Ехать надо до с.Уварово. Село Уварово (центр колхоза «Кунья») — один из самых отдаленных уголков Торопецкого района. Полноводная после дождливого лета Кунья среди живописных берегов несет свои воды в Ловать — рядом Псковская область. В километре от Уварова — местечко Воронцово. Храм построен в начале XX века. Место для закладки будущего собора освятил известный праведник земли русский святитель Иоанн Кронштадтский. Являясь благоустроителем ряда женских монастырей, он постоянно покровительствовал и Воронцовской обители, помогал, в том числе, и материально. В годы советской власти храм был в запустении. Одно время использовался как зернохранилище.
Храм восстанавливается, на соборе засияли купола, появились колокола. Ранее имение Воронцово, как и сам Торопец, входило в состав Псковской губернии. Как уже упоминалось, Воронцовский Благовещенский женский монастырь связан с именем отца Иоанна Кронштадского, чья популярность в народе была и остается всегда необычайной, а духовный подвиг – образцом истиной веры. Считается, что вершина подвигов пастыря на Торопецкой земле приходится на период основания Воронцовского Благовещенского женского монастыря. Совсем не случайно отец Иоанн Кронштадтский в письме к игумений Таисии Леушинской называл его “Наше зарождающееся детище”. Именно игумения Таисия приняла на себя все хлопоты и заботы по устройству общины, потом монастыря в местечке Воронцово на берегу реки Куньи. В 1910 и 1916 гг. известно о посещении обители епископом Псковским и Порховским Евсеем. Женская Воронцовская Благовещенская община находится в имении Воронцово Холмского уезда Псковской губернии, в 260 верстах от Пскова. Послушницы — 50 сестер. Настоятельница монахиня Таисия из крестьян, образование домашнее.
Ведомость мужским и женским монастырям и общинам за 1901 г. СПб, 1902. с. 82-83
В конце XIX века две пожилые сестры-дворянки решили отдать свое имение Воронцово под устройство женской монашеской общины. За благословением и помощью пошли к отцу Иоанну Кронштадтскому, в Петербург. Святой не просто благословил строительство монастыря – он лично взялся за устройство новой обители, называл монастырь своим «любимым детищем».
С Воронцовским Благовещенским монастырем связано еще одно известное имя: первой игуменьей монастыря, руководившей всеми строительными работами, была Таисия Леушинская. Дальняя родственница Пушкина, блестяще образованная, глубоко верующая женщина основала и восстановила множество монастырей. Ее называли Великой Игуменьей, но, по выражению ее духовного наставника отца Иоанна Кронштадтского, у Таисии Леушинской было «пять талантов» – в том числе талант поэтический и музыкальный.
С удивлением я узнала в свое время из исторической справки, что Воронцовский Благовещенский монастырь имел подворье в Петербурге, построенное на средства все того же отца Иоанна Кронштадтского. В отличие от самого монастыря подворье сохранилось до сих пор: в одном здании жильцы, в другом оборудован спортивный зал.
Отец Иоанн Кронштадтский успел освятить место, где планировалось возвести Благовещенский собор. Но сам храм святой не увидел – он умер в 1908 году. Строительство собора обрело новый смысл – то была память об Иоанне Кронштадтском.
Деньги на строительство собирали всем Петербургом. Проект делал столичный архитектор, кресты, гранитные плиты для облицовки, каркасы куполов, рамы, керамическая плитка для пола – все это везлось из Петербурга. А вот кирпичи изготавливались на месте. Не будем забывать: вокруг – глухой лес, так что до сих пор непонятно, как к месту строительства привозили материалы. Построить пятиглавый собор – огромный даже по городским меркам – в глухом лесу было непросто. Работы продолжались три года, было потрачено два миллиона рублей. Собор освятили в 1919 году – когда в стране уже случилась революция, бушевала Гражданская война, а вера уже была в загоне. В 1925 году собор был закрыт. Одно время в нем располагалось зернохранилище. Потом храм просто бросили без присмотра в лесной глуши.
Краеведы, историки и искусствоведы вспомнили о Воронцовском соборе не сразу. А когда добрались до поляны в лесной глуши, вгляделись, вчитались в документы, ахнули. Оказалось, что торопецкий храм чуть ли не последний, построенный в России до революции. И уже поэтому нуждается в особом статусе, в охране со стороны государства. В 2003 году собор был признан памятником архитектуры федерального значения. Так сама история посрамила «знатоков», которые десятилетиями не желали и слышать о Воронцовском Благовещенском соборе, кивая на «низкую художественную ценность».
«Любимое детище» святого – Воронцовский собор – потихоньку восстанавливается. Как в начале прошлого века, деньги собираются всем миром, и в числе жертвователей, как и десятилетия назад, – жители Северной столицы. Приобрести купола помогло руководство региона. В расчистке территории помогали местные жители и школьники. Духовная жизнь в глухом уголке торопецкого края возрождается. Немалая заслуга в этом – настоятеля Воронцовского собора, отца Сергия Молоткова. Отец Сергий – автор многочисленных книг, популярных у верующих: «Практическая энциклопедия «Основы правильной духовной жизни», двухтомник «Жемчужина отцов», «Практическая энциклопедия православного христианина», «Практическая энциклопедия: православие от А до Я». Они выходили огромными тиражами. В списке трудов отца Сергия Молоткова есть и книга о святом Иоанне Кронштадтском – человеке, благословившем строительство собора, в котором сейчас служит отец Сергий. При желании в этом можно обнаружить духовную преемственность, промысел Божий.
В начале прошлого века на освящении Воронцовского собора отец Иоанн Кронштадтский, как всегда, произнес яркую проповедь. Он сказал: «Для чего строятся храмы? Храмы Божии созидаются и освящаются для нашего освящения и обновления…» История Воронцовского собора, построенного в смутные времена, долгие годы находившегося в забвении, но вновь ставшего оплотом веры, – лучшее подтверждение правоты Иоанна Кронштадтского.
Источник: 09.04.2013 статья Юлии Овсянниковой на сайте Тверской епархии http://tvereparhia.ru/novosti/novosti-mitropolii/rzhevskaya-eparxiya/3359-tajny-voronczovskogo-xrama
Местечко Воронцово до революции входило в Холмский уезд Псковской губернии. Собор Благовещения Пресвятой Богородицы. Заложен 27 июня 1910 года «в память основателя Воронцовской обители святого праведного отца Иоанна Кронштадтского Чудотворца». Строился на «собственные средства крестьянина Ярославской губернии Василия Федоровича Пустошкина и некоторых других дарителей». Имел 4 престола (четвертый в нижнем, подвальном этаже храма). На примыкавшей к собору колокольне висело 9 колоколов. Самый большой из них, весом 126 пудов 30 фунтов, был приобретен на средства разных благотворителей, а остальные, по просьбе о. Иоанна Кронштадтского, подарила монастырю московская купчиха Оловянникова. Закрыт в 1937 г. Вновь открыт в 2001 г. Количество алтарей: 3. Воронцовский собор почему-то не включен ни в одну из последних имеющихся книг о Торопце и его окрестностях, нет о нем сведений и в нашем краеведческом музее. Расположен собор в километре от Уварова, в местечке Воронцово, ныне безлюдном и лесистом. Среди леса и золотятся то тут, то там, сохранившейся позолотой пять его куполов. Построен собор по документам в конце XIX- начале XX века (старожилы утверждают — в 1907 году) как одна из составных частей Воронцовского монастырского комплекса, куда входили также кельи и валунная ограда с воротами. Кельи и валунная ограда не сохранились (валуны с ограды к 900-летию Торопца успешно перевезли в город и произвели из них ряд кладок, ни исторических, ни архитектурных ценностей не представляющих), часть ворот еще есть.
Возвышается среди леса и собор — кирпичный, пятиглавый, четырехстолпный. С западной стороны к нему примыкает паперть. Над папертью звонница. Наличники окон обрамляют сразу два окна с двойными металлическими фигурными переплатами. Вход в церковь был когда-то украшен порталом с навесными дверями. Здание стоит на подклети с железобетонными перекрытиями. Внутри никакой отделки интерьеров не сохранилось, разве что покрывающая полы белая и голубая шестигранная метлахская плитка, которая осталась цела и невредима даже после неоднократного пребывания в храме Божьем гусеничного трактора — многие годы собор использовался как зернохранилище, зерно же туда ввозили, разумеется, на тракторах.
Здание построено добротно, на века. Если встать внутри него по центру и, запрокинув голову, посмотреть вверх, зрелище, надо сказать, впечатляющее. На уровне второго этажа сохранились настилы, где располагались хоры. Туда и выше, в звонницу, ведет боковая лестница, по которой ходить намного безопасней, чем по лестницам наших родных пятиэтажек. Смельчаки, минуя звонницу, случается, и сейчас забираются на купола. Говорят, вид на окрестности оттуда необыкновенный. По куполам во время Великой Отечественной войны били из всех видов орудий и немцы, и наши, поэтому на всех пяти остались отметины.
Валунная ограда, которой был обнесен собор и кельи, заслуживала особого внимания необычной техникой исполнения. Снаружи валуны были гладко отесаны и уложены в раствор, образуя красивую цветовую гамму, заканчивающуюся кирпичной кладкой. Карниз над оградой тоже был кирпичный, из кирпича сложены и ворота с проездной аркой и двумя калитками по сторонам.
Вблизи собора на территории монастыря сохранился лаз в подземный ход, выложенный кирпичом, который выходит на берег р.Куньи. Использовался он то ли для оттока вод из подвалов близлежащий зданий, то ли указывал на стратегическое значение монастыря, то ли выполнял еще какие функции. Так, местные старожилы утверждают, что подземный ход этот без дела не стоял — монастырь был все же женский.
На сегодняшний день, по оценкам архитектора А.А. Галашевича, сделанным в 1972 г., Воронцовский собор архитектурно-художественной ценности не представляет. Однако из Санкт-Петербурга приезжали специалисты, осматривали собор, говорили, что таких архитектурных сооружений на территории царской России было всего три, что собор представляет не только архитектурную, но ми историческую ценность. Неподготовленное воображение затерявшийся в глуши Воронцовский собор поражает. И если не художественно-архитектурным стилем (хотя современные «памятники» строительства ему и в подметки не годятся), то уж добротностью строений и профессионализмом мастеров наверняка.
По материалам издания: Орлов В. Храмы Псковской земли. В помощ курсу «Основы православной культуры». — Великие Луки, 2009. Информационного портала города Торопец, официального сайта Тверской епархии
Благовещенская община в Воронцове появилась в 1898 г. на территории помещичьей усадьбы. Вдова капитана София Петровна Пфейфер (урожденная Перепечина) и ее сестра Клавдия пожертвовали общине 200 десятин земли со всеми постройками и инвентарем. За год до открытия общины хлопотать о ее создании начала настоятельница Леушинского монастыря игумения Таисия (Солопова), известная сегодня как Таисия Леушинская (1842-1915).
Таисия Леушинская поддерживала постоянное общение с Иоанном Кронштадтским и по его благословению основывала новые и возрождала к жизни многие упраздненные обители. Необычайно популярный в народе священник регулярно направлял под ее начальство девушек, решивших избрать монашеский путь.
По утверждению Иоанна Кронштадтского, сестры-помещицы Перепечины сами приехали к нему в Кронштадт с предложением устроить монастырь в их имении, дом в котором сгорел. Отец Иоанн перенаправил сестер к Таисии Леушинской. В Воронцово игумения Таисия направила свою казначею – тоже Таисию (в миру Феодора Никитична Павлова), которую считала одной из лучших сестер Леушинского монастыря. Быстро строятся первые деревянные здания – кельи с трапезной и Казанской церковью, на освящение которой в феврале 1898 г. прибыл о. Иоанн. Именно эта церковь, а не собор, как свидетельствует летопись монастыря, строилась по проекту Н. Н. Никонова. В 1903 община получила монастырский статус, а Таисия (Павлова) была возведена в сан игумении. В 1907 г. территория была обнесена валунно-кирпичной оградой с воротами.
В 1910 г. Таисия обратилась к архиепископу Псковскому Арсению с прошением о разрешении крестьянину Ярославской губернии Василию Федоровичу Пустошкину построить «на собственные средства каменный пятиглавый храм о трех престолах, в честь Благовещения Пресвятыя Богородицы, в память основателя Воронцовской обители батюшки отца Иоанна Ильича Сергиева». К прошению прилагались записка Пустошкина и «план» (проект) собора. В 1911 г. строительство подходило к концу, и на 20 декабря 1911 г. было намечено освящение. Однако оно не состоялось.
Известно, что вокруг Иоанна Кронштадтского еще с 1880-х годов наблюдался нездоровый ажиотаж, создававшийся как искренними, порой экзальтированными поклонниками, так и откровенными спекулянтами. Среди главных «иоаннитов», формировавших своеобразную секту с эсхатологической идеологией и аскетической практикой во главе с Матреной Ивановной (Порфирией) Киселевой и Назарием Дмитриевичем Дмитриевым, был и тот самый В. Ф. Пустошкин, который профинансировал строительство собора. Отца Иоанна они считали воплощением Бога, Н. Дмитриева – «Иоанном Богословом», М. И. Киселеву – Богородицей, «Порфирой Царя царей», а Пустошкина – «пророком Илией», «Святым Духом». В Кронштадте были устроены странноприимные дома, где подолгу жили поклонники о. Иоанна. Содержали эти дома В. Ф. Пустошкин и Н. И. Большаков. Пустошкин также руководил распространением иоаннитских изданий. По всей империи собирались огромные пожертвования «для передачи о. Иоанну». Сам же о. Иоанн от своих «почитателей» публично открещивался, тем не менее, посещая упомянутые странноприимные дома.
В 1912 г. Святейшим Синодом иоанниты были определены как распространители сектантства. На этом фоне в самой Воронцовской обители плелись интриги сестер против игумении. Из рапорта священника Александра Волгова известно, что идеи иоаннитства среди сестер проповедовали строители собора. В марте 1911 г. игумения Таисия была уволена. Новой исполняющей должность настоятельницы была назначена Лидия, но и она продержалась лишь до января 1912 г., после чего следуют еще две настоятельницы, возглавлявшие монастырь по 4 и 5 месяцев каждая. Игумения Маргарита задержалась на больший срок – с октября 1912 г. по июнь 1915 г. и тоже была уволена. Один за другим менялись и священники, служившие в монастыре. Надо полагать, в такой обстановке было не до завершения и освящения собора. После официального осуждения ереси монастырь лишился канала финансовой и материальной помощи из иоаннитских кругов. В епархиальных ведомостях прямо говорится: «Когда были обнаружены признаки пропаганды, то Святейший Синод продолжение постройки и освящение храма отложил».
В 1912 г. епископ Алексий направил в Синод ходатайство «о разрешении освятить почти законченный Пустошкиным храм в Воронцовском монастыре 20 декабря прошлого года и освятить главный престол в честь Всех Святых» (не в честь Благовещения! – А. С.), однако «дело с достройкой … заглохло». В марте 1912 г. «согласно указания Святейшего Синода на колоколах вновь построенного собора при монастыре уничтожены изображение и надписи секты иоаннитов». Учитель В. Муравейский в очерке 1914 г. писал: «Дорога лежит мимо Воронцовской женской обители, так печально прославившейся за последнее время своими смутами. Прекрасный недостроенный cобор стоит еще в лесах и производит грандиозное впечатление». В 1916 г. собор отмечался по-прежнему как строящийся. Последняя настоятельница, монахиня Вера, была арестована в 1918 г. и погибла в заключении, а монастырь был преобразован в религиозно-трудовую коммуну.
Освящение собора состоялось в 1919 г. Накануне революции в монастыре проживало 88 сестер. Закрыт он был в 1925 г., собор использовался как склад совхоза, пустовал. Внутреннее убранство было полностью утрачено, за исключением пола из метлахской плитки. На куполах сохранялись следы позолоты. После возобновления церковной жизни в 2001 г. купола покрыты оцинковкой, на кровле устроено временное покрытие, к 2017 г. пришедшее в негодность. Собор продолжает разрушаться несмотря на то, что сохранил все первоначальные архитектурные элементы, позволяющие говорить о нем как о произведении не идеальном с точки зрения гармонии форм, но все же ярком и редком.
Благовещенский собор представляет собой пятиглавый четырехстолпный трехапсидный храм с хорами и звонницей. Световой является только центральная глава. Здание поставлено на облицованный камнем цоколь с полуподвалом, в котором предполагалось устроить еще один (четвертый) престол и усыпальницу. Типологически храм традиционен и в общих чертах повторяет композиции кубических пятиглавых четырехстолпных соборов. Этот тип берет свое начало от шестистолпных соборов Московского Кремля – Успенского и Архангельского, трансформируется до четырехстолпного уже в XVI в.
Собор в Воронцове кажется, несмотря на внушительные размеры, как бы игрушечным, несколько бутафорским. Его широко расставленные пять глав заставляют вспомнить некоторые поволжские храмы, возникшие в эпоху «узорочья» как маргинальное явление, например, Введенский собор в Чебоксарах (1660-е гг.). Фактически, кремлевское величие оказалось низведено изменением пропорционального строя до изящной декоративности, вполне соответствующей экзальтированному духу иоаннитов. Автор собора в Воронцове, однако, не сумел примирить измельченные формы завершения и звонницы с нерасчлененным кубом четверика. Для органичной, «нестеровской» утонченности требовалось раздробить, усложнить основной объем, усилить декоративную прихотливость. Из-за малого диаметра светового барабана переход к нему в интерьере осуществляется с помощью промежуточной купольной формы, снаружи декорированной поясом мелких полукруглых кокошников.
Стандартная система декора храма «кремлевского типа» (щелевидные окна без наличников, гладкие поля прясел, аркатурный пояс) в Благовещенском соборе была отвергнута, аркатура оказалась представлена только в верхних частях апсид и на барабанах. На боковых фасадах возникли композиции из двух ярусов окон, вписанных в общие гигантские наличники, поднимающиеся от самого цоколя. На уровне промежутков между окнами первого и второго света эти наличники украшены схематизированным подобием бусин из арсенала мотивов узорочья. Окна центральных прясел боковых фасадов выделяются шириной, причем, арки нижних имеют трехосную форму, характерную для модерна. Эти крупные окна особенно контрастируют с мелкими главами.
Верхние части наличников решены как двойные килевидные арки-очелья и выглядят весьма эффектно. Двоящиеся контуры, создаваемые арками разной кривизны, в неорусском стиле впервые возникли у В. А. Покровского в воротах церкви в Пархомовке под Киевом (1903-1907) и, вероятно, послужили отправной точкой для фасадных композиций храмов И. Е. Бондаренко с аппликативными храмоподобными формами. Некоторая пропорциональная несогласованность, измельчение завершения, сочетание простейшей плановой структуры с прихотливым декором также роднят Благовещенский собор с произведениями Бондаренко. Следует, однако, заметить, что о каком-либо влиянии здесь речи быть не может, поскольку все храмы последнего, за исключением поморской Воскресенской церкви в Токмаковом переулке в Москве (1907-1908), строились в те же годы, что и собор в Воронцове.
Необычно сочетание пятиглавого кубического четверика со звонницей над входом. По времени это первый случай реализации подобного решения.
Как говорилось выше, портал Благовещенского собора оформлен валиком с «бусами» — мотив, отсылающий к московскому узорочью XVII в. Подобные порталы сами по себе не редкость в русском и неорусском стилях. Можно найти и более впечатляющие аналоги, такие, как порталы Смоленской церкви при Коронационном убежище в Москве (1907-1910, А. Ф. Мейснер). Очевидно, что автор воронцовского собора, отдавая дань моде на неорусский стиль с укрупнением и стилизацией исторических форм, в декоративном отношении отталкивается в первую очередь от зодчества времени царя Алексея Михайловича, оставаясь в этом близким к русскому стилю конца XIX столетия. Это, как кажется, вполне подтверждает версию об авторстве Николая Никитича Никонова, спроектировавшего огромное количество храмов, в первую очередь в русском стиле.
Главный, как можно полагать, аргумент этой версии – работа Никонова по заказам Иоанна Кронштадтского и Таисии Леушинской: Леушинское подворье (1891-1894) и Иоанновский монастырь в Петербурге (1900-1903), для Леушинского монастыря он также проектировал (вероятно, Троицкий собор, 1903-1906), а в самом Воронцовском монастыре, как уже упоминалось, по его проекту в 1898 г. был выстроен первый деревянный Казанский храм. Максимальное «новаторство» Никонова – проект перестройки собора Староладожского Никольского монастыря (1909), не реализованный. В нем присутствуют «новгородские лопасти», вторящие, впрочем, соседним постройкам А. М. Горностаева, созданным на полвека раньше. Примерно такой же характер имела архитектура Троицкого собора в Леушине. Всё это заставило усомниться в атрибуции, основанной на неизвестном первоисточнике, и пристальнее присмотреться к личности заказчика.
Проживавший в Петербурге В. Ф. Пустошкин в эти же годы помогал перестраивать храм на своей родине – Ярославщине. Это церковь Леонтия Ростовского (1789-1794) в селе Фатьянове недалеко от Ростова Великого, превратившаяся к 1912 г. в грандиозный пятипрестольный неоклассический собор по проекту Б. П. Новикова. На освящении, которое совершил архиепископ Ярославский Тихон (будущий патриарх), прихожане преподнесли своему жертвователю образ Спасителя и благодарственный адрес, в котором говорилось: «Вас обливали грязью, чернили Ваше доброе христианское имя, называли врагом Церкви Православной, но Ваше дело лучше всяких слов говорит нам, насколько Вы истинный христианин…» Пустошкин ответил: «…благодарность принадлежит не мне, а Господу Богу и праведнику Божию, отцу Иоанну Кронштадтскому». Автор статьи в журнале «Свет истины» далее сообщает, что «…искренний почитатель о. Иоанна Кронштадтского, В. Ф. Пустошкин, следуя его заветам, с явной Божьей помощью еще ранее построил и оборудовал такой же величественный храм и также в изумительно короткое время, на месте, заповеданном праведником, в Воронцовской женской обители Псковской епархии». Эти слова проиллюстрированы проектными чертежами собора в Воронцове (западный и южный фасады). Об авторе, однако, в тексте ничего не говорится. О Б. П. Новикове сведений обнаружить не удалось. Судя по нескладному, хотя и представительному виду церкви в Фатьянове, это был невеликий мастер, возможно, из среды иоаннитов.
Видимо, для статьи был переснят оригинал проекта, возвращенного, как отмечалось выше, Пустошкину. Проект отличается от существующего здания некоторыми деталями. Звонница должна была иметь не три, а пять пролетов, портал планировался с большим выносом вперед и с килевидным, а не полуциркульным, как в натуре, внешним абрисом. На лопатках должны были разместиться контррельефные кресты, а верхние части закомар предполагалось заполнить орнаментальными вставками (роспись или мозаика). Причина отказа от некоторых деталей теперь уже очевидна. Чертеж южного фасада грубо отретуширован: подрисованы кресты, которые в оригинале должны были быть развернуты, как полагается, в плоскости «север-юг» и поэтому их перекладины не могли быть видны. Однако, даже сделав поправку на ретушь, мысленно ее убрав, можно заметить, что чертеж южного фасада вообще не оригинальный – это грубая копия.
Ответ на атрибуционный вопрос в буквальном смысле просматривается на чертеже западного фасада, выглядящем совершенно иначе. В правом нижнем углу не без труда можно различить подпись: «26 мая 1910 г. Архитектор А. Владовский». Эта информация подтвердилась с выходом в свет единственной и основательной монографии А. Ю. Пономарева, посвященной архитектору А. И. Владовскому, в которой опубликовано большое количество графики не самого известного сегодня мастера. В том числе там есть и фотокопия с проекта, хранящегося в РГИА, подписанная автором книги как «проект церкви в русском стиле». Проект представлен только южным фасадом, и это тот самый проект, который был у Пустошкина и публиковался в журнале «Свет истины». На чертеже есть аналогичная подпись: «26 мая 1910 г.» и автограф архитектора. Таким образом, проект оказался опубликованным, но не идентифицированным с существующей постройкой. Причем, воспроизведение авторской графики западного фасада можно видеть в журнале «Свет истины», так сказать, «из рук Пустошкина», а южного – в РГИА и монографии Пономарева.
Итак, автор проекта Благовещенского собора – петербургский архитектор Александр Игнатьевич Владовский (1876-1950). Выпускник Академии художеств, ученик Л. Н. Бенуа, за свою долгую жизнь он проявил себя как мастер, легко работающий в разных стилях – от эклектичной неоготики и модерна до неоклассицизма и ар-деко. С 1908 г. Владовский занимал должность архитектора Кренгольмской мануфактуры близ Нарвы, и после 1917 г. оказался проживающим на территории независимой Эстонии. Умер в Таллине уже при советской власти, не прекращая работать до конца дней. Наиболее яркие его работы дореволюционного периода – доходный дом Товарищества по обустройству жилищ Санкт-Петербургского коммерческого училища (Малый просп. Петроградской стороны, 32, 1907-1909), ставший знаковым произведением петербургского модерна, и деревянные постройки усадьбы Ф. М. фон Крузе Песчанка на р. Оредеж при ст. Сиверской (1902), также в стиле модерн, с мотивами норвежского «драконьего стиля» (не сохранились).
В русской стилистике Владовский тоже проектировал, но она была для него одним из многих вариантов, никогда не становясь приоритетной, так же как и сфера церковной архитектуры. В графическом наследии архитектора присутствуют эскизы еще нескольких храмовых сооружений, выполненные до 1917 г. Значительных проектов среди них нет. В эстонский период своего творчества А. И. Владовский спроектировал несколько храмов и часовен, в том числе сохранившуюся Корсунскую часовню в Изборске (1929-1932), входившем в межвоенный период в состав Эстонии.
Остается загадкой, почему проект был заказан архитектору, никак себя не зарекомендовавшему себя в качестве храмостроителя, да еще и проживающему в основном при Кренгольмской мануфактуре. Гораздо логичнее было бы и в самом деле обратиться к опытному, проверенному Н. Н. Никонову. Возможно, выбор архитектора был продиктован финансовыми соображениями. Так или иначе, теперь мы имеем подписной чертеж, ставящий точку в вопросе авторства Благовещенского собора, а обнаруженные необычные факты истории строительства уточняют датировку и проясняют характер заказа и образа сооружения. Возможно, в будущем еще удастся обнаружить те нити, которые связали заказчиков и архитектора.
Слёзкин А.В. Собор Воронцовского монастыря – малоизвестный памятник неорусского стиля // Архитектурное наследство. Вып. 73. СПб. Изд. дом «Коло», 2020. С. 155-165.
Расположен собор в километре от Уварова, в местечке Воронцово, ныне безлюдном и лесистом. Среди леса и золотятся то тут, то там, сохранившейся позолотой пять его куполов. Построен собор по документам в конце XIX — начале XX века (старожилы утверждают — в 1907 году) как одна из составных частей Воронцовского монастырского комплекса, куда входили также кельи и валунная ограда с воротами. Кельи и валунная ограда не сохранились (валуны с ограды к 900-летию Торопца успешно перевезли в город и произвели из них ряд кладок, ни исторических, ни архитектурных ценностей не представляющих), часть ворот еще есть. Возвышается среди леса и собор — кирпичный, пятиглавый, четырехстолпный. С западной стороны к нему примыкает паперть. Над папертью звонница. Наличники окон обрамляют сразу два окна с двойными металлическими фигурными переплатами. Вход в церковь был когда-то украшен порталом с навесными дверями. Здание стоит на подклети с железобетонными перекрытиями. Внутри никакой отделки интерьеров не сохранилось, разве что покрывающая полы белая и голубая шестигранная метлахская плитка, которая осталась цела и невредима даже после неоднократного пребывания в храме Божьем гусеничного трактора — многие годы собор использовался как зернохранилище, зерно же туда ввозили, разумеется на тракторах.
Здание построено добротно, на века. Если встать внутри него по центру и, запрокинув голову, посмотреть вверх, зрелище, надо сказать, впечатляющее. На уровне второго этажа сохранились настилы, где располагались хоры. Туда и выше, в звонницу, ведет боковая лестница, по которой ходить намного безопасней, чем по лестницам наших родных пятиэтажек. Смельчаки, минуя звонницу, случается и сейчас забираются на купола. Говорят, вид на окрестности оттуда необыкновенный. По куполам во время Великой Отечественной войны били из всех видов орудий и немцы, и наши, поэтому на всех пяти остались отметины. Валунная ограда, которой был обнесен собор и кельи, заслуживала особого внимания необычной техникой исполнения. Снаружи валуны были гладко отесаны и уложены в раствор, образуя красивую цветовую гамму, заканчивающуюся кирпичной кладкой. Карниз над оградой тоже был кирпичный, из кирпича сложены и ворота с проездной аркой и двумя калитками по сторонам. Вблизи собора на территории монастыря сохранился лаз в подземный ход, выложенный кирпичом, который выходит на берег р.Куньи. Использовался он то ли для оттока вод из подвалов близлежащий зданий, то ли указывал на стратегическое значение монастыря, то ли выполнял еще какие функции. Так, местные старожилы утверждают, что подземный ход этот без дела не стоял — монастырь был все же женский.
На сегодняшний день, по оценкам архитектора А.А. Галашевича, сделанным в 1972 г.? Воронцовский собор архитектурно-художественной ценности не представляет. Однако из Санкт-Петербурга приезжали специалисты, осматривали собор, говорили, что таких архитектурных сооружений на территории царской России было всего три, что собор представляет не только архитектурную, но ми историческую ценность. Неподготовленное воображение затерявшийся в глуши Воронцовский собор поражает. И если не художественно-архитектурным стилем (хотя современные «памятники» строительства ему и в подметки не годятся), то уж добротностью строений и профессионализмом мастеров наверняка. Жаль только, что творение их рук стоит заброшенное и никому не нужное.
Источник: http://ticshen.narod.ru
