» Мое казачье детство и начало военной службы
Мой конь подо мной – мой Бог надо мной.
Я – казак, каким был до меня и мой отец, а до него был его отец.»
Сегодня мы предлагаем к прочтению очень интересную книгу, а именно воспоминания кубанского казака Тимофея Ящика.
Тимофей Ксенофонтович Ящик родился в 1878 году, в кубанской станице Новоминской. В 1900 году поступил на военную службу в 1-й Ейский казачий полк и был командирован в Тифлис, в конвой Главнокомандующего на Кавказе князя Григория Алексеевича Голицына. Через четыре года престарелый князь отправился в Санкт-Петербург, чтобы просить царя о своей отставке. С собой взял нескольких казаков из конвоя, в том числе Тимофея Ящика. Князь ушел в отставку, а Ящик остался в служить в Собственном Его Императорского Величества конвое, в лейб-гвардейской казачьей сотне.
В 1907 году Тимофей Ящик уволился «с мундиром и значком за службу в конвое». Уехал домой, на Кубань. Занимался земледелием, обзаводился детьми (у него было три сына и пять дочерей). А в 1912 году снова попросился на службу, по собственному желанию. Его сразу взяли в конвой императора Николая II.
Слово «конвой» сто лет назад имело совершенно иное значение, чем в нынешние дни. Казаки, которые набирались из донцов, терцев и кубанцев, были не просто телохранителями государя и членов его семьи. Они выполняли личные поручения Романовых, всех казаков они знали по именам. Можно сказать, что отношения с конвоем строились по-семейному.
А Тимофей Ящик внешность имел очень импозантную. — Ящик был человеком огромного роста, почти под два метра, и руки у него были соответствующими, более привычными к плугу и шашке, чем к изысканным предметам, украшающим светское застолье, — рассказывает сотрудница музея Вибеке Еневолдсен. — Он никогда ничего не просил у Марии Федоровны, но однажды отважился пожаловаться, что не может управиться игрушечными приборами, имеющимися на дворцовой кухне. Пришлось оснастить его личным «инструментом».
В 1916 году императрица Мария Федоровна решила уехать из неспокойного, охваченного революционными настроениями Петрограда в Киев. И попросила своего сына, царя Николая II, выделить ей надежного камер-казака. И Николай поручил сопровождать императрицу Тимофею Ящику, как самому надежному телохранителю.
Когда Ящик представлялся императрице, он имел вид совершенно разбойничий: наголо бритая голова, не было усов и бороды. Волосы тогда приказали сбрить всем казакам из санитарных требований: в казарме завелись вши. императрица спросила Ящика: «А где своя борода?» «Растет, Ваше Величество!» — не моргнув, отвечал казак.
Кстати, вместе с Тимофеем Ящиком Марию Федоровну охранял еще один казак, родом с Дона, Кирилл Поляков. О нем сохранились лишь обрывочные сведения. А судьба Тимофея Ящика хорошо известна потому, что будучи грамотным казаком, он вел дневник, где записывал все, что происходило с царской семьей.
«.. Кто поехал с тобой, надеюсь, что хорошие люди?
У меня остались только Тимофей Ящик и мой слуга Поляков…»
Ай-Тюдор. Ноябрь 1917 года.
Последнее письмо сыну, посланное в Тобольск.
Мария Федоровна переехала в крымское имение, вместе с дочерьми Ксенией и Ольгой, а также их мужьями. После Октябрьского переворота все царская семья была арестована. Им грозил расстрел. Мария Федоровна объявила казакам и всей прислуге, что любой из их волен уйти. Тимофей Ящик остался возле императрицы.
Ялтинский реввоенсовет несколько раз предпринимал попытки захватить императорское имение и расстрелять семью государя. Их спасала только охрана во главе с матросом Задорожным. И верный камер-казак Тимофей Ящик, ни на шаг не отходивший от Марии Федоровны.
К крымскому побережью подошли корабли английского флота, и Мария Федоровна приняла предложение своей сестры, королевы Великобритании, уехать за границу. Но этому воспротивилась ее дочь Ольга Александровна, со своим мужем полковником Куликовским. Войска Деникина в то время успешно наступали с Дона на Москву, и они рассчитывали, что советская власть вот-вот падет.
Но в неспокойном Крыму находиться было опасно. И тут свое слово сказал Тимофей Ящик: он предложил Ольге Александровне погостить в его станице Новоминской.
Великая княгиня приняла предложение казака. По поручению Марии Федоровны Тимофей Ящик сопроводил Ольгу Александровну с семьей в Новоминскую, где она провела чудесное тихое лето. Сохранились письма и вспоминания, где Ольга Александровна описывает опавшие жерделы, ковром устилающие землю под деревом. Такое она видела впервые в жизни…
На английском крейсере Мария Федоровна прибыла в Лондон. И сюда дошли вести, что войска Деникина терпят одно поражение за другим, и стремительно откатываются на юг. Обеспокоенная за судьбу семьи своей дочери, императрица посылает Тимофея Ящика обратно в Россию, с задачей разыскать Ольгу Александровну, и вывезти ее из России.
И Ящик прекрасно справляется со своей задачей! Он нашел Ольгу Александровну в Новороссийске, посадил ее с семьей на военный корабль и доставил в Югославию. Здесь их прекрасно принял король Александр. Ящик попрощался с великой княгиней и поехал в Данию, где находилась Мария Федоровна.
В Праге его застает телеграмма императрицы: дождаться Ольгу Александровну и сопроводить ее в Копенгаген. Во всей Европе Мария Федоровна доверяла только своему казаку Тимофею Ящику! Он с честью выполнил и это поручение.
Тимофей Ксенофонтович находился рядом с императрицей вплоть до ее смерти в 1928 году. Она упомянула камер-казака в своем завещании, оставив ему большую сумму денег. Он построил дом в Копенгагене, и жил там до самой смерти.
Телохранитель императрицы оставил в пылающей России, на родной Кубани семью, жену и девятерых детей. Вывезти их в Данию, как он ни пытался, ему не удалось. В 1922 г. Марфа Самсоновна со своими родными — казаками была взята победившим ревкомом в заложники. На месте казни один из ревкомовцев потребовал отпустить женщину; командир с неохотой согласился. Марфа стала просить за всех заложников. Командир велел ей уходить, потому что ее простили. «Не за что меня прощать!» — ответила Марфа и осталась со смертниками.
Спустя три года после трагедии (в 1925 г.) Мария Федоровна благословила Тимофея Ящика на брак с датчанкой Агнес Аабринк, которая перешла в православие и приняла при крещении имя Нина.
«Казак поймал себе жену бородой!» — шутили датские газетчики, рассказывая читателям, что знаменитый на весь Копенгаген огромный казачище не выучил ни слова по-датски, надеясь, что заграничная ссылка вот-вот закончится и он со своей венценосной госпожой вернется в Россию. Агнес засмеялась, случайно повстречав на улице бородача, а попытка выяснить, настоящая у того растительность или приклеенная, в конце концов привела обоих под венец.
Умер Тимофей Ящик в 1947 году. Похоронен в Копенгагене, на его могиле и сейчас стоит православный крест.
В конце 40-х годов, незадолго до кончины, Тимофей поделился с корреспондентом копенгагенской газеты «Berlingske Tidende» своими воспоминаниями, которые наряду с другими рассказами казака легли потом в основу книги.
Дневники Тимофея Ящика дважды издавались в Париже. А в Россию его имя вернулось после того, как писатель Виктор Лихоносов рассказал в одной из публикаций о его судьбе.
