Некогда старинное село Великая Слобода, позже Царская резиденция Иоанна Грозного, в последующие годы появившаяся на этом месте Александрова Слобода с Успенским женским монастырём, ставшим неотъемлемым украшением, образованного в ХVIII веке уездного города Александрова — города с интересным историческим прошлым. Первое достоверное известие о Великой Слободе встречается в жалованной грамоте сына Дмитрия Донского князя Юрия Дмитриевича Стефано-Махрищскому монастырю от 1434 года. В начале ХV века Великая Слобода была волостным центром, где жили люди княжеской администрации. В начале ХVI века название «Великая Слобода» исчезает и появляется село Александровское. Возможно, что пожар уничтожил Великую Слободу, а с нею и название. В первой половине ХVII века село Александровское служит путевым станом при царских разъездах по монастырям. Около 1635 года строится для царя Михаила Фёдоровича деревянный дворец «Верх о трех житиях» вблизи от северо-западной башни кремля. Судя по количеству печей, это было обширное помещение. Под названием «старого дворца» оно дожило до царевны Елизаветы Петровны. Позже из-за этих печей, по недосмотру, оно сгорело и не восстанавливалось. В тревожные годы царствования Алексея Михайловича, когда под ногами помещиков «земля качалась», надумали слободские купцы на развалинах «кровопийственного града» основать женский монастырь. Они обратились за ходатайством к строителю ближнего монастыря иеромонаху Лукиану.
В музее хранится «Летопись о зачатии Успенского монастыря», составленная в начале ХVIII века неизвестной монахиней по воспоминаниям своей юности и переписанная полвека спустя подканцеляристом И. Зубовым. В ней подробно излагаются события начальных лет монастырской жизни. «В лето 1650 года строитель Лукиан из обители Рождества Пресвятой Богородицы, что на Болоте, постриг прежде всех троицкого священника Федора, вдовую попадью Анну с дочерью семи лет и назвал ее Анисьей. Через малое время постриг вдову Феклу и назвал ее Феодорой. Жили они тогда у приходской церкви Рождества Христова», в собственных домах. «Мирские люди стали роптать на них: на что постригаются в монахини, не имея монастыря для жительства». Эпитафия на могильной плите Лукиана излагает дальнейшую историю, «Некогда прийдоше к сему отцу, Александровой Слободы купецкие люди и молили его, да сотворит обитель у них в Александровой Слободе на собрание монахинь, идеже стоит церковь каменная Успения Богородицы от многих лет запустевшая. Он же много отрицался, но по их прошению убежден был и приступил к сему делу с купцами в Москву и просили через боярина Ртищева великого государя. Алексея Михайловича и святейшего патриарха Никона». И царь «повелел строить монастырь своим коштом». Собралось вначале семь монахинь. Успенская церковь представляла тогда собой домовую церковь князя Василия III.
Согласно монастырской летописи, каменное строительство началось 15 апреля 1650 года с ремонта Успенской церкви и постройки семи келий. В 60-е годы ХVII века стали возводить стены и пристраивать к ним угловые башни. В 1654 году в монастыре было 18 монахинь. Однако эпидемия чумы, пронёсшаяся по округе, сократило число насельниц. В сентябре 1655 года умер основатель и духовник Успенского монастыря иеромонах Лукиан. Монахини ютились в подклете Успенской церкви, терпя всяческие невзгоды от местных жителей, «ибо тогда они много приняли страха и от диавола: иногда их за власы влачавше, иногда камением метавше и сосуды опровергая. Много раз и в образе человеческом являлся…» С 1662 года духовником Успенского монастыря поставили преемника Лукиана иеромонаха Корнилия. Судя по монастырской летописи, это был крутой человек, выходец из купеческой семьи Троицкой слободы. С его именем связан почти двадцатилетний период монастырского строительства. Существовавшие семь келий были разобраны и выстроен одноэтажный каменный корпус вдоль северной стены ограды с восточным крылом. На постройку корпуса, хозяйственных зданий и ограды, с разрешения царя Алексея Михайловича, пошёл материал разобраннных монахинями дворцов времён Иоанна Грозного.
За время строительства в монастыре появились палаты, казначейская, крестовая, келарская, житейная, швейная, чернильная, для окраски материй, сушильня. До 1681 года к северному приделу Успенской церкви пристроили «впритык» и нынешнюю сводчатую палату на месте разобранного монахинями древнего здания. Рукописная «сказка», хранящаяся в местном музее, приводит под 1670 годом известие о разборке каменной стены, «а стена та была близ придела Николая Чудотворца, потом был придел Марии Египетской». Это известие снимает сомнения о существовании на этом месте «двора великого князя Василия III». Возможно, после разборки развалин, в монастырское время, построили на старом фундаменте нынешнюю палату по образу и подобию предшественницы». Строительные работы выполняли «царские работники», артель каменщиков из крестьян подмосковных сёл. Десятником был присланный из Москвы Иван Герасимов.
С расширением строительства потребовались монастырю рабочие руки. Корнилий вынужден был пополнить монашескую общину из купчих другим народом. И действительно, сто сорок монахинь, так выросло население монастыря к 1670 году, не уступали в работе сотне каменщиков, с той лишь разницей, каменщики строили монастырь, а монахини разбирали дворцы ХVI века. Однажды монахи Лукьяновой пустыни возмутились на отца Корнилия. «Не добро, — говорили они, что ты свою обитель оставил, о другой печешься! К нашей церкви поставлен в священники и в строители учинен, а живешь в женском монастыре, без святительского благословения, единственно по просьбе игуменьи. И начаша отца Корнилия злословить при благодетелях, боярах Ртищеве, Лихачеве, и везде нелепая на него глаголити». Игуменья Анисья поехала в Москву и, доказав боярину Ртищеву несостоятельность слухов о земной жизни строителя, получила от патриарха согласие проживать Корнилию в Слободе постоянно. Но от злых языков пятидесятилетнего старца переселили из женского монастыря. Перед восточными воротами, в осыпи, построили дом для Корнилия и Феофана. Опекали их двое служек-монахов: Варлаам и Исихий, последний переведённый сюда из Лукьянова монастыря. С тех пор редко Корнилий посещал Лукьянову пустынь, а если и бывал, то «не один, а с провожатыми». А в женский монастырь Корнилий стл заходить только днём, в келью у западных врат, где прежде жил. «И приходили к нему под оконце монахи и били челом о своих нуждах».
Монастырская ограда заняла две трети площади царского кремля. Земляные валы с восточной стороны ограды показывают, сколько от «вора государева» не вошло в монастырь. В трёх стенах ограда имеет по 225 м, южная стена — 275 м за счёт квадратного выступа против Успенской церкви. В стенах — щели для литья расплавленной смолы на осаждающих. Бойницы верхнего, среднего и подошвенного боя. Пристроенные к ограде позже четыре круглые башни на углах, как и западные Святые ворота, выдвинуты за линию стен. Ограду строили в два приёма. После указания царя Алексея Михайловича «прибавить монастыря» восточную стену в 1671 году сломали и, удлинив северную и южную стены, швы на стыках и теперь видны, поставили обычную монастырскую ограду, законченную строительством около 1680 года. Через 50 лет эту ограду потребовалось укреплять подпорами. Часть южной стены всё же обрушилась, башни покосились и отошли от стен. Даже печи, сложенные крестьянами, развалились. Монахиням пришлось их заново перекладывать. В 1661 году рядом с Михайловским дворцом выстроили деревянную церковь Богоявления. Шесть лет спустя крестьяне Красной Рощи по соглашению с батюшкой её за ночь разобрали и перевезли к себе в деревню», чтобы не ходить к богу далеко». В 1698 году на этом месте была поставлена каменная церковь — единственный образец раннего барокко в Александровской Слободе. При Корнилии монастырь значительно вырос и разбогател. Он по-прежнему не лишён был царского внимания, особенно первой жены Алексея Михайловича — Марии Ильиничны. В 1677 году царь Федор Алексеевич, в честь которого строилась надвратная церковь Феодора Стратилата, передал в вечное владение монастырю две мельницы. Через два года царским указом была отобрана у крестьян Старой Слободы мельница и отдана монастырю, поскольку она многие годы стояла без действия при размытой плотине. В 1675 году передана без оброка, «по бедности монастыря», земля «что около государева двора, во рву и около рва и ям, постоялый двор, да садовое место две десятины». С постройкой ограды к монастырю отошёл и Троицкий собор. В царствование Феодора Алексеевича Успенскому монастырю ежегодно отпускалось жалование на 200 монахинь «без московской волокиты». В царской грамоте от 10 октября 1678 года на имя управляющего дворцовыми сёлами Переславского уезда, стольника и воеводы Осипа Яковлевича Тухачевского. приказано,» Озеро Каринское, мерою четыре десятины, да озеро Дичково, мерою десять десятин, да мельница и винокуренный деревянный завод и всякое строение, что под пустошью Горьевой, у села Каринского и пустой воловной двор отдать безоброчно в Успенский девичь монастырь и написать в писцовые книги. За помол зерна на монастырских мельницах для «кружечного» кабацкого двора в Слободе царь приказал давать ежегодно монастырю по 192 рубля, да кроме того «за пропускную воду» от реки. Из этого указа видно, что монастырь обслуживал царскую винокурню. В 1689 году, после прихода в Слободу царя Петра со своим «потешным полком», через монастырь прошло огромное количество продовольствия, для прокормления гостей, свезённого от купцов и помещиков. Неделю продолжались военные учения под Александровой Слободой на Немецких горках, с пушечной пальбой и конными манёврами. Когда же из Москвы прискакал гонец с радостной вестью о подавлении мятежа Милославских, Пётр отстоял благодарственный молебен в Троицком соборе и через два дня двинулся «с потешным полком» к Москве наводить там порядок. В память посещения Петром Слободы клирошанкам было дано 12 рублей за хорошее пение.
В 1694 году Наталья Кирилловна, мать царя Петра, подарила в Успенский монастырь крест-мощевик с надписью на нём, «Сей животворящий крест господен великая государыня, благоверная и великая княгиня Наталья Кирилловна изволила, по своему обещанию, построить в Успенский девичь монастырь, зовомый Александрова пустынь, для своего многолетнего здравия и для многолетнего здравия сына своего, великой государыни и царя и великого князя Петра Алексеевича всея Великая и Малыя и Белыя России самодержца, и для многолетнего здравия внука своего, великия государыни, великого государя благоверного царевича и великого князя Алексея Петровича всея Великая и Малыя и Белыя России нынешнего лета 7202». Царское жалованье, дарение сестрой Петра, царевной Натальей в 1716 году, крепостных крестьян 113 душ для работы на скотном дворе и «дачи на помин души купцов и помещиков, доходы от трёх мельниц, четырёх постоялых дворов, один в Москве, храмов, часовен, от аренды за лес, озёра, землю способствовали процветанию обители. После подавления мятежа 1689 года из московского дворца привезли в Александрову слободу сестру Петра царевну Марфу Алексеевну. Её постригли в монашество с именем Маргариты. Она прожила в монастыре безвыездно девять лет в каменной палате из четырёх комнат, пристроенной к Распятской колокольне. В последней была её домовая церковь, обставленная «иконами итальянского письма». К царевне-монахине приезжали из Москвы её сёстры, царевны Мария и Феодосия, и подолгу гостили у неё в обители. Умерла царевна в 1707 году и похоронили её в склепе на кладбище в юго-восточном углу монастыря. В царствование Анны Иоановны «по изволению сестёр ее царевен Марии Алексеевны и Феодосии Алексеевны перенесли останки царевны-монахини Маргариты Алексеевны под церковь Сретения Господня». В подклете под этой церковью стоят два белокаменных саркофага, в которых упокоились и эти мятежные сёстры Марфа и Феодосия. Местное духовенство исправно служило панихиды над царственными гробницами, возжигало лампады и свечи, но воздержалось причислить их к лику мучениц. Ещё до появления царевны в монастырь привезли из Переславля-Залесского игуменью Клеопатру на положение простой монахини за какую-то провинность. В 1708 году из Покровского монастыря в Суздале привезли родственницу генерал-фельдмаршала Трубецкого монахиню Варсонофью. Поместили её в отдельной келье, приставив к ней прислужницу. Затем привезли под конвоем из Суздальского монастыря игуменью Марфу и старицу Капитолину с наказом,» быть им там в тюрьме под крепким караулом за их непотребные дела». В 1727 году была привезена в Успенскую обитель своячница князя Меньшикова Варвара Арсеньевна. После царицы Екатерины Первой Слобода перешла в наследственное владение её дочери Елизаветы Петровны. С 1728 года царевна со своим окружением из дворян, псовых охотников, шутов и певчих жила в старом Михайловском дворце. Затем ей построили деревянный на каменном низе дворец на «Царёвой горе», где она прожила все годы ссылки. В период слободской жизни ходила царевна в мужском костюме, смущая слободских мещан. Летом каталась на лодке, зимой — на голландских коньках по льду реки Серой. Была большая охотница травить по осени собаками зайцев. Долгое время после Елизаветы Слобода славилась «стромиловскими» гончими собаками. С воцарением Анны Иоановны, по совету Бирона, вместо заточения царевны в монастырь, ей запретили выезд из Александровой Слободы. По праздникам и воскресеньям Елизавета аккуратно отстаивает утомительные церковные службы. Став царицей, она с лихвой возместила упущенное, никогда не надевала ни одного платья дважды. А после смерти оставила такое количество платьев, что в них можно было одеть всех женщин Александровой Слободы. После переезда Елизаветы в Петербург слободской дворец опустел.
С основанием города Александрова, при Екатерине Второй, его отдали первому городничему Ильину. Затем дворец сгорел и больше не восстанавливался. Теперь на том месте стоит одноэтажный деревянный дом. Последующие годы Александрова Слобода оставалась дворцовой вотчиной, что тормозило её дальнейшее развитие. Река разделяла город на две части. На правом берегу располагался административный центр уездного города с площадью, с трактирами и лавками, а на левом берегу возвышался Свято-Успенский, 1-го класса женский монастырь. Почти на километр протянулась белая стена «Александровского кремля» с четырьмя боевыми круглыми башнями по углам. Высота его стен от шести до восьми метров, толщина — до двух. В зелени деревьев, отражаясь в водах реки Серой, возвышаются на холме древние строения обители. А над куполами горделиво вознесся на фоне голубого неба удлинённый шатёр монументальной Распятской церкви-колокольни, видной из многих точек города Александрова.
