Собор Никольский — основное и наиболее древнее сооружение монастыря. Великолепный образец культового зодчества сер. 17 в., самый ранний памятник архитектуры области, созданный под влиянием ярославской школы зодчества. Первоначальное завершение глав и кровли с позакомарным покрытием заменено в 18 в. Стены побелены по обмазке. К массивному основному объему, увенчанному мощным пятиглавием, примыкают три пониженные апсиды алтаря. Архитектура здания еще во многом связана с образцами монументальных монастырских сооружений 16 в. Плоскости боковых фасадов разделены относительно узкими лопатками на три прясла, отвечающих внутреннему членению собора; их ширина убывает с запада на восток. Верхняя часть прясел с дугами закомар (в средних помещены киоты), опирающихся на профилированные завершения лопаток, отделена несколько пониженным и раскрепованным на лопатках пояском. В центре каждого прясла помещены узкие арочные окна верхнего света, заглубленные в такой же формы амбразуры. В отличие от них, нижние проемы восточных прясел и окна апсид обведены рамочными наличниками с треугольными и килевидными завершениями. Главный вход в центре западного фасада выделен массивным арочным притвором с крупными ширинками на пилонах и поясками-полуваликами по краю цоколя и в архивольте. Арочный перспективный портал входа отличается от аналогичных на боковых фасадах большей нарядностью: он декорирован терракотовыми резными дыньками и профилированной базой. Высокие барабаны глав с небольшими полукруглыми кокошниками в основаниях обработаны аркатурно-колончатыми поясками и прорезаны узкими щелевидными окнами по сторонам света.
Интерьер крупного четырехстолпного храма производит впечатление двустолпного благодаря тому, что восточные столбы, как в ярославских храмах этого времени, слиты с алтарной преградой. Центральная глава опирается на продольные подпружные арки и дополнительные арочки, идущие в поперечном направлении. Для устройства малых глав в угловых ячейках также выложены маленькие арочки, примыкающие к стенам и основным подпружным аркам. Рукава креста перекрыты коробовыми и крестовым (западный) сводами. Апсиды алтарной части, сообщающиеся между собой, отделены от основного пространства невысокой стеной с тремя арочными проемами. В основании сводов проходит профилированный лепной карниз классицистического профиля, тянутые профили обрамляют проемы. Пол выстлан квадратными керамическими плитками.
На восточной стене и в алтаре сохранилась клеевая роспись 1-й пол. 19 в. Основной объем расписан масляными красками в поел, трети 19 в. Утрачены некоторые композиции на стенах и почти все на сводах. Первоначальная роспись — выразительное произведение монументального искусства, в котором соединены барочные и классицистические черты. Живопись характеризуется тонкой манерой письма и изысканным колоритом, построенным на интенсивных фиолетово-красных, синих и золотисто-охристых тонах. В конхе центральной апсиды — композиция «Царь царем», в северной апсиде — «Великая жертва». На восточной стене в центре написана «Новозаветная Троица», а по сторонам от нее на охристом фоне — необычные гризайльные композиции «Распятие» и «Тайная вечеря» в серо-коричневых и бледно-фиолетовых тонах. На восточной стене изображены два евангелиста, два других — на западных гранях восточных столбов.
Живопись в основном объеме — интересный пример росписи в духе позднего академизма. Сюжетным сценам здесь присущи грамотные уравновешенные композиционные построения, проработанные фоны и неяркий холодный колорит, в котором преобладают разбеленные синие, зеленые и желтые цвета. Более традиционны изображения святых, написанные фронтально в статичных позах. На стенах композиции расположены в три яруса. В верхнем (в люнетах) сохранились только «Коронование Богоматери» и «Рождество Богоматери». В среднем и нижнем ярусах помещены евангельские композиции и сцены из жития св. Николая. На западных столбах — изображения святых (в нижней части утр.); склоны арок и обрамления композиций декорированы орнаментальной плетенкой.
Из книги «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Ивановская область. часть 3»
В Ивановской области, а в прошлом пограничье Владимирской и Костромской губернии — всегда ощущалось архаизирующее начало в храмостроительстве… «Законодателем стиля» в строительстве храмов «соборного типа» в данном регионе надолго стал Св. Никольский собор Николо-Шартомского монастыря. Он создавался в середине ХVII века (1649-1651гг.) под сильным влиянием ярославской школы зодчества, но в дальнейшем храмостроителей столь же ощутимо «перекосило в Кострому». Мощный куб основного объёма с позакомарным покрытием явно готовился под могучее «ярославское» пятиглавие, но в итоге и барабаны, и в особенности сами главы, были заметно облегчены, что характерно именно для костромского храмостроения… Ставшие фирменные «шейки», перехватившие главы у основания — дань барочной традиции, появились позже; но именно они добавили в силуэт лёгкости, прижились как зодческий приём и в итоге стали «вишенкой на торте» местной архитектурной школы, до самого ХIХ века отчётливо тяготевшей к Костроме! Тот же «Шартомский» иконографический тип в «костромском» исполнении наблюдаем, например, в соседнем Лухе как в городском храме, так и в монастырском (Лух до ХХ века был в составе Костромской губернии). Стоит ли удивляться, что этот старинный образ — большой куб с высокими, но стройными главами на шейках — был взят за основу строителями шуйского собора! Конечно не скопирован — время другое, архитектурные вкусы не те — но принципиальная внешняя схожесть налицо.
Журнал «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №233, 2017 г.
Несколько веков Николо-Шартомский монастырь существовал в деревянном исполнении, и лишь когда погорел «изволением Божиим от молнии до основания», началось в нём каменное строительство. Первым храмом, выстроенным в камне, стал, конечно, собор, посвящённый святителю Николаю. Первый документ, подтверждающий существование Николо-Шартомского монастыря, относится к 1444 году — это духовная грамота нижегородской княгини Марии Спасо-Евфимиеву монастырю, что в Суздале. На грамоте стоит подпись архимндрита Шартомского монастыря Конона. Следующие по времени документы утверждают нас во мнении, что Николо-Шартомский монастырь отнюдь не был затерянной в лесах пустынькой. Тому служат сохранившиеся грамоты. В ХVI веке обители благотворили князья Горбатые-Шуйские, в чьих владениях находился тогда этот монастырь. А уже в начале ХVII веке на Николо-Шартомскую обитель посыпались различные беды… То в 1619 году: «польские и литовские люди, черкасы и с Вязников воры, и казаки, в вотчине у Николы Чудотворца были… и монастырскую вотчину разорили; и в церкве образы обдирали и сосуды церковные брали, и ризы, и шапку архимандричью, и всю службу взяли, и лошади монастырские побрали, и рогатую скотину большую и малую побили, и братью, и служки, и крестьян посекли…» В 1624 не успев восстановиться после погрома, обитель ограбили разбойники, убив притом и нескольких монахов; наконец, в 1645 году обитель «изволением Божиим, от молнии, до основания» выгорела. Последнее печальное обстоятельство подтолкнуло тогдашнего архимандрита Иоасафа к каменному строительству. Начали, естественно, с соборного храма. В 1651 году новый каменный храм во имя святителя Николая, согласно большинству источников, освятили по благословению архиепископа Суздальского и Торусского Серапиона. Эта дата, однако, вызывает споры. Она выведена из надписи на водружальном кресте, но смысл её таков, что позволяет говорить скорее об освящении в 1651 году именно самого креста. А собор мог быть достроен несколькими годами позже.
Никольский собор пережил вместе с Шартомским монастырём самые разные периоды: упадок после секуляризационной реформы 1764 года, когда монастырь потерял все свои владения и неумело пытался выживать в новых «подневольных» условиях, расцвет второй половины ХIХ века и разруху ХХ столетия. В 1920-е годы его закрыли, реквизировав ценную утварь, а библиотеку и «неценные» иконы большей частью сожгли. Дальнейший сценарий бытования монастырских зданий был стандартным: их использовали под склады, в Никольском соборе долгое время располагался склад зерна, а в некоторых помещениях жили люди. Частичной реставрацией монастырь «осчастливили» лишь в 1980-е годы, но и всё равно в 1990-м году, когда его возвратили Церкви, зрелище он представлял собой поистине печальное. Среди зданий Шартомского монастыря Никольский собор занимает совершенно особое положение, являясь центром всего архитектурного ансамбля. Он имеет суровый, «глыбистый» облик, столь отличный от облика практически современных ему посадских храмов Суздаля. Это как раз тот случай, когда форма соответствует содержанию. Монастырский храм и внешность имеет внушительно-монастырскую.
В «Памятниках Отечества» читаем: «Никольский собор монастыря поражает своей высотой. В плане это вытянутый прямоугольник со смещённым к востоку центральным барабаном. В соответствии с этим фасады продольной части объёма имеют неравные отрезки, разделённые четырьмя плоскими пилястрами, на которые опираются пяты закомар. Вершины закомар выравнены карнизом более позднего происхождения. Эстетическое содержание, положенное в основу Никольского собора, не было ослаблено новыми формами завершения барабанов и кровли, возникшими в ХVIII веке. Строгость и красота, свойственные древнерусской архитектуре, сохранились в этом сооружении». «Свод памятников архитектуры» напоминает нам о том, что Никольский собор — «самый ранний памятник архитектуры Ивановской области» и указывает на известную его близость к ярославской школе зодчества. Действительно, в соборе есть черты, роднящие его с ярославскими храмами (мастера, возводившие его, если не были ярославцами сами, то, во всяком случае, имели весьма полное представление о ярославском зодчестве). Но подходить к этому родству следует с осторожностью: в ХVII веке в Ярославле строились главным образом приходские храмы, причём вкусы заказчиков в это время уже обрели известную прихотливость. Храм приходский и монастырский — это всё-таки разные жанры. Вероятно, при постройке Никольского собора мастерам также приходилось учитывать требования заказчика — в данном случае «архимандрита Иоасафа да келаря чернеца Варлаама с братиею». И сколько можно судить по внешности собора, их взгляды на то, каким должен быть монастырский храм, были «добротно-архаичными», укоренёнными в ХVI веке.
Есть версия, что первоначально собор имел покрытие по закомарам и иную (надо полагать, луковичную, наиболее употребляемую в ХVII веке) форму глав. Но в настоящее время господствует теория о том, что кровля изначально была четырёхскатной. И если так, то Никольский собор встаёт в один ряд с более поздними сооружениями — например, с Успенским собором Коломны, строившимся в 1670-е годы. Правда, в Коломне есть и некоторые другие «новины»: например, членение фасадов лопатками не соответствует расположению внутренних столпов. Никольский собор в этом смысле более консервативен. Окна собора невелики, расположены в два яруса. И если окна нижнего яруса ещё имеют какое-то оформление, претендующее на то, чтобы именоваться «наличниками», то окна второго яруса вообще обустроены без каких бы то ни было архитектурных излишеств. Внешнее членение стен лопатками на прясла диктуется внутренним устроением собора. Его центральный купол сдвинут к востоку, вследствии чего «двинулись» к востоку и столбы (храм четырёхстолпный). Соответственно, западное прясло получилось самым широким, среднее — чуть уже, восточное — самое узкое. Замечательным представляется то обстоятельство, что сия ассиметрия построена по принципу золотого сечения. Апсиды храма — сильно понижены относительно высоты четверика, оформлены столь же сурово, как и плоскости стен. Хотя наличники здесь имеют не простое угольное, а килевидное завершение. Стоит обратить внимание: среднее окно (то есть собственно окно алтаря) было растесано. Интересно также, что южная апсида выступает чуть более северной. Собор имеет один престол. Согласно описи 1821 года, имелся также придел во имя свт. Иоанна Златоуста (не сохранился). Длина храма по оси «восток-запад» — 18,2 м (без учёта апсид), ширина — 19,5 м. «Наружный вид соборного храма, писал в первой половине 1860-х годов священник Павел Румянцев, — величественную священною простотою и древностию своею, при входе в него возбуждает чувство благоговения. При входе же в храм невольно поражаемся не столько величественностью его, сколько недостатком украшения и особенно бедностию икон и огромного пятиярусного иконостаса». Под «бедностию икон» о. Павел разумел, видимо, отсутствие окладов. Действительно, священник П. Зверев уже в самом конце столетия писал об иконостасе собора: «Иконостас… шестиярусный, древний. За исключением двух икон в нижнем ярусе, все остальные иконы без риз». Шестым ярусом автор считает, как следует из текста, «резное распятие с предстоящими или же, наоборот, самый нижний ряд, под местным, о котором он пишет: «Над самым полом находятся картины из исторических ветхозаветных событий, как то: встреча Авраама с Мельхиседеком, принесение Исаака в жертву, — видение Моисеем купины, — поклонение Евреев золотому тельцу при Синае, — благословение Исааком Иакова, — опускание Иоасифа братьями в ров и т.п».
Интересно также свидетельство Зверева о раме иконостаса (интересно прежде всего потому, что, вероятнее всего, именно в таком виде она сохранилась до закрытия и разграбления собора): «Царские врата массивны: около 5 аршин вышины и 3 ширины, — резные, вызолоченные на полимент; над ними, в нише иконостаса, два резных Ангела, осеняющих врата рипидами…» К моменту передачи монастыря Церкви внутреннее убранство Никольского собора было почти полностью уничтожено. Говоря о нём, «Памятники Отечества» скупо сообщают: «На внутренних стенах собора, сводах и гранях пилонов местами сохранилась штукатурка с остатками фресок». В современном убранстве собора заслуживают внимания старинные иконы, помещённые у левого и правого клиросов. Слева — иконы Божией Матери «Тихвинская» и «Шуйская-Смоленская», справа — «Нерукотворный образ Спасителя» очень выразительного письма. Судя по их размеру, эти иконы когда-то могли находиться в местном ряду иконостаса (но только не в Никольском соборе, а где-то ещё). А раньше, до революции, согласно свидетельству священника всё того же П. Зверева, главными святынями монастыря являлись Казанская икона Пресвятой Богородицы и образ Николая Чудотворца, помещавшиеся в Никольском соборе, первая — против левого клироса, вторая — против правого. Также заслуживали внимания иконы «редкого письма», древние, ещё ко временам патриаршества относящиеся, напрестольные кресты и богослужебные книги. До наших дней эти «исторические» святыни не дожили, и об этом остаётся лишь сокрушаться.
Журнал «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №74, 2014 г.
