал всегда отличался упрямством. Не имея возможности написать распятие напрямую, он сделал это в виде очень прозрачного намека: Исаака он изобразил с правого края гобелена, на алтаре и с руками, раскинутыми как на кресте. В 1968 г. вышивка гобеленов в Париже по подготовленным Шагалом картонам была завершена.
18 июня 1969 г. все три гобелена были вывешены на восточной стене парламентского зала для официальных приемов Кнессета в присутствии президента Израиля Залмана Шазара, премьер-министра Голды Меир и спикера Кадиша Луза. Впоследствии зал получил имя Шагала.
И все остались при своих.
