СВАТОВСТВО, СВАТЫ И СВАХИ В ГОРОДАХ СРЕДНЕЙ РОССИИ
В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX вв.
(ПО МАТЕРИАЛАМ КАЛУГИ, КОЗЕЛЬСКА, ЕФРЕМОВА И ЕЛЬЦА)
В проведении сватовства, как и в ряде других свадебных обычаев и обрядов, нашла яркое отражение социальная топография дореволюционного города. Так, для центральной части всех изучаемых городов, где в основном расселялись дворяне, крупные чиновники, богатое купечество, промышленники и зажиточное мещанство, наиболее типичным было сватовство с помощью свах-профессионалок. Эти женщины обычно не состояли в родстве
с брачующимися семьями, а выполняли роль посредников за определенное вознаграждение. В обязанности свах входило не только совершать само сватовство, но и подобрать предварительно его объект, разузнать о том, какое приданое дается за невестой и в чем оно состоит: в платьях, деньгах, вотчинах или дворовых людях. Кроме того, через сваху жених узнавал подробности о природной красоте и нраве невесты, которую в некоторых случаях мог видеть открыто только в день свадьбы.
… В XVIII—XIX столетиях институт свах-профессионалок настолько развился, что уже открыто признавался обычаем. Во второй половине XIX — начале XX в. свахи-профессионалки встречались как в столичных, так и в провинциальных городах России. Ими обычно становились общительные и предприимчивые женщины среднего и пожилого возраста из мещанского и купеческого сословий. Чаще всего это были одинокие вдовы, для которых сватовство являлось своего рода ремеслом, приносящим определенный доход.
Чрезвычайно интересный материал удалось собрать о профессиональных свахах в Калуге и Ельце. Здесь в конце XIX — начале XX в. свахи были известны под различными кличками («Топориха», «Дегтярный помазок», «Ильинишнна», «Чигариха», «Гапшиха») и составляли как бы особую профессиональную группу. Внутри этой группы свахи различались по имущественному положению, что определяло тот социально-сословный круг, который они обслуживали, где сваха могла показать свое «искусство». Так, на рубеже XIX — XX вв. в Калуге самой ловкой свахой считалась «Топориха». Она сватала исключительно в купеческом сословии и бралась устроить самое «безнадежное дело», если оно было ей выгодно. Сваха хорошо знала всех женихов и невест «своего» круга, их возраст и условия, которые ставила та или иная сторона, роспись приданого, которое давали за невестой. В дворянской и богатой купеческой среде роспись приданого нередко составлялась отцом еще в день рождения дочери. Роспись являлась своего рода предложением, на основе которого впоследствии происходила брачная сделка и составлялся официальный договорный документ.
Все необходимые сведения свахи собирали в результате личных наблюдений и контактов с семьями, за небольшое вознаграждение получали их от посредников: домашней прислуги, всякого рода приживалок, гадальщиц, дворников и даже квартальных надзирателей. Большие надежды на свах возлагали семьи, преследовавшие меркантильные цели, а также имевшие «засидевшихся в девках» невест.
В случае, если дело «связывалось», сваха получала от заинтересованной стороны вознаграждение. Размеры его зависели от зажиточности семьи, но, как правило, оно было не менее 10 рублей, а в купеческой среде доходило до 25 рублей. Помимо этого, свахе обязательно дарили кашемировую шаль, которая со временем приобретала своеобразное символическое значение. Так, об упомянутой «Топорихе» говорили: «К ней пойдешь, не пропадешь, у нее сундук шалей высватан». Чем больше было у свахи высватанных шалей, тем популярнее она была в городе и тем большим уважением пользовалась среди свах. Большая, с кистями кашемировая шаль на плечах свахи была постоянным атрибутом одежды в моменты сватовства и являлась своего рода социально-разграничительным знаком.
Другой обычай бытовал на окраине Калуги среди поденщиков, ремесленников, мелких торговцев. Здесь функция сватовства принадлежала исключительно родственницам жениха по мужской линии. Обычно сватать ходила старшая сестра отца или его мать, т. е. тетка или бабушка жениха («сватья», «сватушка»). Такой способ сватовства был распространен также среди мещанского простонародья в Козельске и особенно типичен для жителей козельских слобод — Инвалидной, Пригородной, Большого Заречья. В Ельце и Ефремове в тех же социальных группах сватать могла любая замужняя женщина («сватунька») из родни жениха. В елецких слободах (Аргамач, Черная, Дамская), население которых хоть и было приписано к мещанскому сословию, но занималось главным образом сельским хозяйством, сватала также старшая женщина из родни жениха.
Повсюду в бедных слоях мещанства встречался другой, хорошо известный крестьянству обычай, по которому сватать ходил лично отец жениха — «сват», гораздо реже в этой роли выступал крестный отец или дядя жениха. Таким образом, в середине XIX — начале XX в. в среде городского простонародья, так же, как и у крестьянства, широко бытовали различные виды сватовства с участием родственников жениха. В связи с этим хотелось бы напомнить, что родители молодых и их родственники издавна называли друг друга «сватами» и «сватьями» не только в период свадебных действий, но и в бытовой лексике, для обозначения существующего между семьями родственного свойства по браку.
То, что семейные названия «сват» и «сватья» вошли в состав традиционной брачной терминологии русских, свидетельствует, в частности, об очень древней традиции сватовства с помощью родственников.
Источник:
Жирнова Г.В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем (По материалам городов средней полосы РСФСР). Москва, «Наука», 1980.
Маковский К.Е. Сваха.
