Игорь Стравинский, который только что закончил «Весну Священную».
142 года со Дня рождения Игоря Стравинского.
К Стравинскому у меня совершенно двойственное отношение. Я считаю его абсолютным музыкальным Гением и в тоже время очень неоднозначной личностью (скажу так мягко).
Например, он несколько раз кардинально менял своё мнение о Нижинском как балетмейстере.
Через 5 дней после премьеры «Весны Священной» Стравинский сказал о работе Нижинского-хореографа: «Нижинского критиковали за его хореографию; кто-то сказал, что она не соотносится с музыкой. Они ошибаются, Нижинский превосходный художник. Он способен совершить подлинную революцию в искусстве балета. Он не только восхитительный танцор, но и новатор. Его вклад в создание “Весны священной” очень значителен» (из интервью парижской газете «Gil Bias» 4 июня 1913 г.: Интервью, с. 19).
В письме к М.О. Штейнбергу из Нейи 3 июля 1913 г. Стравинский отзывается о постановке Весны почти восторженно: «Хореография Нижинского бесподобна. За исключением очень немногих мест все так, как я этого хотел… В том, что мы сделали, я уверен, и это дает мне силы для дальнейшей работы».
Позднее, касаясь разрыва Дягилева с Нижинским, Стравинский пишет в письме к Бенуа из Кларана: «.. для меня же, быть может, надолго отнята возможность увидеть что-либо ценное в области хореографии и, что еще важней, увидеть мое детище, с такими невероятными усилиями получившее хореографическое воплощение».
Позже Стравинский переменил своё отношение к дарованию Нижинского-хореографа и в течение нескольких десятилетий говорил и писал о нём в самых унизительных выражениях.
И. Стравинский «Хроника моей жизни» (1963 г.):
«Но возвратимся к Весне священной. Я должен прежде всего сказать с полной откровенностью, что мысль о работе с Нижинским меня смущала, несмотря на наши добрые, товарищеские отношения и на все мое восхищение его талантом танцовщика и актера. Отсутствие у него самых элементарных сведений о музыке было совершенно очевидным. Бедный малый не умел читать ноты, не играл ни на одном инструменте. Свои музыкальные впечатления он высказывал в самых банальных выражениях или попросту повторял то, что говорилось кругом. А так как собственных суждений он никогда не высказывал, приходилось сомневаться в том, что они вообще у него были. Пробелы в его образовании были настолько значительны, что никакие пластические находки, как бы прекрасны они иногда ни бывали, не могли их восполнить. Можно себе представить, как все это меня тревожило».
(Хочу напомнить, что Нижинский обладал редкой врождённой способностью играть на любых музыкальных инструментах без обучения. На многих инструментах он играл виртуозно. По классу рояля в школе у него было 12 баллов (у Фокина – 8). Нижинский обладал абсолютным слухом и феноменальной музыкальной памятью. Кроме того, он создал две собственные танцевальные нотации, основанные на нотном стане музыкальной нотации).
Однако под конец жизни, в разговоре с Ю.Н. Григоровичем в 1966 г, Стравинский неожиданно признается, что «лучшим воплощением “Весны”» он считает «постановку Нижинского».
А в 1968 г., читая монографию И. Вершининой «Ранние балеты Стравинского» (Л., 1967), композитор сделал в тексте лаконичное, но весьма характерное исправление. В осторожной фразе автора о том, что «укоренившееся мнение относительно полной неудачи или даже провала первой версии “Весны” не вполне справедливо», Стравинский зачеркнул не перед словом вполне и переставил его перед словом справедливо (получилось: вполне несправедливо).
Несмотря на противоположные цитаты Стравинского в течение его жизни, в историю вошла только его характеристика Нижинского, как «бедного малого». Все остальные характеристики Стравинского о Нижинском как хореографе неизвестны массовому читателю.
