Третья по счету часовня выросла в центре Воронежа в последнее десятилетие XIX века. По ходатайству торговцев Толкучего рынка городская дума в августе 1893 года выделила земельный участок на Староконной площади рядом с водонапорной башней. Весной 1894 года строительство деревянной часовни уже велось, но не по утвержденному проекту, а меньших размеров, поскольку торговцы считали ее временной и вели сбор средств на каменное здание.
Городской архитектор A.M. Баранов, который, очевидно, был автором первоначального проекта, предложил сделать чертежи с натуры и вновь утвердить их. Работы шли своим ходом. В ноябре 1900 года часовню осматривал губернский архитектор А.А. Кюи, отметивший, что в ее подвале устроены жилые помещения. Он предложил сломать деревянное обложенное кирпичом здание и перестроить его в каменное. Не берусь утверждать, была ли эта рекомендация выполнена, и когда именно.
Особого причта и здесь не полагалось, часовню приписали к Алексеевскому Акатову монастырю. Монахи проводили службу по просьбам торговцев находившейся поблизости толкучки. Торговый люд щедро жертвовал на содержание часовни деньги, на ее украшение — иконы. Две из них выделялись особо: список чудотворной иконы Божией Матери Троеручицы в богато украшенном окладе и образ Смоленской Божией Матери, именуемой Одигитрией. Эта икона и дала название часовне, которая называлась Одигитриевской.
Первое решение о закрытии часовни вынесла, как ни странно, городская управа. Вот как, по словам бывшего гласного думы, журналиста и краеведа Всеволода Веселовского (1927), обстояло дело: «В положении часовни стало обнаруживаться много нехороших сторон. Заведовавшие часовней самовольно стали расширять ее против разрешенных размеров, делая это украдкой, замаскировывая работу разными фокусами; через пять лет вместо 115 кв. аршин часовня заняла 390 кв. аршин. Внутри часовни ей придан был вид церкви с иконостасом. Снаружи были повешены колокола. А главное — началась работа под часовней, под землей. Под землей были вырыты помещения, далеко выступавшие за пределы площади, занимаемой часовней, устроены были печи, а затем пошли уже слухи, что вечерами и ночами подземелья часовни служат притоном темного люда и еще хуже. Образована была комиссия для обследования дела, в которой был и пишущий эти строки; комиссия подтвердила в докладе думе справедливость нареканий и дума постановила — убрать часовню. Дело затянулось перепиской и препирательством с духовным ведомством надолго».
Подобную аргументацию мы находим и в решении горисполкома от 9 марта 1925 года: «Ввиду того, что Одигитриевская часовня обслуживает незначительное число верующих, что последние используют ее не по назначению (для склада своих товаров, продаваемых ими на той же площади) и принимая во внимание, что вблизи находится другая церковь, вполне достаточная для удовлетворения религиозных чувств верующих, — признать необходимым указанную часовню закрыть, для чего поручить Административному отделу расторгнуть договор с верующими, а здание часовни, как затрудняющее движение на торговой площади и по его ветхости и устройству не могущее быть использованным для других целей, — снести».
Спустя две недели власти вернулись к проблеме часовни: жалоба верующих отклонена, прежнее решение оставлено в силе. Вскоре часовня была сломана. Судя по фотографиям, она стояла на том месте, где сейчас находится Театр оперы и балета. Конечно, была у этого решения Советской власти идеологическая подоплека (в 1923 году в часовне служил активный борец с обновленчеством епископ Бутурлиновский Митрофан (Поликарпов; +1934), но, наверное, имелись и общие резоны с городской думой. Площадь в это время еще не носила сегодняшнего (правильнее было бы сказать: вчерашнего) имени, все приходские церкви в 1925 году действовали, компания по их уничтожению началась чуть позже, к концу 1920-х годов.
С использованием материалов из книги «Храмы Воронежа», автор Акиньшин А.Н., издательство «Кварта».
