В конце XVIII и в первой половине XIX века село Верхние Котицы принадлежало помещикам Елчаниновым. Казанская церковь в селе построена на средства вдовы полковника Елчанинова — Прасковии Авраамовны. Разрешение на ее строительство было дано в 1774 году. Строительство церкви растянулось на долгие годы. В 1789 году был освящен только придел, а сам храм — в 1803 году. Все здание, кроме северного придела, сделанного позднее, вероятно, строилось одной артелью каменщиков, хорошо знакомой с окрестной архитектурой и принимавшей участие в строительстве других церквей. Аналогией для этого памятника, вероятно, послужили постройки Житенного монастыря в Осташкове и некоторые церкви в Торопце.
Фасады церкви украшены пилястрами, при этом капители пилястр на апсиде сделаны с четырьмя волютами, а на четверике храма — с пятью волютами. Эта небольшая деталь убранства говорит о многом. Мастер, строивший церковь, обращается с формами классического ордера так же свободно, как он привык обращаться с декором XVII века. Для него важна прежде всего не строгая система построения ордера, а то, что можно извлечь из него, декорируя плоскость. Чтобы разместить такое количество волют, мастеру пришлось буквально «прилепить» их перпендикулярно к плоскости пилястры, и волюты эти в его руках превратились в орнаментальный узор, утратив свое классическое назначение — завершение колонны или пилястры в местах наибольшего конструктивного напряжения. Такое истолкование классических форм проще всего было бы объяснить незнанием мастером самых простых вещей. Но это далеко не так. Те же самые капители на восьмерике и на колокольне сделаны правильно — с двумя волютами, почти в соответствии с классическими образцами. Однако и тут мастер остается верен себе и вводит небольшую деталь орнамента — поребрик, — заимствованную из архитектурной декорации предшествующего столетия. Другой вопрос — насколько удачно это получилось, чем были вызваны эти поиски. Но достаточно вспомнить, в каком направлении шло развитие русской архитектуры XVII века, с какой жадностью она переосмысливала все привнесенное извне, и сопоставить это с зодчеством середины XVIII столетия, развивавшимся вдали от Петербурга, чтобы почувствовать однородность этих явлений, то, как сильна была тяга к наследию, как любили узоры прошлого и насколько «своими» их считали. Примерно то же самое можно наблюдать, рассматривая наличники окон трапезной и южного придела и сопоставляя их с декорацией церкви в селе Рогожа. В первый момент покажется, что они тут такие же, как и там. Но, приглядевшись, сразу поймешь, что это лишь добротная копия, взявшая от оригинала самые общие формы. Не меньший интерес вызывает и декорация наличников северного придела. Определить время его возникновения, то есть когда была расширена трапезная, достаточно трудно.
Северный придел, скорее всего, выстроен спустя какое-то время после освящения церкви в 1803 году. Декор наличников похож по формам на прежний примерно так же, как наличники похожи в свою очередь на наличники церкви в селе Рогоже. Аналогичные по композиции обрамления окон встречались на соборе Житенного монастыря и на городских соборах в Осташкове. Получается как бы цепочка постепенного изменения одних и тех же декоративных форм на протяжении более ста лет. Но изменения произошли не в сторону насыщения их деталями, а в сторону все большего обобщения и схематизации.
Иконостас церкви в Верхних Котицах — редкий пример местного убранства интерьера — отдаленно напоминает по композиции иконостас Успенской церкви Ново-Девичьего монастыря в Москве, тогда как некоторые детали характерны для искусства осташковских резчиков по дереву.
Текст является переработкой отрывка из книги А.А. Галашевича «Художественные памятники селигерского края».
Иконостасы храма — резные липовые с позолотой, с заметным влиянием Екатерининского барочного стиля, а также элементами декора, характерными для местных осташковских мастеров. Иконы относятся ко времени устройства иконостаса, но есть и более ранние. Иконостас Казанской церкви является редким примером местного интерьерного убранства и немного напоминает иконостас Успенской церкви в Новодевичьем монастыре в Москве. Храм был расписан фресками в 1875 году.
Территория храма была обнесена кирпичной стеной с четырьмя низкими башнями, одна из которых сохранилась до наших дней.
Казанская церковь в Верхних Котицах на протяжении всего периода своего существования всегда оставалась действующей. Это обстоятельство и определило особый статус прихода.
Во времена революционной смуты, несмотря на неоднократные попытки большевиков, храм не был закрыт. Староста Дарья даже под угрозой расстрела отказывалась отдать ключи от храма. В другой раз коммунистам удалось сбросить с колокольни самый большой колокол, но сбежавшиеся на шум местные жители отстояли свою церковь.
В годы Великой Отечественной войны храм защитил от разорения командир зенитной батареи. Правда, для оборудования оборонительных сооружений пришлось разобрать кирпичные стены церковной ограды и три угловые башни, что можно считать маленьким вкладом храма в великую Победу.
Район Верхних Котиц оказался в числе территорий, которые оккупированы не были. В военные и послевоенные годы храм в Верхних Котицах оставался единственным действующим храмом в округе, здесь молились православные Селижаровского, Ржевского, Осташковского, Пеновского районов.
В начале XXI века храм был отреставрирован благодаря пожертвованиям благодетелей.
Источник: https://azbyka.ru/palomnik/
