Древнейшее каменное здание – Софийский собор — памятник архитектуры XVI века. Его строительство связано с именем Ивана IV Грозного, по приказу которого с 1565 по 1570 гг. в Вологде разворачивается грандиозное строительство кремля-крепости площадью 56 га. В 1570 г. собор в основном был закончен, но затем работы по приказу царя, принявшего падение кирпича со свода при входе его в храм за плохое предзнаменование, были прекращены. Собор простоял неотделанным 17 лет и был освящен уже после смерти Ивана IV. В 1612 г., когда Вологда была сожжена, собор лишился крыши и глав, но уже в 1615-1616 гг. он был отремонтирован, а в 1624-1625 гг. деревянное покрытие глав заменено железным; спустя 27 лет все кровли собора были покрыты железом. В 1635 г. к западному входу пристроили деревянное крыльцо — паперть.
За четыре века своего существования Софийский собор подвергался различным переделкам. Наиболее значительными из них являются растеска большинства оконных проемов в конце XVII в., устройство новых глав меньшего размера и четырехскатного покрытия вместо позакомарного. Западное деревянное крыльцо паперти заменено каменным; в 1850 г. пристроены притворы к северному и южному порталам. И все же, несмотря на переделки позднейшего времени, собор сохранил архитектурный облик монументального шестистолпного пятиглавого храма московской школы XVI в. Но в предельной лаконичности его форм, конструктивно-оправданной обработке глади стен фасадов пилястрами — лопатками и профильном обрамлении закомар чувствуется какая-то северная суровость, не свойственная московским храмам того времени.
http://www.vologdamuseum.ru/content?id=10
Колокольня Софийского собора: Первая звонница Софийского собора сгорела в Смутное время, вторая — в 1636 году, пожара третьей решили не ждать. В 1654-1659 годах выстроили шатровую восьмигранную каменную колокольню с использованием кирпича, сохранившегося от недостроенного кремля Ивана Грозного. В 1870 году при архиепископе Палладии, впоследствии возглавившем Санкт-Петербургскую епархию, а затем ставшего экзархом грузинской православной церкви, под руководством губернского архитектора В.Н. Шильдкнехта колокольня подверглась реконструкции. Шатровый верх был снят, и восьмерик основания надстроен выше прежнего уровня на 15 саженей. Колокольня стала самой высокой в епархии — 78,5 метров, но на 5 метров ниже Ивана Великого в Москве.
Следуя моде, Владимир Николаевич придал своему творению черты готического стиля, элементы которого проглядывают почти везде. Условно здание состоит из пяти ярусов. В восьмигранном, усиленном контрфорсами основании колокольни мы видим ложный стрельчатый портал, на соседней грани — углубление в форме четырёхконечного «латинского» креста. Во втором ярусе контрфорсы переходят в пилястры, увенчанные небольшими кровлями с тремя щипцами. Третий ярус — «оконный». Окна то узкие, то стрельчатые, то круглые. Здесь вспоминается, что во многих готических соборах Европы над входом имеется большое круглое окно — «роза», привнесёная на Русскую землю в качестве элемента украшения в псевдоготических сооружениях. Ряд граней колокольни в этом ярусе завершается аркатурами. Ярус звона оформлен стрельчатыми арками, также не характерными для русского зодчества. Необычно и применение увенчанных крестами башенок-пинаклей, окружающих ярус звона. Древняя Русь проглядывает лишь в последнем, пятом ярусе: ложные кокошники опоясывают постепенно суживающееся тело колокольни на уровне циферблатов часов. Высокий цилиндр-барабана с узкими окнами поддерживает большую луковичную главу, в последний раз позолоченную в 1985 году. Год до этого реставраторы сооружали деревянный фонарь и год накладывали листы золотой фольги. На 250 квадратных метров позолачиваемых поверхностей ушло всего 1400 граммов драгметалла. Когда летом, туристы поднимаясь по трём сотням ступенек на обзорную площадку, задеря голову вверх, убеждаются, что купол не такой уж и маленький. Некоторые вологжане находят, что основание креста главы очень напоминает шапку того самого грозного царя.
Сквозь времена петровской перестройки и лихолетья сталинских 30-х дошёл до нас уникальный набор из 24-х колоколов ХVII-ХIХ веков работы западноевропейских и русских мастеров. Полностью сохранить исторически сложившийся комплект колоколов удалось только в кремлях Ростова Великого и Москвы. Самый тяжёлый колокол — Праздничный — весит 462 пуда, то есть более 7,5 тонн. Интересно, что когда в 1701 году Пётр I, неоднократно бывавший в Вологде, издал указ о сборе 1/4 части колокольной меди на военные нужды, хозяйственные вологжане колокола снимать не стали, а отправили битые, добавив от себя сверх плана 200 пудов меди. Усердие горожан было отмечено царской грамотой, а год спустя — двумя колоколами такого же веса, один из которых — Большой Лебедь — был отлит десятилетием раньше Иваном Моториным, автором знаменитого Царя-колокола. Лишь в 1989 году, после полувекового перерыва, снова зазвучали колокола Софийской звонницы. Послезвучие самого басовитого колокола дрожало в воздухе ещё секунд сорок. В начале 1990-х годов на колокольне за счёт частных пожертвований были установлены новые куранты работы фирмы братьев Бутеноп (отметим, что первые в Вологде куранты стояли ещё на Спасской башне построенного Грозным кремля). Они действуют и сегодня. Хотя стилевой разнобой как в самой колокольне, так и её архитектуры по отношению к собору очевиден, роль высотной доминанты ансамбля она выполняет. Её устремлённый ввысь, похожий на ракету, силуэт подчёркивает основную идею вологодской Софии, и сама колокольня в сознании вологжан прочно слита с древним собором.
Из книги: Сазонов А.И. «Вологда. Каменная летопись». 2-е изд., испр. и доп., — Вологда: Древности Севера, 2011.
В опричной столице и центре епархии первый русский царь приказал построить «церковь лепую соборную», не уступающую по красоте и величию главному храму государства — Успенскому собору Московского кремля, композиционное единство с которым не вызывает сомнений. Живя в деревянном дворце неподалёку от возводимого собора, царь имел возможность ежедневно наблюдать за ходом строительства. Под таким присмотром плохая работа полностью исключалась. Кладка, сделанная за день, на ночь укрывалась лубьём и рогожами, «дабы храм был крепок на расселины». В течение 1568-1570 годов храм был построен. По известной вологодской легенде, в ответственный момент «госприёмки», когда царь Иоанн ходил по храму, то ему прямо со свода на голову упал кусок плинфы. Упавшая ли плинфа, крымский ли хан, напавший на Москву, или мор в Вологде повлияли на решение Грозного царя срочно уехать из города — сказать трудно. Как бы то ни было, но с 1571 года Вологда стала не нужна царю ни как северная резиденция, ни как стартовая площадка для отъезда в Лондон (версия историка Р.Г. Скрынникова). Строительство собора надолго остановилось, и он освящён был уже после смерти Ивана IV, в 1588 году, и не как Успенский, а как Софийский: генетическая связь с Господином Великим Новгородом дала себя знать.
Собор делил с городом горе и радость. В 1612 году, когда Вологда подверглась нападению польско-литовских интервентов, в пламени общего пожара обгорел и собор. Зато в конце ХVII века вологжане дивились новому украшению храма. В 1686 году ярославец Дмитрий Плеханов с «30-ю товарищи» за 56 дней покрыл интерьер храма живописным ковром общей плошадью 5000 квадратных метров, с самой большой на Руси фреской «Страшный суд» на западной стене. Может быть поэтому одна из двух тем театрализованных действ ХVII века, проводившихся, кроме вологодской Софии, только в соборах Москвы и Новгорода, иллюстрировала именно этот библейский сюжет. В жизни собора были и пожары 1698 и 1724 годов, переделки куполов, кровли, пристройки крылец, ограды, растёски оконных проёмов, варварское «поновление» фресок ярославцем же Колчиным…
В 1960-х годах ему был возвращён близкий к первоначальному внешний и внутренний облик. Строителю Софийского собора (предположительно Розмыслу Петрову) удалось выполнить задачу-максимум: средствами зодчества выразить существенную черту эпохи — идею укрепления централизованной власти. Здесь уместно вспомнить Гегеля, определявшего красоту как «просвечивание идеи сквозь материю». При первом взгляде собор кажется вытесанным из единой громадной каменной глыбы. Но он не подавляет зрителя. Цельность, мощь и лёгкость удивительным образом сочетаются в облике вологодской Софии и вызывают гордость за державу и человека-созидателя. Подчинённый ясному единому замыслу, собор больше говорит о времени Иоанна Грозного, чем иной роман. А если шагнуть за его каменный порог и мысленно представить суровый мужской одноголосый распев стихир, сочинённых царём, то и вовсе можно почувствовать себя в ХVI веке.
Вологодский собор так же отличается от московского собрата, как тот от владимирского прототипа. Отличие это можно выразить в двух словах. С одной стороны — величественная монументальность, с другой — скромность, северная строгость, можно сказать, намеренный аскетизм в оформлении. Новгородцы, традиции которых вологжанам изначально должны были быть близки, также не любили украшательства. Вологжане как-то сказали о незадачливом зодчем: «Он построил богато, потому что не умел построить красиво». Строитель собора был мастером и искал красоту в самом трудном, но самом главном — в гармонии пропорции и строгой простоте силуэта. Собор имеет классический для русского зодчества крестово-купольный план, он шестистолпный, прямоугольный (25,56 Х 27,7 метра), имеет близкую к кубу форму, с выступающими полукружиями трёх алтарных апсид, разделённых полуколонками. Алтарь храма смотрит не на восток, как следовало бы по церковной традиции, а скорее на север, в сторону реки. Одно из возможных объяснений — алтарём к реке красивее, и что будто бы так приказал сам государь Иоанн Васильевич.
Возможно, пословица «До Бога высоко, до царя далеко» в данном случае дала осечку, и строители не посмели ослушаться царя. Стены здания покоятся на саженной толще из блоков белого камня, который, в свою очередь, лежит на более чем метровой глубины булыжном основании. В гладких стенах нет «никакой суетливости и мелочности, нет нигде мелких форм и ненужной назойливости орнаментации» (И. Грабарь). Плоские лопатки делят стены на широкие прясла, завершаемые полуциркульными закомарами простого профиля. Гладь стены, обращённой на площадь, прорезают два яруса узких окон. Торжественную монументальность собора ещё более усиливают пять огромных величавых глав на высоких барабанах. Высота куба храма примерно равна высоте барабанов и глав с крестами. Именно за счёт точно найденных пропорций пятиглавие словно тянет в небо весь массивный собор. Чем дальше отходишь от Софии вверх по течению реки, тем это заметнее. Первоначальные шлемовидные главы (как на Успенском соборе) были в ХVII веке заменены на луковичные. Завершаются главы крестами, выполненными в 1687 году по образцу крестов не существующей сейчас московской церкви Никола Большой Крест. Верхушка среднего креста в ХIХ веке возвышалась над уровнем не сохранившегося сейчас пола из чугунных плит на 59,64 метра — такая вот точность измерения.
Из книги Сазонов А.И. «Вологда. Каменная летопись». 2-е изд. Вологда: Древности Севера, 2011.
Софийский собор — первое каменное здание Вологды. По замыслу Ивана Грозного, вокруг него должны были вырасти стены кремля, а самой Вологде предстояло стать опричной столицей. Замыслы не сбылись. А Софийский собор сбылся. Не будет преувеличением сказать, что история Вологды — той Вологды, какой мы знаем её, — началась строительством Софийского собора. До второй половины ХVI века, когда на Вологду обратил милостивое внимание Иван Грозный, центр её находился в совершенно другом месте — там, где сейчас пролегает улица Бурмагиных. Строения в древней Вологде были сплошь деревянными, благо леса вокруг росло предостаточно. Конечно, с течением времени каменные храмы и дома так или иначе появились бы в Вологде, но, несомненно, процесс этот отличался бы гораздо большей постепенностью, если б не учреждение на Руси опричнины.
По замыслу Ивана Грозного, Вологде, являвшейся исходным пунктом на пути к Белому морю (по Сухоне и Северной Двине), через которое осуществлялись в то время основные торговые контакты с западноевропейскими странами, предстояло сделаться опричной столицей. Значение города в экономическом и военном отношении, по достоинству оценённое царём, должно было обрести зримую форму в новых постройках — великолепном соборном храме и каменных укреплениях. «Карой Божией за грехи бояр» называл простой вологодский люд опричнину. Тем не менее в Вологде в это время рос кремль, и в нём — красавец-собор. В 1566 году, согласно летописным свидетельствам, царь «повелел заложить град каменной, и его, великого государя, повелением заложен град апреля 28 день, на памяти святых апостол Иасона и Сосипатра. Нецыи же глаголют, якобы наречен бысть град во имя апостола Иассона». Непривычное для русского слуха имя Иассон впоследствии трансформировалось в «Насон», и саму Вологду часто называли «Насон-город».
Вскоре — в 1568 году — приступили и к строительству соборного храма («Царь Иван Васильевич повелел соборную церковь во имя Успения Пресвятыя Богородицы поставить внутри города у архирейского дому», — говорит летописец). Образцом для него был избран Успенский собор Московского Кремля, послуживший эталоном для многих соборов того времени. Строительство собора завершилось вчерне в 1570 году. Царь, часто бывая в Вологде, лично наблюдал за тем, как растут каменные стены его детища (строительство под государевым присмотром велось весьма тщательно — даже кладку, сделанную за день, на ночь укрывали лубьём и рогожами, дабы здание было «крепко на разселины»). Посетил он соборный храм и в начале 1571 года, после окончания основных работ. А вслед за тем спешно уехал из города, остановив возведение собора и кремля. Летописцы не дают согласных объяснений столь скорому отъезду царя. В одних источниках говорится, что в Вологде в описываемую пору был «мор велик», и «того ради великий государь изволил итти в царствующий град Москву, и тогда Вологды строение преста». Другие рассказывают, что, «егда совершена бысть оная церковь и великий государь вшед видети пространство ея, и будто нечто отторгнуся от свода и пад, повреди государя во главу. И того ради великий государь опечалихся». Вариант этого предания также рассказывал в своей «Четвёртой Вологде» Варлам Шаламов. Что бы там ни случилось с царём в 1571 году в Вологде, однако после его отъезда отделка собора остановилась на долгие годы, а каменный кремль, который должен был затмить — по крайней мере, своими размерами — Московский, не достроили вовсе. Лишь при сыне Ивана Грозного, Фёдоре Иоанновиче, приступили к завершению собора, причём и тогда окончить работы не удалось.
В 1587 году епископ Вологодский Антоний освятил только южный придел собора — в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи, тезоименитого святого Ивана Грозного. Вероятно, сделано это было во исполнение воли царя Феодора Иоанновича, желавшего таким образом почтить память отца. Иоанновский придел существовал в соборе вплоть до его капитального ремонта, предпринятого в середине ХIХ столетии. Следующие по времени документальные свидетельства о Софийском соборе относятся уже к 1613 году. Что же следует предполагать о его существовании в этот, с лишком двадцатилетний, промежуток? Летописец, сообщивший об освящении южного придела в 1587 году, о судьбе основного соборного помещения выразился неопределённо: «А соборная церковь еще в то время была не освящена; но последи чрез несколько времени учинена в освящении». Даёт ли эта фраза основание полагать, что ХVII столетие собор всё-таки встретил освящённым? Осенью 1612 года отряды Лжедмитрия II захватили и разграбили Вологду. Архиепископ Вологодский Сильвестр так писал спустя год об этом драматичном событии: «Польские и литовские люди и черкасы и казаки и русские воры пришли на Вологду безвестно изгоном и город Вологду взяли и людей всяких посекли и церкви Божия поругали и город и посады выжгли до основания…» Наряду с прочими храмами подвергся осквернению в те несчатные дни и Софийский собор, так что в декабре 1612 года архиепископ Сильвестр вынужден был заново (или всё же впервые?) освящать его.
Здесь уместно сказать о некоторой «непоследовательности» в освящении собора. Изначально, как о том говорится в письменных источниках, предполагалось посвятить храм Успению Пресвятой Богородицы. И это было бы «правильно»: весьма многие соборные храмы московского периода — будь то в монастырях или в городах — были Успенскими. Однако в 1612 году собор освятили во имя Софии, Премудрости Божией, поставив, таким образом, вологодский собор в один ряд с соборами Киева и Новгорода, наследовавшими, в свою очередь, византийской традиции. Надо полагать, что Вологда, давний «вассал» Новгорода, тем самым утверждала свою независимость от него. В 1589 году она стала центром Вологодско-Великопермской епархии и имела теперь все основания именовать себя — как и Великий Новгород — Домом Святой Софии. Престольным праздником вологодского Софийского собора стало всё же Успение Божией Матери. Воля Иоанна Грозного, так или иначе, исполнилась. В 1621-1622 годах был капитально отреставрирован (или же полностью обновлён) соборный иконостас. В 1622 году при соборе поставили деревянную колокольню-восьмерик, в 1624-1625 годах главы соборного храма покрыли железом, в 1638-м — для колокольни приобрели боевые часы… 1642 год ознаменовался написанием для собора иконы Божией Матери Одигитрии, следующий за ним, 1643-й, — покупкой для соборной колокольни новых колоколов.
Своего пика усердие вологжан к собору Софии достигло в 1686-1688 годах, когда его стены были сплошь покрыты фресками. Работы над стенными росписями начались при архиепископе Гаврииле, занявшем Вологодскую кафедру в 1685 году. Их поручили ярославскому иконописцу Дмитрию Плеханову «со товарищи» (в количестве 30-ти человек), «гонорар» составил 1500 рублей, огромные по тем временам деньги. По сей день в соборе сохраняется «автограф» мастера — написанный крупной вязью, он опоясал три стены храма «… Начата бысть сия святая соборная и апостольская церковь Софии Премудрости Слова Божия стенным писанием при державе благочестивейших великих государей, царей и великих князей, Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцев, при великом святейшем Иоакиме, патриархе Московском и всея России, благословением и снисканием благолепия в дому Божии господина нашего преосвященнейшаго Гавриила, архиепископа Вологодскаго и Белоезерскаго, в лето от создания мира 7194, месяца июлия в 20 день, на память пророка Божия Илии, и во второе лето Боговрученнаго ему святительства, и совершися 7196 года». В 1724 году, после очередного опустошительного вологодского пожара, нанёсшего значительные повреждения главному соборному иконостасу, был сооружён ещё более благолепный — он сохранился доныне.
При епископе Иосифе, прозванном Золотым, в Софийском соборе «вкладом боголюбивых граждан» устроили чугунный пол, снаружи стены храма заново побелили, а звонница обогатилась новыми колоколами. Значительному переустройству собор подвергся в середине ХIХ века. Тогда он получил плоскую кровлю (окрашенную зелёной краской) взамен позакомарного покрытия, к южному и северному входу были «прикладены» притворы, а узкие окна — растесаны ради беспрепятственного доступа света. Все эти новшества спустя столетие пришлось исправлять реставраторам. Вот только Софийский собор к этому времени уже был не действующим. В 1923 году его передали краеведческому музею под размещение атеистической экспозиции. Имелся здесь с 1929 года свой маятник Фуко, под стать питерскому, установленному примерно в это же время в Исаакиевском соборе.
В 1960-е годы храм был реставрирован под руководством архитектора В. С. Баниге, реставрировавшего также здания Ростовского кремля после страшного урагана 1953 года. В ходе реставрационных работ Софийскому собору вернули тот облик, который он имел в ХVII веке. Одновременно началась расчистка и укрепление старинных фресок, скрытых под позднейшими записями. Последняя реставрация памятника осуществлялась в 1999-2007 годах.
Службы в Софийском соборе проходят крайне редко, вне какой-либо регулярной основы. 17 июня 2007 года, в день памяти Собора Вологодских святых, у верующих вологжан был двойной праздник: торжественную литургию в соборе совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. К началу богослужения к собору подошли крестные ходы из всех десяти действующих тогда церквей Вологды. Желающих помолиться за патриаршей службой было так много, что собор не смог вместить всех. Многие молились на улице, благо стоял тёплый летний день. Богослужения здесь проходят пока ещё очень редко, но и в молчании собора есть особая назидательность.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №12, 2012 г.
Образцом для Софийского собора в Вологде Иван Грозный избрал Успенский собор Московского Кремля. Но не только московские влияния можно увидеть в Софийском соборе. Близок он во многом и новгородским храмам. Стоит только внимательно посмотреть: основной объём собора решён очень просто, с тем однако, чтобы подчеркнуть его массивность и одновременно устремлённость ввысь. Мы не найдём здесь аркатурно-колончатых поясков, горизонтально членящих плоскости стен (что характерно для Успенского собора). Выделяются лишь лопатки, обозначающие границы прясел. Известную декоративную роль играют также узкие окна, врезанные в толщу стен. Расположение окон в целом близко «официальному» образчику — Успенскому собору, хотя окна Софийского собора несколько меньше по высоте. В оконные переплёты при постройке собора были вставлены пластины слюды, широко использовавшиеся вплоть до середины ХVIII века в оконницах. Впоследствии окна растесали и застеклили. Теперь они сужены до первоначальной величины, но, конечно, в рамы вставлено обычное оконное стекло.
Монументальному кубическому объёму собора соответствует величественное пятиглавие. Главы — луковичной формы, но таковыми они стали лишь в ХVII-ХVIII веках, а изначально были, по всей видимости, подобны шлемовидным куполам московского Успенского собора. И кровля, и главы имели деревянное покрытие. Кресты, тоже деревянные, были обшиты белым железом и укреплены цепями. Но довольствоваться деревянными главами Софийскому собору пришлось не так долго: уже в 1624-1625 годах вологжане нашли возможность покрыть их железом.
Интересна пространственная ориентация Софийского собора. В то время как обычно алтарь православного храма обращён на восток, в данном случае ориентация алтаря — северо-восток. С чем связано отступление от правил? Иногда высказывается предложение, что таково было желание Ивана Грозного, выступавшего «заказчиком» строительства, Будто бы царь хотел, чтобы собор был повёрнут к реке. Однако вряд ли бы он, несмотря на свою грозность, стал попирать храмоздательные каноны (известна сугубая набожность царя, потрясающим образом сочетавшаяся в нём с жестокостью). Скорее всего, необычная ориентация оси «главный вход — алтарь» связана с тем, что при закладке собора строители «нацелили» его не на восток, а на восход солнца. А солнце восходит — в зависимости от времени года — не строго на востоке. Софийский собор имеет три полукруглые высокие апсиды, практически лишённые какого бы то ни было декора. Обратим внимание, что окна средней апсиды несколько больше, чем окна боковых апсид. Покрытие собора изначально было позакомарным. Впоследствии закомары скрыла плоская четырёхскатная кровля (обычный ремонтный манёвр в ХIХ столетии).
В 1960-е годы реставраторы восстановили позакомарное покрытие, вернув Софийскому собору тот вид, который он имел в ХVII веке. Существующие ныне купольные кресты Софийского собора выполнены московскими мастерами по образу крестов Николо-Явленской церкви в Москве на Арбате (не сохранилась). Они относятся к распространённому типу «процветших» крестов, когда из основания креста исходят две ветви (в процессе стилизаций уподобившиеся полумесяцу). Процветший крест является символом вечной жизни, а также «иллюстрирует» слова Христа, сказанные Им ученикам: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего».
Собор имеет три входа. Западный (главный) оформлен каменным крыльцом. Северный и южный — перспективными порталами. Южный сохранил остатки фресок. Ещё и теперь можно видеть, что по сторонам дверей изображены два ангела, а над дверями — образ Божией Матери «Неопалимая Купина». На этой иконе Пресвятая Богородица изображается через один из Своих ветхозаветных прообразов — горящий и несгорающий куст, в котором Бог явился Моисею. Этот прообраз символизирует непорочное зачатие Девы Марии («в Рождестве девство сохранила еси»). Внутреннее пространство собора разделено на три нефа шестью квадратными (или, точнее, крестчатыми) столпами, поддерживающими высокие крестовые своды. Два восточных столпа скрыты от глаз посетителей собора пятиярусным барочным иконостасом. Первоначальный иконостас до наших дней не сохранился.
Известно, что в 1695 году резчики Троице-Сергиевой обители выполнили для вологодского собора новый, по образцу иконостаса своего Успенского собора. Иконы для него писали мастера-вологжане. Но и этот иконостас не сохранился. Спустя менее чем пятьдесят лет, в 1733-1741 годах, его сменил ныне существующий. Причиной тому послужил пожар, сильно повредивший в 1724 году северную сторону иконостаса. Писать иконы для нового иконостаса был приглашён изограф польского происхождения Максим Искрицкий, хорошо владевший приёмами западноевропейской светской живописи, властно вторгшейся в церковное искусство. Искрицкий не завершил работу: в 1738 году его выслали из Вологды за промедление в писании икон. Образа местного ряда (кроме нескольких более старых икон) писали вологодские мастера. Помимо иконостаса, внимание в соборе привлекают фрески работы ярославских изографов. Руководил ими Дмитрий Плеханов, приглашённый архиепископом Вологодским Гавриилом. В 1852 году интерьер собора капитально «поновили», почти полностью переписав все фрески. Эти записи, исказившие первоначальный авторский замысел, удалось снять в процессе реставрационных работ, проводившихся начиная с 1960-х годов.
Кропотливой реставрации подвергся и соборный иконостас, также пострадавший от позднейших записей. Фрески покрывают «внутренность» собора сплошь, подобно некоему многоцветному ковру. Плоскости стен и откосы, алтарь и своды — всё расписано в характерной для ярославской школы ХVII века дробной, узорчатой манере. Площадь росписей, покрывающих стены собора, — около 5000 квадратых метров. Длина Софийского собора составляет — 38,5 м (с апсидами), ширина — 25,6 м. Общая высота — 59 м, высота до сводов — 38,4 м.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №12, 2012 г.
