#война
В 1874 году, под сильнейшим впечатлением от выставки «Туркестанской серии» картин еще не очень известного художника Василия Верещагина, Всеволод Гаршин пишет вот такое стихотворение:
На первой выставке картин Верещагина
Толпа мужчин, детей и дам нарядных
Теснится в комнатах парадных
И, шумно проходя, болтает меж собой:
«Ах, милая, постой!
Regarde, Lili,
Comme c’est joli! *
Как это мило и реально,
Как нарисованы халаты натурально».
«Какая техника! — толкует господин
С очками на носу и с знанием во взоре: —
Взгляните на песок: что стоит он один!
Действительно, пустыни море
Как будто солнцем залито,
И… лица недурны!..» Не то
Увидел я, смотря на эту степь, на эти лица:
Я не увидел в них эффектного эскизца,
Увидел смерть, услышал вопль людей,
Измученных убийством, тьмой лишений…
Не люди то, а только тени
Отверженников родины своей.
Ты предала их, мать! В глухой степи — одни,
Без хлеба, без глотка воды гнилой,
Изранены, врагами, все они
Готовы пасть, пожертвовать собой,
Готовы биться до последней капли крови
За родину, лишившую любви,
Пославшую на смерть своих сынов…
Кругом — песчаный ряд холмов,
У их подножия — орда свирепая кольцом
Объяла горсть героев. Нет пощады!
К ним смерть стоит лицом!..
И, может быть, они ей рады;
И, может быть, не стоит жить-страдать!.
Плачь и молись, отчизна-мать!
Молись! Стенания детей,
Погибших за тебя среди глухих степей,
Вспомянутся чрез много лет,
В день грозных бед!
(* — Смотри, Лили, как это красиво! — фр.)
Выставка открылась весной 1874 года, на ней экспонировалось около 250 картин Верещагина. Успех ее был просто ошеломительный.
«Публика наполняет все девять или десять больших зал выставки до духоты. Публика в восторге; все выходят под одним впечатлением, все в одно слово, в один голос говорят, что выставка превосходна, и что-то думают о виденном; у всех пробежала по лицу какая-то мысль; всех что-то задело, чем-то зашевелило и затронуло…» – писал анонимный автор «Голоса», подчеркивая далее, что все зрители, потрясенные искусством Верещагина, «выносят с выставки нечто облагораживающее, отрезвляющее их ум и душу».
Среди посетителей выставки был и 19-летний Всеволод Гаршин, который в то время еще не приступил к литературной деятельности. «Когда открылась первая Туркестанская выставка картин Верещагина, – вспоминал художник Михаил Малышев, – Гаршин был всецело захвачен ею и ходил сам не свой. «Вот это художник, это художник!..» – говорил он в волнении и со страстью и жаром защищал Верещагина от сыпавшихся на него со всех сторон обвинений в нехудожественности взятых им на себя задач и неправильности его взглядов на художество». Свои мысли и чувства Гаршин выразил в стихотворении.
