«Отец Елисаветы Петровны, Пётр Иванович Стрешнев, рано лишился жены и из девяти человек детей сохранил только одну, младшую дочь, которую он безгранично любил и баловал. Все домашние преклонялись перед нею, и надо полагать, что самое это чрезмерное баловство развило в ней непреклонную силу воли и деспотизм, отличавшие её до конца ея жизни.
Слышав, что братья и сёстры умерли от болезни, которая начиналась сильной головной болью, Елисавета Петровна с малолетства пользовалась предлогом подобной же болезни, чтобы заставлять слишком слабого отца исполнять все ея прихоти…
Отец… воспротивился ей однако, когда она пожелала выйти замуж за Фёдора Ивановича Глебова, вдовца, имевшего дочь… По прошествии года по смерти отца своего, Елисавета Петровна вышла за него, но на замечание своей подруги графини Пушкиной, доказывавшей ей, что… и она умеет любить, Елисавета Петровна отвечала ей: «Я никогда не была в него влюблена, но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его…»
Припоминают лишь один случай, когда она признала его превосходство и смирилась перед ним.
Покровское, наследственное стрешневское имение, оба очень любили. Приезжая туда, Елисавета Петровна каждый раз тотчас заказывала себе баню в соседнем своём поместье, отстоявшем от Покровского в 3/4 верстах и отделённом от него одним только парком. Господского дома там не было, и Елисавета Петровна заметила как-то вскользь:»Хорошо было бы иметь здесь дом!» Муж на это ничего не отвечал, и они вслед за тем уехали в Петербург.
Когда через три года им снова пришлось приехать в Покровское, Елисавета Петровна по обыкновению вспомнила про свою баню:»Фёдор Иванович, чтобы завтра была баня! — Хорошо, матушка!» (В сохранившихся от него письмах он называет её «моя царица»).
Она надевает шлафрок и чепчик и, подходя к окну, видит, что мимо дома едет множество экипажей.
— Фёдор Иванович, куда все эти кареты едут?
— Не знаю, матушка. Может быть, в Братцово, к Строгановым?
— Разве Вы не дали знать знакомым, что я приехала?..
Она глядит при этом в свою зрительную трубку и вдруг узнаёт фельдмаршальшу Пушкину, которая была самым близким, может быть, единственным другом ея.
— Как, и фельдмаршальша едет? Вы и ей не дали знать?..
Фёдор Иванович молчал. Подали карету. И во всё время дороги она продолжала свои колкие замечания.
Вдруг экипаж останавливается перед прелестным домом. Раздаются звуки оркестра. Вверху террасы, при входе, стоит фельдмаршальша с хлебом-солью, остальное общество с цветами и конфектами.
Елисавета Петровна прослезилась, и, протянув мужу руку, сказала: «Я тебя не стóю».
Гостям захотелось танцевать Елисавета Петровна извинялась небрежностью своего туалета… Начался бал.
Когда стали поговаривать об отъезде, Елисавета Петровна заметила мужу, что хотела бы остаться в Елисаветине, которое тут же получило это имя, пёстрыми огнями сверкавшее над новым домом…
С тех пор Елисавета Петровна всегда по-очереди проводила одно лето в Елисаветине, а другое в Покровском».
Е.П.Глебова-Стрешнева, по воспоминаниям внучки ея Натальи Петровны Бреверн.
————
Усадьба Покровское-Стрешнево ныне входит в черту Москвы.
