В рубрике «Самохарактеристики» сегодня дадим слово Владимиру Набокову.
«Как человек я не представляю собой ничего такого, чем можно было бы восхищаться. У меня обычные привычки, я неприхотлив в еде, я ни за что не променяю мою любимую яичницу с ветчиной на меню, в котором тьма опечаток.
Что мне нравится в самых удачных публичных выступлениях, так это возможность, которую предоставляют мне: воссоздать в присутствии моей аудитории подобие того, что я, надеюсь, и есть внушающая доверие и не совсем отвратная личность.
Критикам-моралистам, добродетельным, ранимым людям, преисполненным сочувствия к самим себе и жалостью к человечеству, вообще не стоит прикасаться к моим книгам. У тех, кого я приглашаю, желудки должны быть такими же крепкими, как кожа у винных бурдюков, и они не должны просить бокал божоле, когда им выставляют бочонок Шато Латур д’Ивуар.
Есть три книги, которые я бы поставил рядом: «Лолита», наверное, лучшее из того, что я написал. Есть ещё роман под названием «Дар». И ещё один, «Приглашение на казнь».
Я мыслю как гений, пишу как выдающийся писатель и говорю как ребенок. Я в достаточной мере горд тем, что знаю кое-что, чтобы скромно признаться, что не знаю всего.
Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию. Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце — по-русски, и моё ухо — по-французски…
Не могу вообразить, что может быть интересного в том, чтобы лицезреть меня на грязной дороге, охотящимся после дождя на бабочек. Нет существа более угрюмого, замкнутого и раздражительного, чем энтомолог, преследующий свою добычу.
Я раздражаю своих ближайших друзей склонностью перечислять вещи, которые ненавижу — ночные клубы, яхты, цирки, порношоу, сальный взгляд голых самцов, заросших волосами, как Че Гевара. Я ненавижу тиранию. Я готов принять любой режим — социалистический, монархический, дворницкий — при условии, что разум и тело будут свободны. Еще ненавижу атласную ткань на ощупь, «абстрактную» мазню, унылые символические пьески, абстрактные скульптуры из хлама, «авангардные» стихи и другие явные банальности. А еще четырёх докторов — доктора Фрейда, доктора Швейцера, доктора Живаго и доктора Кастро».
#МосковскиеЗаписки
