Троицкая церковь Ризоположенского женского монастыря в Суздале
Каждому из нас, кто любит бывать в старинных русских городах, хорошо знаком белокаменный Суздаль. В наши дни он производит впечатление хорошо ухоженного туристического центра с огромным количеством храмов, лишь некоторые из которых до сих пор не приведены в порядок. Трудно сейчас поверить в то, что почти все суздальские монастыри были разорены в 1920-е – 1930-е годы, а многие храмы варварски уничтожены. В 1923 году власти закрыли Покровский монастырь, позже совершенно разоренный; в помещениях Спасо-Евфимиева монастыря размещался в 1923 — 1939 годы политизолятор, позже — тюрьма особого назначения. Особенно сильно пострадала Ризоположенская обитель. В монастырских зданиях устроили квартиры для «сотрудников» уже упоминавшегося политизолятора, в Ризоположенском соборе разместилась электростанция, а Святые ворота сначала использовали как склад горючего, а затем – как крольчатник. Усилия реставраторов позволили восстановить разрушенные своды и главки монастырского собора, вернули былую красоту уникальным Святым вратам под двумя шатрами, и некоторым другим старинным зданиям, но красивейшая Троицкая церковь «лучший памятник Суздаля XVII века» была утрачена безвозвратно – ее взорвали около 1930 года. На месте храма долгое время находился каток, сейчас там пустое место. Погибли и другие постройки бывшего Троицкого монастыря. От него ныне остались только входные ворота [1]. В данной статье мы расскажем совершенно забытом соборе монастыря (ему посвящена только одна монография XIX века) [6]. Надеемся, что небольшой материал, предлагаемый вашему вниманию, привлечет внимание современных исследователей к этой утраченной жемчужине Троицкого монастыря и всего суздальского зодчества, к ее истории, уникальным архитектурным особенностям, ценности ее убранства.
Основание Троицкого женского монастыря связано с именем преподобной Евфросинии Суздальской – в миру ее звали Феодулией. Она была дочерью великого князя черниговского Михаила Всеволодовича. В 1227 году после смерти своего жениха княжна приняла постриг в девичьем монастыре города Суздаля во имя Положения Ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне (основан в 1207 году). Монастырский устав дозволял находиться в обители только девицам. Для того чтобы замужние женщины и вдовы могли приходить сюда для молитвы, преподобная предложила выстроить у стен монастыря «вдовий» Троицкий собор и другие монастырские постройки. Между обоими монастырями не было никаких сношений [2,3]. Когда и как именно обустраивался Троицкий женский монастырь – достоверно неизвестно. Наиболее ранние сведения о нем относятся к 1628 году. В это время все строения в нем были еще деревянными: «…на тои же стороне тое ж болшие улицы монастырь ружнои Живоначальные Троицы а на монастыре церьков холодная Живоначалные Троицы древян клецки да другая церьковь теплая Успение Пречистые Богородицы да придел Ивана Предотечи древян клецки ограда древяная ворота святые на монастыре ж ки (18) келей…». Из той же Описи узнаем, что в монастыре в то время жили только восемь насельниц и игумения [4].
Каменный храм «прекрасной архитектуры» в монастыре построили в конце XVII века [5]. Год постройки, равно как и имена зодчих, до сих пор являются предметом обсуждения. Наиболее раннюю дату строительства допускал Василий Тимофеевич Георгиевский – он допускал, что по своим архитектурным особенностям Троицкий собор вполне мог быть отнесен к 1650-м годам. Впрочем, и он склонялся к позднейшему времени [6]. Наиболее поздняя датировка – 1700-е годы [7]. Она появилась на основе монастырского предания, связывавшего постройку с пожертвованием семьи Лихониных. Это основание дает возможность лишь приблизительно предположить время строительства, так как суздальские купцы Лихонины оставались жертвователями обители на протяжении всего XVII века [8]. Большая часть исследователей XIX века [2,9] и ХХ столетия [1,10] осторожно датируют собор концом XVII века.
Вторую половину XVIII столетия можно назвать тяжелым временем для собора. В этот период луковичные главки заменили на вычурные «кувшинообразные», а проемы нижнего яруса колокольни наглухо заложили. Основные изменения коснулись статуса обители и церкви. В 1764 году, во время введения штатов, монастырь упразднили, и собор стал приходским храмом [3,5,7]. По свидетельству современников, спустя век он пришел в совершенно бедственное состояние: «…кирпичная кладка не везде достаточно прочна, паперть отходит от стены, колокольня … склонилась к северо-западу». Кроме этого, обветшала стенная роспись, и собор производил впечатление полной заброшенности [6,11]. В 1871 году его вновь приписали к монастырю, теперь уже Ризоположенскому. Кладку несколько укрепили, и выполнили новые росписи. В то время собор чаще называли Преподобенским (название появилось по одной версии в 1549 году, когда святую Евфросинию церковь прославила в лике преподобных; по второй – 1699 году – после обретения ее нетленных мощей) [7,11]. Архитектурные особенности Троицкого собора, и имена возводивших его зодчих заслуживают отдельного исследования. Здесь можно высказать только несколько предположений и наблюдений. Осложняет подробное изучение тот факт, что судить об облике храма мы сейчас вынуждены только по нескольким фотографиям и рисункам. Несколько черно-белых снимков можно найти в изданиях середины-конца XIX века, и три цветных фотографии 1912 года сохранились в архиве С.М. Прокудина-Горского. Они передают редкую красоту церкви, но недостаточно детальны для изучения характерных элементов его декора. Все же некоторые наблюдения можно сделать даже на их основании.
Первым (и одним из немногих), кто составил детальное описание Троицкого собора, был Василий Тимофеевич Георгиевский [6]. Он обратил внимание на гармоничный синтез особенностей декора и конструкции храма, присущих московской, ярославской и суздальской архитектуре. Новые данные позволяют несколько уточнить приведенные им сопоставления. По своей композиции Троицкий собор представлял собой высокий двухэтажный четверик, увенчанный изящным пятиглавием. С севера, юга и запада его окружала закрытая галерея, в юго-западном углу которой была расположена шатровая колокольня. Храм не отапливался. В нижней его части находился престол Успения Пресвятой Богородицы, в верхней – Святой Троицы. В южной галерее, в более позднее время, освятили престол Печерской иконы Божией Матери, северную использовали в качестве ризницы, в западной устроили трапезную палату. Под храмом в древности находились пять палаток «для хранения рухляди» [5,6,8].
Четверик украшен сдержано. Гладь его стен прорезают небольшие окна – три с каждой стороны. Их обрамления выполнены из лекального кирпича. По своей пластике и сложности формы они вполне могут быть сопоставлены с декором московских храмов середины – второй половины XVII века. Боковые столбики наличников представляют собой двойной ряд точеных балясин. Венчают их кокошники, которые своей формой с двойным или тройным изгибом боковых дуг и нарочито заостренным верхним концом, очень близки наличникам храма Святой Троицы в Останкино (1677 — 1692 годы) и (в большей степени) церкви святителя Николая в Столпах (1669 год — мастер Иван Космин). Похожие наличники украшают колокольни церквей святителя Николая в Пыжах (1686 — 1695 годы) и, особенно, Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках (1682-1684 годы). Так же оформлены окна боковых галерей и апсид собора. Немного позднее обрамления почти такого же рисунка, но не такой «сочной» фактуры будут использованы в украшении церкви Вознесения Александровского монастыря в Суздале (1695 год). Широкие резные карнизы, опоясывающие стены Троицкой церкви над окнами и под самым перекрытием, по рисунку резных деталей напоминают такие же детали убранства перечисленных московских храмов. Дополняли фризы вставки из цветных изразцов. Между двумя карнизами помещены неглубокие декоративные закомары.
Углы храма декорированы тремя полуколонками. Этот мотив исследователи XIX века связывали с влиянием ярославского зодчества, в частности, с оформлением храма Иоанна Златоуста в Коровниках (1649-1654 годы) [6]. Здесь следует отметить, что значительная часть пышного убранства этого ярославского храма, украсила его стены только в 1690-е годы. В московском же храмовом зодчестве элемент в виде «пучка колонок» на углах храмов известен уже с середины XVII столетия. Его использовали мастера при возведении придела во имя иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» храма Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках (1653 год). Его же мы видим и на четверике церкви во имя Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1665 год). Немного позднее эту нарядную деталь включали в убранство самых красивых колоколен Москвы (например, у храмов святителя Николая в Пыжах – 1670-е годы и Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырской слободе – 1682-1684 годы).
Колокольня самого Троицкого собора в Суздале не раз вызывала восхищенные отклики ученых, как «замечательная своим изяществом и чувством меры в украшениях» [6]. Ее конструкция необычна для суздальской архитектуры. Нижняя часть колокольни – это высокий четверик, нижняя часть которого изначально была открыта аркадами с трех сторон. Обычный для того времени ярус восьмерика отсутствует – непосредственно на четверике возвышается ярус звона с восемью арками-проемами. Арки соединялись между собой полукруглыми кокошниками, а над ними возвышался легкий восьмигранный шатер «прекрасных пропорций» [8].
Многое в решении колокольни, как и в облике самой церкви, рождало ассоциации с ярославской архитектурой. Прежде всего, к этому побуждал ее открытый нижний ярус, покоящийся на четырех столбах. Проемы между ними украшали тройные арочки с висячими гирьками. Действительно, этому элементу нетрудно найти аналог. Например, это проездные ворота под храмом преп. Сергия Радонежского в Борисоглебском монастыре близ Ростова Великого в Ярославской епархии (вторая половина XVII века) [1]. Кроме того, конструкция проездных ворот под храмом «иже под колоколы» свв. Гурия Самона и Авива, относящегося к комплексу церкви Рождества Христова в Ярославле (1660-е годы) тоже напоминает колокольню Троицкого собора, но это единственное сходство между ними.
Как и в случае с элементами декора четверика, гораздо больше примеров схожего с суздальской колокольней устройства и украшения обнаруживает московское зодчество второй половины XVII столетия. Один из ранних примеров – колокольня церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1670-е годы). Ее нижний ярус – это открытое с трех сторон крыльцо. Более близкие по времени аналоги – колокольни храмов святителя Николая в Пыжах (конец XVII века), Святой Троицы в Останкино (1677 — 1692 годы) и Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках (1682-1684 годы). Нижний ярус каждой из них – это открытый аркадами высокий четверик. Прямо над ним, без традиционного восьмигранника (!), возвышается ярус звона под шатром. В последнем случае нижний ярус служил проездными воротами. Менее известный пример – колокольня замечательного своей нарядностью храма святого Тихона Амафунтского на Арбатской площади у Белого города (1689 год). Ее облик нам знаком только по рисунку Федора Алексеева «Неизвестная церковь с шатровой колокольней» (1800-е годы) [13].
Углы четверика колокольни Троицкого собора украшают такие же тройные полуколонки, как и четверик самого собора. В остальном он был украшен довольно скупо. Зато чрезвычайно нарядно оформлены ярус звона и шатер. Столбы восьми арок-проемов базируются на узком восьмигранном фризе, в каждую грань которого вписано по две ширинки со вставленными в них изразцами. Столбики между арками представляют собой изящные строенные колонки, соединенные полукруглыми кокошниками сложного, многослойного профиля. Эта деталь была вторым (после конструкции четверика) основанием для некоторых авторов сопоставить архитектуру этого сооружения с колокольней ярославского храма Иоанна Златоуста в Коровниках (1680-е годы). Нельзя не согласится, что между рисунком арок яруса звона обеих колоколен много общего, но такие же кокошники украшают и проемы московских колоколен: у храмов Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках (1682-1684 годы) и свт. Тихона Амафунтского на Арбатской площади (1689 год). «Переклички» деталей декора колокольни Троицкого собора и колокольни ярославского храма Иоанна Златоуста в Коровниках (1680-е годы), в данном случае, объясняются равным воздействием московского зодчества этого периода и на ярославскую, и на суздальскую архитектуру.
Особенную нарядность придавал колокольне высокий восьмигранный шатер. Обилие окошек и декоративных деталей делало его удивительно легким. Над кокошниками яруса звона зодчие выложили из фигурного кирпича декоративные арочки очень тонкого рисунка. Над каждой их них они расположили по три окна, постепенно уменьшающихся в размерах. Нижние окошки-слухи имели точно такое же обрамление (только миниатюрных размеров), что и окна самого собора. Резные балясины «слухов» первого ряда венчали нарядные кокошники, во втором ряду их сменяли полукруглые арки, а на самом верху – фронтоны. Венчала шатер небольшая главка. «Узорочье» шатра, как и уже упомянутые детали декора Тройцкого собора, не раз побуждало сопоставлять храм и колокольню с церковью Иоанна Златоуста в Коровниках и его колокольней – «ярославской свечой» (1649-1654 и 1680-е годы), а также с храмом Усекновения главы Иоанна Предтечи в Толчково (1671-1687 годы) [6,8]. Однако, как мы уже видели, более обоснованным выглядит его сопоставление с московскими церквями той эпохи. Тем не менее, некоторые точки пересечения с ярославским искусством в убранстве Троицкого собора все же есть.
Исследователи отмечали необычайную красоту западного портала собора [6,8,9]. Вот его описание: «Особенно роскошен портал, ведущий из паперти в церковь. Состоящий из пяти полуколонок, украшенных жгутами, бусинами, балясинками и стянутых такими же арками, он представляет верх искусства резного каменного дела» [9] Многие храмы второй половины XVII века имели пышно украшенные белокаменные порталы. Определенное сходство в рисунке резьбы с порталом Троицкого собора обнаруживают порталы храмов святителя Николая в Пыжах (1670-е годы) и Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1660-е годы). Однако наибольшее родство в данном случае можно отметить с ярославским искусством. Василий Георгиевский считал, что орнамент портала Троицкого собора «взят из серебряного дела» [6]. Более точным будет сопоставление с белокаменным и кирпичным декором. В частности, практически идентичен мотивам резьбы портала суздальского храма рисунок жгутиков и бусин в обрамлении портала храма Илии Пророка в Ярославле (1647-1650 годы). Очень много общего можно обнаружить и при сравнении столбиков портала с балясинами из лекального кирпича, украшающими крыльцо церкви Усекновения главы Иоанна Предтечи в Толчково (1671-1687 годы). Здесь будет уместным отметить и некоторые общие мотивы изразцов, использованных зодчими Троицкого собора и мастерами, строившими ярославские храмы. Таким образом, участие ярославских мастеров в оформлении Троицкого собора представляется очень вероятным.
Одна из отличительных особенностей облика Троицкого собора – это гармоничное сочетание разнообразных декоративных деталей и архитектурных приемов. Зодчие не копировали слепо какой-либо определенный храм, а использовали некоторые мотивы, творчески их перерабатывали и дополняли собственными конструктивными решениями. Именно они и могут помочь в определении и обосновании.
Для окончательного решения вопроса об именах зодчих, строивших Троицкий собор и дате строительства, следует обратить внимание на своеобразную конструкцию барабанов под всеми пятью главами собора. Световым сделан только один из них — центральный, остальные четыре – глухие. Каждый барабан составлен как бы из двух небольших, тщательно украшенных восьмигранников. Их грани оформлены глубокими филенками. В основании барабанов на фотографиях видны полукруглые кокошники, а верх нижних восьмигранников красиво обрамляли заостренные фронтоны. Внутреннее поле фронтонов тоже было орнаментировано, но рассмотреть орнамент сейчас не представляется возможным. Эти фронтоны отделяют нижнюю часть от верхних восьмигранников, которые значительно уже нижних и представляли собой граненые шейки под главами.
Такое «оригинальное устройство» глав находит себе аналоги только в суздальском зодчестве. Прежде всего, сходную форму имеет главка над часовней начала XVIII века, что расположена возле двухшатровых Святых ворот Ризоположенского монастыря, возведенных в 1688 году Андреем Шмаковым, Иваном Грязновым и Иваном Маминым. Тот же мотив мы видим в ярусной конструкции башенки над Святыми вратами самого Троицкого монастыря (конец XVII века). Наконец, граненая ярусная башня начала XVIII века возвышается над южным входом в Александровский монастырь Суздаля. Достоверно известно, что ее строил суздальский зодчий Иван Грязнов [1].
Таким образом, есть основания заключить, что все перечисленные сооружения были возведены одними и теми же суздальскими мастерами. Заслуживает пристального внимания тот факт, ранее не получивший освещения в науке, что они, бесспорно, были хорошо знакомы с московской архитектурой. Мастера работали в Ризоположенском монастыре в 1683-1688 годы. Примечательно, что они считали для себя возможным подать челобитную на государево имя, и сами получали указы непосредственно из Большой казны. Сохранилось «дело 7197 (1688) ноября 25, по челобитной суздальских посадских людей Ивана Мамина, Андрея Шмакова и Ивана Грязнова Меньшого о не выборе их в земския службы до достройки церкви и колокольни в суздальском Ризоположенском девичьем монастыре». Выдержки из него представляют большой интерес: «…в прошлом…в 192 (1683) году по вашему великих государей [имеются ввиду государи Петр Алексеевич, Иван Алексеевич и великая княжна Софья Алексеевна] указу и грамоте ис болшие казны велено нам сиротам вашим в Суздале в Ризоположенском девич монастыре церковь и колокольню починить и обелить и вместо деревянной паперти зделать каменную паперть и около монастыря ограду деревянную построить вновь… и того, государи, … мы сироты ваши… не достроили… и чтобы у той церкви главы покрыть вместо деревянной чешуи покрыть черепицей зеленой и на болшей главе поставить крест железной четвероконечной позолоченной…» [3].
Согласно этому документу, в 1680-е годы мастера занимались ремонтом уже существовавшей шатровой колокольни над воротами Ризоположенского монастыря. На ней было двенадцать колоколов и часовой механизм. Колокола в начале XIX века перенесли на новую Преподобенскую колокольню, а часы были уничтожены в ходе разбора колокольни старой [3]. Кроме того, им поручили выстроить каменную паперть вокруг Ризоположенского собора. Паперть эта сохранилась и до сих пор поражает пышностью своего декора. Некоторые его элементы – двойные точеные балясины, обрамляющие окна, кокошники и треугольные фронтончики над вертикальными полосками ширинок, прихотливая резьба вокруг портала – весьма напоминают убранство Троицкого собора и его колокольни.
Это сходство может послужить дополнительным основанием для утверждения, что Троицкий собор строили суздальские мастера Иван Мамин, Андрей Шмаков и Иван Грязнов Меньшой. Что же касается даты постройки, то в настоящее время ее трудно определить точнее, чем конец XVII столетия. Исходя из того, что наиболее сходные по своему декору с Троицким собором храмы были возведены в 1670-е – 1680-е годы (Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках – 1682-1684 годы, святителя Николая в Пыжах – 1670-е годы; святителя Тихона Амафунтского – 1689 год), а в 1680-е годы мастера Иван Грязнов, Иван Мамин и Андрей Шмаков работали над обустройством Ризоположенского монастыря, то возведение ими Троицкого собора можно отнести примерно к началу 1690-х годов. Участие ярославских мастеров в создании Троицкого собора, скорее всего, ограничивалось оформлением белокаменного портала и работой над изразцами. Некоторые конструктивные «находки» суздальских зодчих эти мастера перенесли в Ярославль. В самом конце XVII века в двух храмовых комплексах – в Коровниках и Толчковской слободе были возведены Святые ворота, башенки на которых очень схожи своим обликом с аналогичными сооружениями Александровского, Ризоположенского и Троицкого монастырей в Суздале.
Библиография:
[1] Воронин Н.Н. Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской. Книга-спутник по древним городам Владимирской земли. М., 1967. С.: 204, 220-221
[2] Иоасаф, иером. Церковно-историческое описание суздальских достопамятностей. Чугуев, 1857. С.: 94; 112-114
[3] Токмаков И.Ф. Краткое историческое описание Ризоположенского Евфросиниевого монастыря в городе Суздале. М., 1893. С.: 3, 8, 19, 20
[4] Город Суздаль в 7136-7138 (1628-1630) годы: Список с Писцовой книги города Суздаля. Владимир, 1905. С.: 34; Опись 1628 года // Владимирские губернские ведомости (ч. неоф.). 1843. № 30.
[5] Зверинский В.В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Спб., 1890. С.: 360
[6] Георгиевский В.Т. Суздальский Ризоположенский женский монастырь: Историко-статистическое описание. Владимир, 1900. С.: 60-68
[7] Суздаль и его достопамятности. М., 1912. С.: 18
[8] Касаткин В.В. Монастыри, соборы, и приходские церкви Владимирской епархии. Владимир, 1906. Ч.1. С.: 251-253
[9] Ушаков Н.Н. Спутник по древнему Владимиру и городам Владимирской губернии. Владимир, 1913. С.: 223-225
[10] Варганов А.Д. Очерки по истории и архитектуре. Ярославль, 1971. С.: 73-75
[11] Георгиевский В.Т. Суздальский Ризоположенский монастырь // Труды Владимирской архивной ученой комиссии. Владимир, 1900. Кн. 2. С.: 87-190
[12] Суздальские монастыри. Владимир, 188… С.: 39-42
[13] Федор Алексеев и его школа. М., 2004. С.: 89, 157; Новое о старом Арбате // Московский журнал. 2001. № 4. С.: 61-64
