«Когда осенние дни стали значительно короче, Государь наследник (Николай Александрович, сын Имп.Александра II — ред.) пригласил меня приходить к нему по вечерам пить чай. Я мог исполнить его желание только в дни моих лекций, потому что накануне я готовился к ним с утра до поздней ночи… Вечера эти проводили мы обыкновенно вдвоём…
Сидели мы за большим обеденным столом у самовара; Цесаревич сам заваривал чай и разливал в чашки. Чтобы постоянно удовлетворять восприимчивой любознательности моего августейшего собеседника, наши разговоры сами собою настроились на серьёзный лад. Этому, между прочим, немало способствовало и данное мне графом (Строгановым С.Г., главным воспитателем Наследника — ред.) указание воспользоваться этими вечерами, чтобы ознакомить Его Высочество с идеями, взглядами и направлениями современной образованной или вообще читающей публики по более интересным выдержкам из журнальной беллетристики и по таким газетным статьям, которые почему-либо возбудили всеобщее внимание и наделали много шуму…
Я рассказывал о журнальных партиях в их междоусобной борьбе, об ожесточенной вражде, с какою критика встречала произведения наших великих писателей – Карамзина, Пушкина, Гоголя; говорил о западниках и славянофилах, о «Библиотеке для Чтения» и о пресловутом бароне Брамбеусе, о «Северной Пчеле» Булгарина и Греча, о «Москвитянине» Погодина и о критических статьях Шевырёва, об «Отечественных Записках» Краевского и о Белинском, о «Современнике» Панаева и о Некрасове, Добролюбове и о многих других.
В эти досужие вечера много говорилось всякой всячины, но о чём именно и как, всё это представляется мне теперь смутно, отрывочно и перепутанно, может быть, потому что внимание моё было больше сосредоточено на собеседнике, нежели на предметах разговора. Впрочем, из немногого, что удержалось в моей памяти, передам вам кое-что. Однажды зашла у нас речь о старинных деревянных постройках, которых теперь уже так мало осталось в нашем отечестве, и о важном их значении для определения характеристических особенностей вполне русского архитектурного стиля. По этому случаю Цесаревич рассказал мне один любопытный факт из истории нашей областной администрации, который сообщил ему граф Блудов или кто другой из членов Государственного совета. Лет за двадцать назад, во времена Императора Николая Павловича, для предохранения святыни Божьих храмов от опустошительных пожаров было предписано упразднить и сломать в сёлах деревянные церкви, а взамен их соорудить каменные. Но так как во многих местах не хватало средств для такой ценной перестройки, то православные крестьяне оставались несколько лет без церковной службы. Этою неурядицей удачно воспользовались окольные сектанты и мало-помалу их всех переманили в свои раскольничьи молельни.
Из своих рассказов хорошо помню только два маленьких анекдотца, и то, вероятно, по той причине, что они касаются наших лекций. Сердобольные приятели мои… не переставали заботиться обо мне и в Петербурге. Они распустили слух, будто я, ступая во дворце по паркету, поскользнулся и свихнул себе ногу: это надо разуметь, что на лекциях я потерпел фиаско. Потом пронеслась молва, будто я прочел наследнику целую лекцию об отменных достопримечательностях крестьянской избы.
Над этими выдумками нехитрого остроумия мой собеседник много смеялся».
Буслаев Ф. Мои досуги.
