Вологодское село Устье впервые упоминается в писцовых книгах в 1570 году в связи с проходившим там торгом. А в источниках ХVII века можно встретить двойное название: «…с. Устье, Петровская слобода то ж, принадлежит графу Воронцову». Село всегда было довольно зажиточным. Местные жители плели кружево, тачали обувь, строили суда, занимались охотой и рыбной ловлей. Застройка села, по меткому выражению А. Розанова, которое он дал в своём историческом очерке «Воскресенская церковь в селе Устье Кадниковского уезда Вологодской губернии», вышедшем в свет в 1903 году, была «щеголеватой», в селе имелись тротуары и фонари, что придавало Устью вид «не столько простого села, сколько небольшого уездного города». Неслучайно даже в 70-х годах ХVIII века, во исполнение Высочайшего указа, стали выбирать место для уездного города. Мол, планировалось устроить его именно в Устье.
В ХIХ — начале ХХ столетия в Устье проживало около 40 крупных торговцев-купцов. Так, купцы Ганичевы владели лесопильным, маслобойным и кирпичным заводами, а позднее их отпрыск купил пароход, курсировавший по маршруту Вологда-Сокол-Спас-Камень, тем самым открыв первую регулярную линию к знаменитому монастырю.
Краеведы отмечали, что особую величественность и красоту Устью всегда придавал архитектурный ансамбль Воскресенского погоста. Первым из храмов ансамбля был возведён Воскресенский. Его строили с 1763 по 1773 год. Ещё через десять лет к нему пристроили паперть с колокольней. Прошло почти сорок лет, и прихожане решили рядом с Воскресенской поставить ещё одну церковь. Строительство началось в 1820 году и заняло 16 лет. Известно, что план Никольского храма разработал священник Павел Иконников. Он представил готовый проект в марте 1818 года, а в первых числах апреля его уже утвердил преосвященный Онисифор, епископ Вологодский и Устюжский. Планировка храма была во многом заимствована у тёплого вологодского кафедрального собора. В начале 40-х годов ХIХ века храмовый комплекс обнесли каменной оградой. Её украшали зелёные глиняные вазы. С восточной стороны вместо ограды построили торговые ряды. С южной стороны находилась сторожка, а с севера — помещение, где держали церковную утварь.
Работы по возведению храма Святителя Николая Чудотворца начались с того, что заготовили строительные материалы, дрова для обжига кирпича и возвели кирпичные сараи. В 1819 году начали делать свой кирпич, а через год приступили к строительству. Сначала подрядчиком был ярославский крестьянин Спиридон Емельянович Орлов. За два года он выложил нижний этаж Никольского храма. Затем на четыре года работы приостановили — было необходимо обеспечить стройку новыми материалами — кирпичом, известью, железом, лесом. Второй этаж выкладывал уже другой подрядчик — крестьянин Глеб Масленников. К 1829 году второй этаж тоже был готов. Потом храм покрыли железом, главы обили жестью, после чего приступили к внутренней отделке. Надо было штукатурить стены, настилать пол, класть печи, вставлять оконные рамы. Следующим этапом стало украшение иконостаса, написание икон. Этим, между прочим, занимались титулярный советник Императорской академии художеств Н. И. Катинов и крепостной изограф К. М. Козлов. Имена мастеров, делавших иконостас, также известны — это Н. Милавин и А. Лошков. Стоимость всех работ зафиксирована в документах — строительство обошлось, в общей сложности, в 54 с небольшим тысячи рублей ассигнациями. Эти деньги были собраны не только прихожанами, но также жителями других губерний в ходе так называемых сборов на церковное строение. При этом нельзя забывать, что многие материалы для строительства были пожертвованы прихожанами.
Согласно сохранившимся описаниям, в верхнюю церковь вели две чугунные лестницы. Их рисунок составил губернский инженер-архитектор Владимир Шилькнехт. А отливали на петербургском чугунно-литейном заводе купца Николая Паля. К 1879 году они были готовы и укреплены на специальных рельсах. Двери Никольского храма обили войлоком и обтянули клеёнкой, а также устроили перед ними небольшое помещение для сохранения тепла. Пол нижнего храма изначально был кирпичным, но со временем его заменили на каменный, из так называемой путиловской плиты. Её приобретение обошлось в 1700 рублей, но оно того стоило: это древний известняк, одновременно прочный и лёгкий в обработке, влагостойкий и очень красивый. Его добывали в селе Путилово (Ленинградская область). Он был популярнейшим облицовочным материалом для отделки карнизов, лестниц, пилястр.
Лучше всего о колоколах Воскресенского погоста написано в брошюре Ю. А. Соколова «Устьянские церкви»: «На колокольне находилось 11 колоколов, самый большой из них, установленный в 1898 г., вместе с «языком» весил 486 пудов 20 фунтов (пуд — 16,381 кг, фунт — 409,5 г). Он был отлит в память коронования императора Николая II Александровича и императрицы Александры Фёдоровны. Литая надпись на колоколе оповещала: «Сей колокол сооружен в лето от Рождества Христова 1898 года на средства прихожан и посторонних жертвователей ко храму Устьянской Воскресенской церкви Кадниковского уезда. Лит в заводе потомственных почетных граждан П. И. Оловянникова сыновей в Ярославле, весу 467 п. 20 ф.». Надпись на втором колоколе гласила: «Лит сей колокол в царствующем великом граде в Москве на заводе первой гильдии купца Степана Калинина, а весу во оном колоколе 109 пуд. Года в 1782, января 4 дня, Вологодского уезду церкви Воскресения Христова, что на Устье». Известно, что в Устье колокола привозили по реке — на барже.
После Октябрьской революции храм ещё какое-то время функционировал, но постепенно новые власти превратили его в склад. Южные башни, смотревшие на реку, были утрачены в 1930-е годы. Чудом уцелели лишь северо-западная и частично — северо-восточная башни. Постепенно весь архитектурный комплекс Воскресенского погоста стал разрушаться. Настоятель Никольского храма отец Димитрий с грустью рассказывает о том, как во время народных гуляний бывшую церковную территорию»нагулявшиеся» устьяне использовали как общественный туалет. К счастью, в 1980-е годы всё же нашлись люди, понимающие ценность этого архитектурного ансамбля. Здания тогда законсервировали — вплоть до начала двухтысячных. Отец Димитрий вспоминает, когда он только приехал сюда возрождать приходскую жизнь, здесь не было ровным счётом ничего, только грязь, мусор и разруха. И тогда он собрал прихожан — большей частью это были пожилые женщины — и попросил их молиться. «И молитва пошла, — рассказывает священник. — И постепенно, с Божией помощью, всё стало как-то образовываться. Расчистили территорию. Стали появляться благотворители. Один из них помог установить купол». Однажды к батюшке подошёл местный журналист, и попросил рассказать о каком-либо чуде, произошедшем в Никольском храме. Отец Димитрий задумался, а потом повёл его на улицу и показал купол. Вот, мол, оно, настоящее чудо: ничего ещё нет, денег нет, а купол уже есть!
А теперь в храме постоянно проходят богослужения. Приход Никольского храма невелик — постоянно посещают службу всего человек двадцать пять. С Божьей помощью удалось частично восстановить ограду. В 2006 году был сделан ещё один на пути сохранения и восстановления комплекса Воскресенского погоста. Постановлением правительства Вологодской области включило храм Николая Мирликийского в список объектов культурного наследия регионального значения и взяло его под государственную охрану.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №354, 2019
Храм села Устья — очень необычный. Его архитектурный облик не рисовался «с нуля», а имел чёткий, узнаваемый прообраз. Конечно, подражательство удачным образцам в архитектуре далеко не редкость. Но в данном случае образец был настолько ярким, что копия получилась самостоятельным зодческим шедевром. В чём-то даже, наверно, превзошедшим оригинал… Конечно же это Воскресенский собор Архирейского двора в Вологде. Построенный в 1772-1776 годах, он представляет собой добротный памятник архитектуры в стиле позднего барокко, но вполне характерный для Вологды и уже хотя бы потому являющийся заметной вехой в архитектурной истории города. Это — оригинальное, овальное в плане сооружение с низким, приземистым первым этажом, покатым куполом и четырьмя полукруглыми приделами, увенчанными двухъярусными башенками.
С первого взгляда действительно очевидно, что строители устьянского храма создавали именно «архитектурную цитату» запавшего им в душу вологодского собора. Из находящихся на поверхности примеров подобного копирования «близко к оригиналу» очень самобытных архитектурных сооружений — репродукция в имении Полторацких Красное, что под Старицей, Чесменской церкви архитектора Ю. М. Фельтена, возведённой за десять лет до этого в императорском дворце под Петербургом. Однако в этом хрестоматийном случае копия получилась безусловно упрощённой, что особенно заметно при близком рассмотрении скульптурного декора. А в случае устьянского храма произошло с точностью до наоборот.
Стоит обратить внимание, что в Воскресенском соборе, изначально проектировавшемся, по-видимому, столичным мастером (только не из Петербурга, а из Первопрестольной), не всё удалось. Проект реализовали не в полной мере, возводили сооружение не москвичи, а сами вологжане, «как они видели»; судя по проектной модели, которая сейчас хранится в музее Вологды, деталировка и пластика Воскресенского собора должны были быть значительно тоньше. Если приглядеться к обоим храмам — вологодскому и устьянскому, — становится заметно, что устьянцам безусловно удалось придать своей церкви тот утончённый вид, от которого отказались вологжане.
Первое, что бросается в глаза: завершения храма в Устье более изящны по сравнению с вологодским прообразом. Вместо глухих барабанов со шлемовидным покрытием — тонкие барочные главки-«рюмочки», характерные скорее для ХVIII века, нежели для ХIХ, когда строился Никольский храм. Отличия касаются и подкупольного ряда окон: у устьянского храма они прямоугольные, тогда как у оригинала — круглые, что визуально делает его более массивным. Архитектурное решение боковых глав заимствовано у вологодского храма. Каждая установлена на цилиндрическом придельном объёме, так что барабан, по сути, является его продолжением вверх. Барабаны глухие, с декоративной имитацией оконного проёма, как у оригинала; обратите внимание, пилястры имеют ионические капители — то есть, ордерной цельности, требующейся от произведений строгого классицизма, речи не идёт. Колонны коринфского ордера на фасаде — ещё одно отличие Никольского храма от Воскресенского. У вологодского собора — колонны тосканские. Зато его наличники более соответствуют стилю барокко. В устьянском же храме, можно сказать, барочную форму наполняет своим содержанием классицизм (что, впрочем, неудивительно — учитывая время его постройки). В западном притворе располагается вход как в верхний, так и в нижний храм. Он совершенно непохож на притвор Воскресенского собора, что наверное, и неудивительно — пристройку к вологодскому храму сделали только в 1824 году, когда у храма в Устье уже был готов первый этаж.
Притвор — чисто местное решение. Колокольня над ним проект не предусматривал — Никольский храм использовал звонницу соседней, «парной» с ним Воскресенской церкви. Углы общей для двух храмов ограды зафиксированы часовнями, стилистически близкими к убранству Никольской церкви. Как и у оригинала — вологодского Воскресенского собора, — нижний этаж устьянского храма приземистый, более напоминающий при взгляде снаружи подклет.
Изнутри это впечатление в полной мере подтверждается. Потолок заниженный, его парусные своды опираются на массивные, занимающие значительное место в интерьере несущие столпы. Окна некрупные — нижний храм (единственный ныне действующий из всего храмового комплекса) не может похвастаться богатым естественным освещением, зато такое помещение проще отапливать холодными северными зимами, когда с большой воды дуют пронизывающие ветра. Убранство нижнего храма очень простое. Стены выбеленные, без росписей. Алтарную часть отделяет от основного объёма простой деревянный двухъярусный иконостас. По левую руку, если стоять лицом к алтарю, — большое скульптурное Распятие; другое, выполненное в плоской технике, — у правого клироса. Слева и справа от царских врат у восточной пары столпов, в киотах расположены образы Пресвятой Богородицы и Пророка Илии. Другие иконы развешены по стенам.
Полную антитезу зимнему храму представляет собой летний, на втором этаже. Вход в него — через пристройку западного притвора. Поднявшись по лестнице, попадаем в просторное цельное помещение, представляющее собой овальный в плане двусветный объём, перекрытый покатым куполом. С запада примыкает трапезная; при переходе из неё в основной объём — подъём на хоры. Грандиозное подкупольное пространство, не отягощённое несущими столпами, пронизано светом и исполнено какой-то внезапной легкости, которую не ожидаешь от интерьеров, когда смотришь на храм снаружи.
К сожалению, мало кто сегодня может полюбоваться этой красотой. Верхний храм не действует, внутреннее убранство практически не сохранилось. Лишь угадываются остатки росписей — можно предположить, что между рядами окон стены украшали ряды живописных картушей и медальонов. Воскресенскому приходу, увы, пока не потянуть полноценную реставрацию большого и сложного в плане убранства интерьера. Количество прихожан сократилось по сравнению с дореволюционными временами, да и село уже не столь богатое.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по святым местам». Выпуск №354, 2019
