Владимир ЖАБОТИНСКИЙ
Непросто выстроился наш город. Семь народов — семь по крайней мере — сложили вскладчину кто свой гений, кто свой пот, чтобы создать эту жемчужину вселенной.
Умница немка, царица в Петербурге, выбрала лучшее место на всем Черноморье, между Днепром и Днестром, и сказала: «быть на этом месте главной гавани Понта Эвксинскаго».
Французский беженец (по паспорту Ришелье, но мы зовем его Дюк) был гувернером нашего младенчества.
Изо всех ста городов Италии, от Генуи до Бриндизи, потянулся в Одессу легион черноглазых выходцев — купцы, корабельщики, архитекторы, и притом (да зачтется им это в куще райской) на подбор высокоодаренные контрабандисты; они заселили молодую столицу и дали ей свой язык, свою легкую музыкальность, свой стиль построек, и первые основы богатства.
Около того же времени нахлынули греки — лавочники, лодочники и, конечно, тоже мастера беспошлинного товарообмена — и связали юную гавань со всеми закоулками анатолийского побережья, с Эгейскими островами, со Смирной и Солунью.
Итальянцы и греки строили свои дома на самом гребне высокого берега; евреи разбили свои шатры на окраине, подальше от моря — еще Лесков подметил, что евреи не любят глубокой воды — но зато ближе к степям, и степь они изрезали паутиной невидимых каналов, по которым потекли к Одессе урожаи сочной Украины.
Так строили город потомки всех трех племен, некогда создавших человечество, — Эллады, Рима, Иудеи; а правил ими сверху, и таскал их вьюки снизу юнейший из народов, славянин. В канцеляриях распоряжались великороссы, и даже я, ревнивый инородец, чту из их списка несколько имен — Воронцова, Пирогова, Новосельского; а Украина дала нам матросов на дубки, и каменщиков, и — главное — ту соль земную, тех столпов отчизны, тех истинных зодчих Одессы и всего юга, чьих эпигонов, даже в наши дни, волжанин Горький пришел искать — и нашел — настоящего полновесного человека… Очень длинная вышла фраза, но я имею в виду босяков. И еще второго зодчего дала нам Украина: звали его чумаком, он грузил жито у днепровских порогов и, покрикивая на волов «цоб цобэ!», брел за скрипучим возом по степу до самой Пересыпи — кто его знает, сколько недель пешего пути, или месяцев.
Итого, считая Екатерину и Дюка, семь народов; и каких!
Из рассказа «Моя столица» (1930).
На снимке: Одесса. Николаевский бульвар и памятник Ришелье. Дореволюционное фото.
Подготовка публикации: Зеленая лампа, 07.06.2022
