Собор уничтожали медленно, планомерно на протяжении нескольких лет, с того самого момента, когда в период Первой мировой войны немцы заняли Варшаву. В независимой Польше процесс этот ускорился, и к 1926 г. от собора не осталось и следа.
Мысль о необходимости строительства православного кафедрального собора в Варшаве высказал незадолго до того вступивший в должность генерал-губернатора И.В. Гурко, герой сражений на Балканах. Она была изложена им в специальной записке на Высочайшее имя и получила одобрение у Императора Александра III. По словам И.В. Гурко, все тогдашние варшавские православные храмы могли вместить лишь около одной десятой православных жителей города (их было тогда в Варшаве 43 тысячи). Жертвователями были представители всех слоев населения, начиная с Императора и членов его семьи, всех сословий. 28 августа 1893 г. был создан особый Комитет по строительству собора, возглавляемый И.В. Гурко, и объявлен конкурс на лучший проект, каковым была признана работа Л.Н. Бенуа, утвержденная Александром III 13 января 1894 г. Летом того же года началось возведение самого значительного культового здания Варшавы — Александро-Невского православного собора. Рядом с храмом началось строительство 70-метровой соборной колокольни, вершина которой стала самой высокой точкой города.
1900 год явился важной вехой в создании храма. Он был в целом построен, и 9 ноября на главном его куполе водрузили четырехконечный крест. В том же году была организована специальная Художественная комиссия, призванна разработать и осуществить проект убранства Александро-Невского собора. Проект, предложенный крупнейшим русским специалистом в области церковной археологии и истории христианского искусства профессором Н.В. Покровским, был принят комиссией в начале лета 1900 г. и позднее утвержден епархиальными и губернскими властями.
К работе привлекли лучшие художественные силы России. Роспись алтаря и руководство живописными работами поручили В.М. Васнецову, иконы были написаны В.П. Гурьяновым и многими другими виднейшими русскими иконописцами. На отделку храма в огромных количествах шли драгоценные и полудрагоценные металлы, уральские самоцветы, различные виды мрамора и гранита. В Москве для собора было отлито четырнадцать колоколов, самый большой из которых был пятым по величине в России. Особым украшением нового варшавского православного храма стали огромные мозаичные композиции, которые, без сомнения, и по сей день могут считаться лучшими в своем роде. Их было шестнадцать. А всего в Александро-Невском кафедральном соборе находилось около десяти тысяч(!) произведений и предметов, представляющих художественную ценность мирового уровня.
20 мая 1912 г. собор был освящен во им благоверного великого князя Александра Невского.
Начавшаяся Первая мировая война привела к эвакуации в 1915 г. русской администрации и православного духовенства из Варшавы Александро-Невский православный собор был оккупационными власями превращен в гарнизонный католический костел св. Генриха. В конце 1918 г. Польша стала независимым государством, и уже через три месяца варшавский магистрат вынес постановление о ликвидации в городе большинства православных церквей, за исключением двух, существующих и поныне — кладбищенской на Воли и приходской на Праге. Фактически была решена и судьба грандиозного храма на Саской площади, который польские искусствоведы даже объявили “малоценным” и к тому же занимающим слишком большую площадь в условиях ее “недостатка в Варшаве”.
Раздались голоса за сохранение собора. Они не были единодушными, да и причины их появления оказывались порой противоположными. Однако все лица, которым они принадлежали, включая и выдающихся польских деятелей, таких, например, как писатель Стефан Жеромский, считали разрушение варварской акцией. Сторонников недопущения разрушения собора, ратующих за его сохранение в неизменном виде, стали презрительно именовать “соборитами”, тем самым как бы подчеркивая их непатриотичность. Оказались невостребованными и предложения другой части сторонников сохранения собора, но в измененном виде: в качестве музея мартирологии польского народа (что предлагал С. Жеромский), архива, даже гарнизонного костела.
Год за годом процесс разрушения собора нарастал. Попытки спасти его ни к чему не приводили. Не помогли даже громкие протесты в польском Сейме и Сенате.
Желая придать кампании разрушения крупнейшего в межвоенной Польше православного храма поистине всенародный общегосударственный характер, варшавский магистрат выпустил специальные “боны, доступные для каждого”, “обеспеченные стоимостью материала, полученного в результате сноса” собора, дабы “каждый поляк мог стать причастным к этому делу”. Для окончательного разрушения собора магистрат использовал специальные бригады, которые и завершили уничтожение, используя тактику “малых взрывов”, число которых, согласно сообщениям варшавской печати тех лет, приближалось к пятнадцати тысячам(!)…
Ныне о соборе напоминает не многое. Каменное надгробие Ю. Пилсудского в краковском Вавеле частично выполнено из наиболее ценных материалов, взятых из разрушенного православного собора. “Взятое у собора” можно увидеть и в других местах, в том числе и в католических костелах…
Более счастливой оказалась судьба у нескольких мозаичных панно из собора, точнее, их отдельных частей, перевезенных в полесский г. Барановичи и укрепленных на стенах построенного в 1931 г. православного храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Среди них была и часть мозаики Н.А. Кошелева “Спас со строителем”, представляющая Л.Н. Бенуа, держащего модель собора, а также небольшой фрагмент композиции В.М. Васнецова “О Тебе радуется…”
Вслед за ликвидацией в первые два года существования независимой Польши около четырехсот православных храмов (1918-1920 гг.) и разрушением варшавского кафедрального собора во всей II Речи Посполитой началось массовое уничтожение православных святынь. Во многих воеводских центрах, в том числе и там, где православные жители являлись коренным населением, были разрушены городские православные соборы. Одновременно с варшавским, в 1924-1925 гг., был уничтожен величественный православный собор во имя Воздвижения Честного Креста Господня на Литовской площади в г. Люблине — первая епископска кафедра св. Патриарха Тихона. Подобные акции продолжались в течение всего периода существования II Речи Посполитой, достигнув своего апогея в летние месяцы 1938 г. Тогда в июне и июле на Холмщине по требованию “католической общественности” военно-полицейскими силами было уничтожено около 150 сельских православных церквей. Все это происходило в местностях, населенных исключительно православными украинцами, проживавшими здесь многие столетия, окончательно изгнанными отсюда в первые годы после окончания Второй мировой войны в ходе специальной карательной операции “Висла”.
Источник: 05.09.2001 статья Юрия Лабынцева, Ларисы Щавинской, Православное обозрение «Радонеж»,1999, N 9-10 на сайте pravoslavie.ru, с сокращениями
Мысль о необходимости строительства православного кафедрального собора в Варшаве высказал герой сражений на Балканах генерал-адьютант Иосиф Владимирович Гурко, вступивший 7 июля 1893 г. в должность Варшавского генерал-губернатора и командующего войсками Варшавского военного округа. Предложение о возведении вместительного храма было изложено им в специальной записке на Высочайшее имя и получило одобрение у Императора Александра III. По словам И. В. Гурко, все тогдашние варшавские православные храмы могли вместить лишь около одной десятой православных жителей города, которых тогда в Варшаве было 43 тысячи, что особенно бросилось в глаза новому генерал-губернатору.
28 августа 1893 г. был создан особый Комитет по строительству собора, возглавляемый И. В. Гурко, и объявлен конкурс на лучший проект. На конкурс были представлены эскизы пяти академиков архитектуры. В конкурсе на разработку проекта храма участвовали архитекторы Григорий Котов, Александр Померанцев, Михаил Преображенский, Леонтий Бенуа. Накануне Высочайшего рассмотрения представленных эскизов, 6 января 1894 г. И. В. Гурко письменно обратился к президенту Академии художеств Великому князю Владимиру Александровичу с такими словами: «По мысли моей и действительной потребности новый храм этот, по своим размерам и величественному виду, должен служить не только удовлетворению религиозно-духовных потребностей многочисленного русского населения в Варшаве … но и представить собою видимый величественный и вековечный памятник бесповоротного упрочения в католической Польше русской государственной власти и главенствующей в государстве русской православной веры». Далее он отмечает: «В отношении изящества, цельности впечатления и величия концепции, заслуживает особенного внимания проект академика-художника Бенуа».
13 января 1894 г. Александром III был признан лучшим и утвержден проект профессора академии художеств, архитектора Высочайшего Двора Леонтия Николаевича Бенуа. Ему, как архитектору, было поручено подобрать место для нового собора, и академик остановил свой выбор на Саксонской площади. Это возвышенное место на левом берегу Вислы, самый центр Варшавы.
2 июня 1894 г. архиепископ Холмский и Варшавский Флавиан (Городецкий), бывший в последствии митрополитом Киевским и Галицким освятил место под строительство собора. Он же, 30 августа 1894 г., в праздник св. Александра Невского и именины государя, возглавил торжество закладки храма, которое происходило в присутствии генерал-губернатора Иосифа Гурко, при большом количестве духовенства и мирян.
Непосредственное участие в закладке варшавского собора принял протоиерей Иоанн Сергиев (святой праведный Иоанн Кронштадский). Он собственноручно заложил в основание храма капсулу с посланием императора всероссийского Александра III с обращением к потомкам. На строительство Александро-Невского храма в Варшаве отец Иоанн пожертвовал из личных средств в общей сложности 13 500 рублей, что составляло около 10 кг золота. По нынешним расценкам это около 400 000 долларов США. Святой не оставлял попечения о строительстве собора до своей блаженной кончины. Он настоял на том, чтобы на храм были установлены четырехконечные кресты, чтобы меньше смущать патриотические чувства варшавян-католиков. Он также предсказывал разрушение храма после прекращения российского господства в польской земле.
Собор строили в течение 6 лет. Это был один из самых грандиозных православных храмов в мире. Высота колокольни составляла 70 метров, что являлось самой высокой точкой Варшавы. 9 ноября 1900 г. на главный купол собора был торжественно водружен четырехконечный крест (по настоянию святого праведного Иоанна Кронштадского). К этому времени возник вопрос о благоукрашении храма. «Была организована специальная Художественная комиссия, призванная разработать и осуществить проект убранства Александро-Невского собора. Проект, предложенный крупнейшим русским специалистом в области церковной археологии и истории христианского искусства профессором Николаем Васильевичем Покровским, был принят комиссией в начале лета 1900 г. и позднее утвержден епархиальными и губернскими властями».
На протяжении еще 12-ти лет коллективом лучших русских художников под руководством профессора Николая Покровского производились работы по отделке и убранству храма. Рассуждая о порядке размещения живописи в новом соборе, профессор Покровский писал: «Стенные росписи православного храма должны представлять собою не простой подбор изображений, вызываемый случайными соображениями, но определенную систему, основанную на началах, установленных древним преданием и практикою церкви».
Учитывая, что храм строился в стране, население которой в основном не православное, а католическое, проект убранства ставил задачу сделать зримыми православное вероучение, историю Вселенской Церкви и Русской Православной Церкви. Всеми художественными работами заведовал Виктор Михайлович Васнецов. Наблюдателем за исполнением росписи был назначен заведующий мозаичным отделением Императорской Академии художеств профессор Павел Петрович Чистяков. Под их началом трудились художники: Василий Васильевич Беляев, Николай Николаевич Харламов, Фома Родионович Райлян, Михаил Степанович Судковский, Николай Павлович Шаховской, Андрей Петрович Рябушкин, Михаил Архипович Титов, Василий Тимофеевич Перминов, Валериан Иосифович Отмар, Виктор Иванович Думитрашко, Василий Павлович Гурьянов, Николай Александрович Бруни, Николай Андреевич Кошелев, Илья Иванович Самарский и др.
Медные иконостасы и вся утварь (евангелия, кресты, чаши, хоругви, подсвечники, паникадила, престолы и пр.) были исполнены по рисункам автора проекта собора, профессора Л. Н. Бенуа. На отделку храма в огромных количествах шли драгоценные и полудрагоценные металлы, уральские самоцветы, различные виды мрамора и гранита. Императором Николаем II были пожертвованы яшмовые колонны, украсившие внутренние входы.
В Москве, на колокольно-литейном заводе Павла Михайловича Финляндского, для собора было отлито 14 колоколов общей массой 2500 пудов. Самый большой из них был пятым по величине в России и весил 1600 пудов (около 25 т).
Особым украшением нового православного храма стали огромные мозаичные композиции, которые, без сомнения, и по сей день могут считаться лучшими в своем роде. Доподлинно известно, что мозаики украшали все пять входов в собор. Н. А. Бруни изготовил эскизы для трех западных порталов. В центре находилась композиция «Господь Вседержитель на троне с ангельскими чинами». Слева от нее, в северо-западном портале, было помещено панно «Богоматерь с ангельскими чинами». Справа, в югозападном портале – «Собор Архистратига Михаила». Северный и южный порталы были украшены мозаиками по эскизам Н. А. Кошелева: «Деисис больший с предстоящими» и «Слава св. Благоверного великого князя Александра Невского», или «Спаситель с донатором», соответственно.
Внутри храма на колоннах, которые располагались ближе к алтарю, были помещены мозаики по эскизам В. И. Думитрашко «Свт. Алексий Московский» и «Преп. Иосиф Волоцкий», которые являлись «даром почитателей деятельности генерал-адьютанта Гурко на посту Варшавского генерал-губернатора». На колоннах, ближе ко входу, располагались мозаики «Мария Египетская» и «Георгий Победоносец», безвозмездно исполненные академиком живописи Н. Н. Харламовым.
Апсиду главного алтаря украшали три композиции по эскизам В. М. Васнецова. В центре – «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь», внизу – «Раздаяние Иисусом Христом Евхаристии Апостолам», в самом верху «Сам Господь Троичный в Лицах», ее часто называют «Отечествие». В Третьяковской галерее хранится первоначальный рисунок для эскиза мозаичной композиции «О Тебе радуется…», написанный 23 июня 1906 г. в селе Рябово акварелью и гуашью с применением золота. Его размер составляет 567х786 мм, что соответствует размеру ватмана формата А1. В петербургском Русском музее хранится эскиз мозаичной композиции «Отечествие», написанный в 1907 г. Недавно в запасниках московского Государственного исторического музея были обнаружены свернутые в рулоны оригиналы эскизов к мозаике «Раздаяние Евхаристии». В мае 2009 года после реставрации эти полотна представлены в экспозиции музея. Эскизы датированы 1911 г.
Три мозаики Васнецова в главном алтаре, две Думитрашко и две Харламова на колоннах посреди храма, и пять наружных, расположенных над входами в храм: три Бруни и две Кошелева. Всего двенадцать панно. Ведущий научный сотрудник Отдела восточного славянства Института славяноведения профессор Ю. А. Лабынцев в статье «Александро-Невский собор в Варшаве» утверждает, что всего мозаик было шестнадцать. В книге М. Б. Печкина «Николай Николаевич Харламов. Жизнь и творчество» говорится, что академик Харламов изготовил для Варшавского собора картоны «Спас нерукотворный», «Процветший Крест», «Уготование престола» и «Архангел Михаил» . В этой книге помещено фото, на котором художник запечатлен перед картоном «Спас Нерукотворный». Итого, с четырьмя работами Харламова, получается шестнадцать мозаик.
Однако на сайте raruss.ru «Книжные сокровища России» в статье о русском модерне в иконописи указывается, что Харламов исполнил около двадцати картонов для мозаик варшавского собора («Христос Пантократор в главном куполе, Богоматерь, Иоанн Предтеча, Эммануил, Ангел Великого Совета и херувимы в малых куполах, евангелисты на парусах, Спаситель, Богоматерь с Младенцем, Нерукотворный образ и сюжет «Уготование престола» возле парусов центрального купола, «Тайная вечеря» над аркой главного алтаря, «Благовещение» на алтарных пилонах, образ архангела Михаила на южной стене над средним входом, «Процветший крест» над хорами»). В книге М. Б. Печкина говорится, что мозаики были выполнены и по картонам других художников: Рябушкина, Беляева, Райляна, Отмара.
Изготовление мозаик было осуществлено в Санкт-Петербурге в знаменитой мастерской Фроловых, которую нельзя обойти молчанием в рассказе о мозаиках Варшавского собора. Мастерская Фроловых стала первой в России частной мозаичной мастерской. Она была основана художниками-мозаичистами отцом и сыном — Александром Николаевичем и Александром Александровичем Фроловыми в 1890 г. Причиной появления частного предприятия явились разногласия между Александром Фроловым-сыном и руководством мозаичного отделения Императорской Академии художеств. В заграничной командировке Александр Александрович познакомился с «венецианским» способом набора мозаики мастера Антонио Сальвиати. Этот способ еще называется обратный, в отличие от классического прямого набора. Суть метода заключалась в том, что изображение снималось с оригинального эскиза на кальку – полотно, пропитанное специальным раствором. На обратную сторону кальки мозаичист наклеивал кусочки смальты. Разумеется, перед его глазами была не лицевая сторона, а обратная, как бы зеркальное отражение будущего произведения. Затем набор заливали цементом, давали ему застыть, мозаику переворачивали, а кальку смывали. Этот способ требовал более высокого художественного мастерства, но при этом значительно увеличивал скорость изготовления мозаичных полотен, что делало производство мозаики более дешевым.
Александр Александрович Фролов попытался внедрить «венецианский» способ набора в Мозаичном отделении ИАХ, но, не встретив поддержки, покинул стены Академии, и вместе с отцом основал собственную Мозаическую студию. В 1893 г. компаньоном своего старшего брата стал 19-летний Владимир Александрович Фролов. В 1895 г. недавно основанная мастерская выиграла у Мозаичного отделения Академии художеств и двух итальянских фирм заказ на исполнение наружных мозаик «Спаса-на-Крови». Спустя год, в виду успешного исполнения наружных работ, Фроловы получили крупнейший заказ на исполнение мозаичного убранства интерьера собора. Благодаря этим мозаикам, мастерская Фролова и мастера, собранные под его руководством, прославились на весь мир. В период с 1902 по 1911 гг. Владимиром Александровичем и его помощниками были выполнены все мозаичные работы для Александро-Невского собора г. Варшавы.
Всего в Александро-Невском кафедральном соборе, по данным Ю. А. Лабынцева, находилось около 10 тысяч произведений и предметов, представляющих художественную ценность мирового уровня. Суммарная смета строительства собора составила чуть более трех миллионов рублей, или свыше 2300 кг золота, что по нынешним ценам эквивалентно 100 млн. долларов США.
20 мая 1912 г. главный придел собора был торжественно освящён во имя св. князя Александра Невского митрополитом Киевским и Галицким Флавианом (Городецким), который совершал закладку храма. На торжестве присутствовал генерал-губернатор Варшавы генерал от кавалерии Георгий Антонович Скалон, обер-прокурор Святейшего Синода Владимир Карлович Саблер, епископ Холмский и Люблинский Евлогий (Георгиевский), возведенный в этот день в сан Архиепископа. Архиепископ Варшавский и Привисленский Николай (Зиоров), обращаясь к собравшимся на освящение собора, закончил свою речь следующими словами: «Созидая сей храм, его создатели не имели в своих мыслях ничего враждебного к окружающему нас инославию: насилие не в природе Православия! Здесь будет всегда возноситься молитва о мире всего мира, отсюда будут исходить только слова любви, прощения и примирения, но не вражды, лукавства и любомщения… Пусть каждый инородец и иноверец, взирая на величие православия, сердцем своим постигает истину и устами своими исповедует ее, подобно тому, как послы великого князя Владимира, бывшие в Константинополе в велелепном храме св. Софии, почувствовав, что онде пребывает Бог, не восхотели уже оставаться в язычестве».
Через неделю, 27 мая 1912 г., архиепископом Николаем был освящён южный предел храма во имя св. Николая Чудотворца, небесного покровителя действующего императора. Северный придел был освящён им же 3 июня 1912 г. во имя святых Кирилла и Мефодия, просветителей славян. Впоследствии под колокольней была освящена часовня. После 18 лет строительства немногим более трех лет в соборе совершались православные богослужения. В 1913 г. здесь прошли торжества по случаю 300-летия дома Романовых.
В июле 1915 г. было эвакуировано практически все русское население Варшавы. Иконостас и наиболее ценные детали внутреннего убранства Александро-Невского собора также были вывезены в тыл. 5 августа 1915 г. в Варшаву вошли немецко-австрийские войска и уже 9 августа командующий действовавшей в Польше германской 9-армией и группой армий «Принц Леопольд» генерал-фельдмаршал принц Леопольд Баварский принимает парад на Саксонской площади у стен величественного Александро-Невского собора. Немцы приспособили храм под гарнизонный костел и лютеранскую кирху. С куполов были сняты медные пластины, внутри установлен орган и ряды стульев для прихожан. Собор был переименован в честь св. Генриха.
В ноябре 1918 г. закончилась Первая мировая война и Польша обрела независимость. Уже через три месяца варшавский магистрат вынес постановление о ликвидации в городе большинства православных церквей, коих на начало Первой мировой войны, по данным протоиерея Александра Берташа, насчитывалось сорок девять. «Были уничтожены или перестроены в костелы три собора; три приходские, две дворцовые, две крестовые архиерейские, две кладбищенские церкви, четыре при учебных и шесть при благотворительных и лечебных учреждениях, две тюремных церкви и более 20 военных церквей».
С первых дней независимости Польши на страницах варшавской прессы появляются призывы уничтожить ненавистный символ российской оккупации. Как отмечает профессор Ю. А. Лабынцев, «польские искусствоведы даже объявили собор «малоценным» и к тому же занимающим слишком большую площадь в условиях ее «недостатка в Варшаве». Официальных «причин» оказалось слишком много, и, хотя сейчас все они выглядят по меньшей мере нелепыми, тогда возможно было серьезно рассуждать даже о том, что собор необходимо разрушить ради изменения фона, на котором будет установлен памятник князю Ю. Понятовскому».
Со временем стали возвышаться голоса и за сохранение святыни. 1 мая 1920 г. в журнале «Tygodnik Ilustrowany» вышла статья «O Swiatynie na Placu Saskim», которая начиналась словами: «Не было у нас дела, которое вызвало бы столь обширную дискуссию, как дело о бывшем соборе на Саксонской площади. Сносить его, или оставить?». В статье утверждалось, что строительный комитет возводил собор не для удовлетворения насущных религиозных потребностей, а для раздражения национального достоинства поляков, чтобы заглушить польско-европейский внешний вид и характер города, замарать его ориентальным пятном.
Приемлемыми виделись только два радикальных решения вопроса: 1) оставить собор таким, как он есть, или 2) снести его полностью, сохранив только внешние и внутренние мозаики, как произведения искусства. Сторонники первой точки зрения исходили из соображения экономии, поскольку демонтаж этого колосса мог обойтись в соответствующую сумму денег. Их оппоненты делали упор на национальной гордости и эстетике. «Не будем отрицать, – говорилось в статье, – что в архитектурном плане собор мерзкий (brzydki), особенно в верхней его части». Статья была посвящена альтернативному решению вопроса – перестройке собора под костел и придания ему аутентичного для города внешнего вида. С таким предложением выступил известный варшавский архитектор, выпускник петербургской императорской Академии художеств, Стефан Шиллер на заседании специальной парламентской подкомиссии по общественным вопросам, при участии Министерства искусства и культуры, городских властей, Общества охраны памятников прошлого, Ассоциации польских строителей и Союза архитекторов.
Шиллер, признавая, что здание чуждо архитектурным традициям Варшавы и в целом Польши, обращает внимание на монументальность строения, и на присутствие в нем всевозможных видов произведений искусства высокой художественной ценности. Огромные внешние и внутренние мозаики, резные мраморные колонны, росписи стен, настолько тесно связаны с этим зданием, что, если его попытаться разобрать, получатся груды ничтожного бесполезного мусора. Разве что гранитным блокам и лестницам можно найти какое-либо применение» , – говорил он. Тем, кто считал, что собор легко разрушить, архитектор возражал: «Русские его строили с особым старанием, используя самые дорогие и прочные материалы, с применением отборного цемента и железа. В итоге это здание теперь подобно монолитной скале… На его снос понадобятся годы» . По подсчетам архитекторов стоимость разрушения собора составляла бы пятую часть от стоимости его возведения.
Еще Шиллер указывал на то, что армия нуждается в гарнизонном костеле и вообще в Варшаве костелов слишком мало, что за последнее столетие их добавилось всего 5-6. Наконец, он подчеркивал, что церковь с начала своего существования не разрушала, а адаптировала под свои нужды всевозможные здания, в том числе даже языческие святыни. Шиллер советовал поступить подобным образом с варшавским храмом: «Собор, который русские строили как внушительный памятник своего превосходства над Польшей, должен остаться внушительным и вечным памятником триумфа Польши над Россией. Не разрушая произведений искусства, не усваивая себе в глазах мировой общественности наименования варваров, Польша таким образом может показать свою силу над недавними угнетателями». На вопрос «как Вы себе это представляете?», Шиллер показал вариант эскиза переоборудования собора в костел.
Сторонники сохранения собора, хотя бы в измененном виде, в большинстве своем считали его снос вандализмом. Писатель Стефан Жеромский предлагал устроить в здании «музей мартирологии польского народа», были и другие варианты использования здания. Вопрос о судьбе храма стал предметом бурных дискуссий и в Сейме. Летом 1924 г. православный член польского сената Вячеслав Васильевич Богданович произнес речь в защиту собора: «Достаточно пойти на Саксонскую площадь и посмотреть на оголенные купола наполовину разрушенного собора. Не говорите, господа, что он должен быть разрушен как памятник неволи. Я бы сказал, что, пока стоит, он является наилучшим памятником для будущих поколений, поучающий их, как нужно уважать и беречь свою Родину; разобранный же, будет памятником – позорным памятником нетерпимости и шовинизма! Нельзя не обратить внимания на то, что в этом соборе есть выдающиеся художественные произведения, в которые вложено много духовных сил лучших сынов соседнего народа, и те, кто создавал эти произведения искусства, не думали ни о какой политике. Польский народ чувствует это, а также угрожающее значение этого поступка, и уже сочинил свою легенду относительно разрушения собора… Но наших политиканов это никак не трогает. А вот приезжают иностранцы – англичане, американцы – и с удивлением взирают на это, фотографируют и фотографии распространяют по всему миру – естественно, вместе с мнением о польской культуре и цивилизации…».
В 1924 г. факультет искусств Виленского университета им. Стефана Батория выдал заключение, что храм не имеет никакой историко-культурной ценности. Получив этот документ, власти приступили к разрушению здания. Снос собора потребовал гигантских средств. Для их привлечения варшавским магистратом были выпущены специальные «боны, доступные для каждого», «обеспеченные стоимостью материала, полученного в результате сноса» собора, дабы «каждый поляк мог стать причастным к этому делу».
В октябре 1925 г. в одной из русскоязычных польских газет были напечатаны такие строки: «Поляки, истощив все средства для мирного завоевания православной святыни, решили повести на нее атаку по всем правилам военного искусства. Привезли тараны, которыми старались пробить массивные стены, а когда и это не удалось – заложили в разных местах динамит, чтобы взрывами разрушить колонны, поддерживающие своды. И вот уже несколько дней слышны глухие взрывы! А собор все стоит и только глухо вздыхает». Понадобилось без малого 15 000 контролируемых взрывов, чтобы к лету 1926 г. сравнять собор с землей. Все, что удалось спасти православным верующим было помещено в подвале собора Марии Магдалины на Праге (район в центре Варшавы на правом берегу Вислы). Как отмечает профессор Ю. А. Лабынцев: «Православный кафедральный собор в Варшаве стал едва ли не первым в Европе ХХ столетия христианским храмом, стертым с лица земли волею государственной власти. Даже в СССР взрыв храма Христа Спасителя последовал лишь в конце 1931 г. Во II Речи Посполитой, как официально именовалась межвоенная Польша, разрушение православных святынь началось значительно раньше».
В годы Второй мировой войны Саксонская площадь носила имя Адольфа Гитлера. В настоящее время это площадь маршалка Юзефа Пилсудского, чью могилу в Кракове украшают яшмовые колонны, подаренные императором Николаем II на строительство варшавского собора. Сегодня, при желании, можно воочию увидеть некоторые мозаичные шедевры из разрушенного Александро-Невского собора. В варшавском кафедральном соборе св. Марии Магдалины хранятся лики апостолов из композиции Васнецова «Раздаяние Иисусом Христом Евхаристии Апостолам». Они смонтированы в отдельном помещении подвала и доступны взору посетителей. Кроме ликов апостолов там хранится образ святителя Петра митрополита Московского из композиции Васнецова «О тебе радуется…». В той же экспозиции находится лик ангела, или святой жены, или юноши… Об этом фрагменте сложно сказать нечто определенное.
Фрагмент мозаики «О тебе радуется…» – лик московского святителя Филиппа – хранится в запасниках Национального музея Варшавы. В костеле Пресвятейшего Спасителя на одноименной площади Варшавы находится лик ангела из главного портала Варшавского собора по картонам Николая Бруни. На факультете архитектуры Варшавского Политехнического университета хранится еще один фрагмент мозаики Васнецова «О тебе радуется…». Это лики равноапостольной царицы Елены, великомученицы Екатерины и преподобного Иоанна Дамаскина. Наибольшее количество мозаик из варшавского храма находятся в Свято-Покровском храме г. Барановичи. Господь прелагает всякую печаль на радость. Тому пример – история появления мозаик в Барановичах.
1 мая 1921 г. был Праздник Пасхи. Этот день вошел в историю Барановичей как день скорби православных горожан. В ночь на Светлый Понедельник, по неустановленной причине, сгорел приходской храм, который во время немецкого присутствия в Барановичах, как и собор Александра Невского в Варшаве, был гарнизонным костелом и кирхой. На следующий день все собрались в крохотной церковке святого Александра Невского на военном кладбище и постановили отстроить храм заново. Был создан комитет по строительству нового храма и его председателем назначен Алексей Васильевич Назаревский, бывший впоследствии сенатором польского сейма. Три года не удавалось утвердить проект и смету на строительство. Так вышло, что стройка началась только в 1924 г. Именно в это время в Варшаве приступили к разрушению собора на Саксонской площади. По ходатайству А. В. Назаревского летом 1926 г. для нужд строящегося в Барановичах храма митрополитом Дионисием (Валединским) была передана часть церковной утвари, хранившейся на складе кафедрального собора.
В числе переданного были три мозаичных образа из Александро-Невского собора в Варшаве. Центральный фрагмент композиции «О Тебе радуется…», по эскизу В. Васнецова, и образы Святителя Алексия митрополита Московского и преподобного Иосифа Волоцкого, выполненные по эскизам В. И. Думитрашко. 23 августа 1928 г. митрополитом Дионисием были пожертвованы еще более сорока фрагментов мозаики из Варшавского собора. Впоследствии из них были восстановлены (не полностью) следующие композиции: «Богоматерь с ангельскими чинами» и «Собор Архистратига Михаила», выполненные по эскизам Н. Бруни, а также «Деисус больший с предстоящими» и «Спаситель с донатором», выполненные по эскизам Н. Кошелева.
В период с 1929 по 1931 гг. мозаики в Свято-Покровском соборе были размещены в следующем порядке: в апсиде главного алтаря – центральный фрагмент композиции «О Тебе радуется…»; на опорных колоннах ближе к алтарю – образы преподобного Иосифа Волоцкого и святителя Алексия, митрополита Московского. Снаружи над северным боковым входом размещена композиция «Собор Архистратига Михаила», составленная, скорее всего, из 12 кусков мозаик; внутри – «Деисус больший с предстоящими», составленная из 5 кусков мозаик. Над южным боковым входом снаружи помещена композиция «Спаситель с донатором», составленная также из 5 кусков мозаик; внутри – «Богоматерь с ангельскими чинами», составленная из 9 кусков мозаик. Установка мозаик была выполнена в промежутке между 1929 и 1931 гг. Часть крупных фрагментов и немалое количество мелких кусочков были складированы в подвале собора, поскольку из них невозможно было составить композицию. Почти все крупные куски мозаики, за исключением одного, являются фрагментами центральной фасадной мозаики «Господь Вседержитель на троне с ангельскими чинами» по эскизу Н. Бруни. К 75-летнему юбилею Свято-Покровского храма г. Барановичи в нем был устроен музей. Фрагменты мозаик, находившиеся «под спудом» три четверти века, стали доступны для всеобщего обозрения.
Как оказалось, в музее костела Преображения Господня г. Новогрудка до недавнего времени хранился еще один фрагмент мозаики Васнецова «О тебе радуется…», с ликами преподобных Феодосия Печерского, Сергия Радонежского, Серафима Саровского и Нестора Летописца. В конце 2016 г. этот фрагмент, благодаря усердию Тадеуша Зеленского, был передан в Свято-Борисо-Глебскую Коложскую церковь, которая, помимо того, что сама по себе является бесценным памятником древнерусского православия, стала теперь еще и хранительницей частицы величественного шедевра, созданного лучшими мастерами русского искусства Серебряного века собора св. Александра Невского в Варшаве.
Доклад протодиакона Андрея Горбунова об истории собора святого Александра Невского в Варшаве, который был сделан на встрече в Свято-Борисо-Глебском приходе 7 февраля 2017 года по поводу появления в Коложе фрагмента мозаичной композиции из разрушенного храма. http://kalozha.by/ru/publikatsii/771-mozaiki-sobora-sv-aleksandra-nevskogo-v-varshave
