В 1870 году с благословения архимандрита Лаврентия в Иверском монастыре была устроена семейная усыпальница Панаевых, расположенная в северо-восточной части монастыря, в саду. Она представляет собой изящную часовню, возвышающуюся на высоком цоколе, внутри которого и находится собственно усыпальница. Там под тремя каменными саркофагами покоится прах членов семьи Панаевых. Вход в усыпальницу — через западную нижнюю небольшую дверь, над которой находится большая филенчатая дверь, ведущая в часовню. С правой и с левой сторон от входа в часовню спускается двухмаршевая легкая металлическая лестница. Все четыре фасада оформлены треугольными фронтонами. Сложная палаточная форма кровли завершается невысоким шатром, увенчанным крестом.
Усыпальница возведена Валерьяном Александровичем Панаевым (1824-1899), двоюродным братом знаменитого И.И. Панаева (1812-1862), журналиста, писателя, соредактора некрасовского журнала «Современник». В.А. Панаев, как и его брат Ипполит, тоже принимавший участие в сооружении усыпальницы, был «путейским инженером». Братья закончили Корпус инженеров путей сообщения и определились на службу при строящейся Николаевской железной дороге, принимая участие в изыскании, проектировании, эксплуатации Московско-Петербургской железной дороги.
В.А. Панаев поселился недалеко от Валдая, в деревне Кузнецове на реке Шегринке, во владениях Квашниных-Самариных. Он часто бывал в имении Квашниных Новотроицком, принадлежавшем тогда семейству Фроловских: Наталье Александровне (урожд. Квашниной-Самариной) и Ивану Петровичу . Там он познакомился со своей бу дущей женой — Софьей Михайловной Мельгуновой, мать которой, Анна Александровна (урожд. Квашнина-Самарина) была сестрой хозяйки Новотроицкого и владела соседним имением Байнево.
После свадьбы В.А. Панаева и СМ. Мельгуновой, состоявшейся в 1850 году, усадьба Байнево перешла в их собственность . И бывать на Валдае, в Иверском монастыре, они имели частую возможность. Квашнины-Самарины, Мельгуновы, Панаевы принадлежали к древнейшим русским родам. Как говорит семейное предание, Панаевы происходили от новгородцев Паналимовых, выселенных Иваном Грозным из Новгорода в восточные пределы России. Там их стали писать Панаевыми, как полагают, по причине того, что они породнились с одним из сподвижников Ермака, есаулом Паном. Родословная Панаевых была составлена дочерью В.А. Панаева, Е.В. Дягилевой, и хранится в рукописном отделе Института русской литературы. В 1998 году эти материалы были опубликованы в книге воспоминаний Е.В. Дягилевой.
Валерьян Александрович Панаев был не только строителем Николаевской железной дороги (он занимался проектированием, изысканием, эксплуатацией и других железных дорог России), но также автором книг по экономике и железнодорожному строительству, публицистом, создателем музыкального, так называемого «Панаевского», театра в Петербурге. На деньги, заработанные им и братом Ипполитом на строительстве Курско-Киевской железной дороги, они и решили построить усыпальницу с часовенкой для своей матери, похороненной в Иверском монастыре.
Елена Матвеевна Панаева (урожд. Лалаева) много потрудилась для воспитания четырех своих сыновей: Илиадора, Аркадия, Ипполита и Валерьяна. Двух младших в 1836 году она вывезла из своего имения под Казанью в Петербург и отдала в самое престижное тогда учебное заведение — Корпус инженеров путей сообщения. Когда сыновья, окончив его, обустраивались на новом месте, под Валдаем, она постоянно приезжала к ним, помогая всем, чем могла. Ее муж, Александр Иванович Панаев, в июле 1854 года сообщает своему бывшему однокурснику С.Т. Аксакову о смерти Елены Матвеевны. В Валдае у нее жила мать. Елена Матвеевна поехала навестить ее и помолиться в Иверском монастыре. Ложный слух о гибели в Крымской кампании сына Аркадия настолько поразил ее, что она не смогла перенести этого известия. Умирая, Елена просила похоронить ее в Иверском монастыре, что и было сделано. А в 1870 году горячо любившие ее сыновья с благословения архимандрита Лаврентия переносят прах матери в семейную усыпальницу, сооруженную ими на Ивере, в монастырском саду.
Вскоре, совершенно неожиданно для В.А. Панаева, здесь же пришлось готовить еще одно место захоронения — для его младшей дочери, Валентины. Валентина Валерьяновна Шуленбург (1855-1875) умерла после родов. Менее полутора лет она состояла в браке с графом Иваном Карловичем Шуленбургом (1850-1891), поручиком Кавалергардского полка. Валентина Шуленбург (урожд. Панаева) в юные годы производила впечатление серьезного, молчаливого, редко смеющегося человека. Вспоминая последние месяцы ее жизни, Е.В. Дягилева замечает, что привычная ее молчаливость исчезала в те моменты, когда она видела маленького Сережу Дягилева (будущего «великого импресарио» — С.П. Дягилева), к которому питала трогательную нежность. Всякий раз, как только она приезжала к своей сестре Елене, сразу же шла в детскую и все время визита проводила в разговорах с племянником Сережей. В эти моменты она разговаривала без умолку. А мальчик смотрел на нее своими огромными черными глазами, обнимал за шею, задумчиво гладил по щеке и говорил: «Тетя Лина, отчего ты такая бархатная?» И удачнее определения для Валентины Валерьяновны было невозможно найти. Вся ее своеобразная красота, и все, чтобыло надето на ней, и то, как она говорила, смотрела — все казалось именно бархатным.
Она умерла незадолго до своего двадцатилетия. В день, когда ей должен был исполниться 21 год (18 июля 1876 г.), ее сестра Елена приехала к ней на могилу, в Иверский монастырь, и привезла подарок, о котором давно мечтала Лина (так называли в семье Валентину Валерьяновну). Волею судьбы у случайно встреченной монахини Серафимо-Дивеевского монастыря, основанного А.С. Мельгуновой (напомним, что мать сестер Панаевых тоже из рода Мельгуновых), Елене посчастливилось приобрести образ архангела Серафима. Еще в детстве, когда Лина смотрела на изображение архангела Серафима с кадилом и свечой в руке, то говорила, что непременно хотела бы быть такой же. С июля 1876 года эта икона висела в усыпальнице Панаевых как особая память о Лине. Рядом со своей матерью и племянницей в Иверском монастыре похоронен Илиадор Александрович Панаев (1819-1886). Илиадор Панаев был удивительно музыкальным человеком, мечтал стать великим скрипачом и сделал все возможное для того, чтобы им стал его сын Ахиллес Панаев (1862-1919). Имя сыну он дал по примеру Паганини, которым восхищался всю жизнь и который своего сына назвал Ахиллесом.
Панаевы, их дети и родственники делали большие пожертвования в Иверский монастырь на содержание усыпальницы и поминовение родных. Постоянным монастырским вкладчиком был и свекр Елены Валерьяновны — Павел Дмитриевич Дягилев (1808-1883). Из далекой Перми он совершал частые паломничества на Ивер. В 1858 году он вез в монастырь новую серебряную раку для мощей преподобного Иакова Боровичского. Рака, устроенная «усердием доброхотных жертвователей» и выполненная петербургским мастером А. Верховцевым, весила 3 пуда 29 фунтов 5 золотников. В самый трудный момент пути во время доставки раки в монастырь П.Д. Дягилев имел чудесное видение преподобного Иакова Боровичского и был свидетелем его незримой помощи. Стремясь всем сердцем на Ивер, он не знал еще, что эта земля надолго задержит возле себя его род. Внук П.Д. Дягилева Юрий Павлович Дягилев (1878-1954), являясь одновременно и внуком В.А. Панаева, станет последним владельцем валдайского имения Байнево. Выйдя в отставку, оставив военную службу, литературу и основанный им в Петербурге Кустарный музей, он поселится в нескольких верстах от Иверского монастыря, сделается гласным Валдайского земского собрания, будет принимать активное участие в общественной и духовной жизни Валдая, часто приходя на Ивер к усыпальнице, где покоились его родные.
Иверские погребения Панаевых связаны с судьбами замечательных русских людей, которым Господь даровал вечное право быть сокровенно соединенными и с Ивером, и с дивным старцем и молитвенником архимандритом Лаврентием, обретшим в 1876 году вечный покой в той же обители.
Яковлева Н.П. — старший научный сотрудник Валдайского краеведческого музея.
Возможно, часовня была освящена в честь архангела Серафима.
