Известный религиозный философ, белоэмигрант, профессор Василий Васильевич Зеньковский (1881—1962 гг.) собрал в одну книгу воспоминания детей русских эмигрантов, бежавших от ужасов красного террора. Вот некоторые отрывки из детских сочинений:
«Я видел, – пишет мальчик 12 лет, – убийство женщины большевиками, и я в этот же день сильно заболел, и мне в бреду все время мерещился страшный большевик с окровавленными руками…».
«После победы большевиков, – пишет ученица 16 лет, – мне захотелось умереть и не видеть этого мерзкого мира…».
«Чувство мести за родных у меня не изгладилось, а все растет и растет», — ученик 17 лет.
«Когда изрубили моего старшего брата, – пишет ученик 5-го класса, – я стал диким зверем».
Ученик 17 лет пишет: «Лучший день моей жизни настал (пришли добровольцы), и со мной было так, как говорят, бывает, когда душа сближается с Божеством – овладевает неописуемая радость и душа просветляется».
«Воспоминание о трупах, которых грызли собаки, везде преследовало меня, но теперь часто мне не верится, что все это было…» Девочка 15 л.
«Я никогда раньше не молился, никогда не вспоминал Бога, но когда я остался один (после смерти брата), я начал молиться; я молился все время – где только представлялся случай и – больше всего молился на кладбище, на могиле брата». Ученик 16 лет.
Ученик 2-го класса пишет: «Там было так хорошо, я помню большой дом, большой, большой парк и ту бочку, где плавали золотые рыбки и те орешки, которыми я лакомился и все то чудное, как например, цветы. Мне так было хорошо, так просто чудно. Но пришли большевики…» и арестовали отца, «потому что он был помещик».
Ученица 4-го класса пишет: «Я родилась в деревне. Как я люблю ее и хорошо помню. Помню громадный дом, реку, красивый сад и лес. Как я любила наши леса! Меня часто брал папа на дрожках и возил на сенокос. Но вскоре мы выехали, потому что началась революция». И много таких воспоминаний: об оставленной старушке-няне, о теплившейся лампадке, о собственной кроватке, о домашнем уюте, о любимой кошке, о заросшем пруде, о папе и маме, «когда они еще оба были живыми», о родительской ласке… о всем том потерянном рае, который ассоциируется в умах натерпевшихся впоследствии малолетних скитальцев с мыслью о родине. Они ведь потом почти не видели счастливого детства. Особенно резок контраст с последующей жизнью, полной страданий, ужасов, лишений. Все тетрадки наполнены описаниями прихода большевиков, пальбой, жизнью в подвалах, обысками, грабежами, голодом, очередями, скитаниями, холодом, тифом, расстрелами, пытками, кровью, разбрызганными мозгами, сиротством.
