А вот так выглядело первое, вышедшее отдельной книгой, издание романа Александра Пушкина «Евгений Онегин». И произошло это в типографии Смирдина ровно 190 лет назад — 20 марта 1833 года.
Работа над «энциклопедией русской жизни» (так назвал роман Виссарион Белинский) продолжалась семь лет. Даже дольше — «7 лет 4 месяца 17 дней», как подсчитал сам Александр Сергеевич. Знакомство современников Пушкина с героями и сюжетом романа длилось все эти годы: читатели с нетерпением ждали выхода каждой новой главы. Газета «Московский вестник» сообщала: «И женщины, и девушки, и литераторы, и светские люди, встретясь, начинают друг друга спрашивать: читали ли вы «Онегина», как вам нравятся новые песни, какова Таня, какова Ольга, каков Ленский…».
Однажды брат Пушкина — Лев — получил от Александра тревожное письмо, в котором поэт сообщал об утрате пятой главы «Евгения Онегина», при обстоятельствах, ставящих его в неловкое положение. Проживая в Москве, он проиграл ее в карты – Александр Сергеевич был заядлый игрок и даже состоял у московской полиции на особом контроле, как известный банкомет. Играл он, главным образом, в штосс, и сев как-то за игру с чиновником Александром Загряжским, проиграл ему все деньги. Охваченный азартом, поэт пожелал отыграться, поставив на кон рукопись пятой главы. Ставка была принята: помимо художественных достоинств, рукопись имела и реальную стоимость – издатель платил Пушкину 25 рублей ассигнациями за строку. Пушкин снова проиграл – рукопись перешла к Загряжскому. Тогда Александр Сергеевич поставил на кон ящик с дуэльными пистолетами. На этот раз удача улыбнулась ему: он отыграл «Онегина», свой денежный проигрыш да еще тысячи на полторы «пощипал» оппонента. После Пушкин выехал в Петербург, и дорогой рукопись пятой главы потерял. Ужас был в том, что поэт уничтожил ее черновики, а по памяти восстановить текст не мог. Спас его Лев Сергеевич, обладавший феноменальной памятью. Иногда он любил произвести впечатление в обществе: прочитав на глазах у всех страницу незнакомого текста, он тут же повторял прочитанное наизусть без единой ошибки. Пятую главу «Онегина» он и сам читал, и слышал ее в исполнении брата – этого было достаточно. Лев Сергеевич восстановил текст по памяти, записал его на трех листках бумаги и переслал Александру. По прошествии многих лет Загряжский, узнав детали этой истории от Льва Сергеевича, рассказал все журналисту Николаю Кичееву, а тот в мартовском выпуске журнала «Русская старина» за 1874 год опубликовал заметку «Судьба пятой главы «Евгения Онегина». В общем, пятая глава вошла в роман такой, какой ее запомнил Лев Пушкин.
Историю этого романа можно изучать бесконечно. Взять хотя бы название, которое так легко врезалось читателю в память. Все потому, что имя Евгений было в ту пору очень редким, кроме того, оно означает «благородный». Фамилия — Онегин — вроде бы, простая, но она тоже очень литературная (от реки Онега, так же как Ленский — от реки Лена). С первых строк грамотный читатель улавливал ассоциацию с басней Крылова «Осел был самых честных правил». И всякий понимал, что перед ним новый способ выстраивания стихотворной речи, который потом будет назван «онегинской строфой».
Мы почитаем всех нулями,
А единицами — себя.
#МосковскиеЗаписки
