Усадьба Ивановское-Ермолаевых
(Братково)
Этот храм класического стиля в Тверской области приковывает к себе внимание. Увидела я его случайно, держа свой путь из Старицы в Красное. Красное — вотчина Полторацких, подлинных хозяев соседнего Новоторжского уезда, в значительной степени простиравших владения и влияние и на Старицкий уезд. Естественно, что просто мимо я проехать не могла. Благодарю подписчиков, за то, что сразу скинули ссылку с информацией, когда я выкладывала фото «с колес». Теперь чуть подробнее. Храм был построен по проекту крупного столичного архитектора. Во многих источниках приписывают этот храм Н.А. Львову, но дата постройки храма — 1804 год (уже после смерти архитектора).
Земли эти принадлежали статскому советнику Ивану Саввичу Ермолаеву и его жене Марье Михайловне. Также в 1780-х гг. им принадлежало 2277 десятин земли и несколько деревень с населением около 700 душ обоего пола. Ермолаевы владели собственностью и в других губерниях. При Иване Саввиче в его старицких вотчинах появился винокуренный завод, который начал поставки в города Тверского наместничества в 1779 г.
В 1786 г. наследником фамильного достояния стал Иван Иванович Ермолаев. Выпускник Сухопутного шляхетного кадетского корпуса, он вступил в службу в 1770 г., провел несколько лет в армейских пехотных частях, вышел в отставку секунд-майором и поселился под Старицей. Между 1786-1792 гг. на пустоши при деревне Братково он основал сельцо, получившее в честь хозяина название Ивановское. Поскольку усадеб с такими названиями в губернии было множество, это сельцо вошло во владельческие анналы как Ивановское-Ермолаевых.
В сельце развернулось большое строительство. Усадьба раскинулась вдоль тракта из Старицы в Торжок, служившего ее естественной границей. Перпендикулярно дороге в линию с двумя флигелями располагался каменный господский дом, о котором очевидец, заставший это здание в начале ХХв., писал какой «громадном ним трехэтажном доме-дворце». Перед ним был разбит партер, а за ним, строго на главной оси всего комплекса, выкопан большой пруд прямоугольной формы с прямоугольным же островом. Они отделяли жилую часть усадьбы от парка, заключенного в форму правильного квадрата и в неукоснительной симметрии расчерченного аллеями крестообразно и по диагонали. Для обслуживания комплекса, задуманного с размахом, Иван Иванович завел большой штат обслуги. В 1792 г. дворовыми людьми были тут 55 мужчин и 58 женщин.
В 1797 г. Иван Иванович начал добиваться отделения Ивановского в самостоятельный приход и перевода к нему одного из двух комплектов причта, существовавших в Красном. Чтобы заинтересовать красненских клириков, он предлагал самые выгодные условия, обещал построить им дома, выделить 36 десятин земли, положить от себя ежегодное содержание деньгами и продуктами. Летом того же 1797 г. было получено разрешение на строительство. Спасскую церковь в Ивановском поблизости от барского дома возвели к маю 1800 г., но Ермолаевым понадобились годы ожидания и обращение в Синод, чтобы в 1805 г. добиться освящения храма. В его алтаре почетное место занял образ, копировавший главную святыню церкви в Красном — явленную икону Иоанна Крестителя, считавшуюся чудотворной. Помещение его в церкви Ивановского подчеркивало преемственность нового прихода от красненского, а заодно символически, через соименного святого, увековечивало Ивана Ивановича Ермолаева как храмоздателя.
Проблемой, связанной с учреждением прихода, было выделение земли под приходское кладбище. Ивановское стало центром прихода в те времена, когда помещики все чаще стремились выводить старые кладбища, образовавшиеся вокруг сельских церквей, за пределы своих поселений. Ближайшие соседи Ермолаевых Полторацкие, строили в Красном свою готическую капеллу уже как сугубо усадебный храм, предварительно перенеся некрополь подальше от господской резиденции. Ермолаевым было проще: они имели возможность изначально отвести место для кладбища на некотором отдалении от жилья. Но они поместили некрополь в границах церковной ограды и отвели вместо обычной десятины всего 110 кв. сажен, то есть вдвое с лишним меньше. Позднейший документ характеризовал открытое в 1805 г. кладбище в Ивановском как «миниатюрное» и счел его «не только не удовлетворяющим своему назначению, но и не безвредным в гигиеническом отношении, тем более что церковь, равно и самое кладбище, примыкают к самому селению, где существуют жилые постройки». Постройки, упомянутые в цитате, — это сама усадьба Ивановское.
В 1800 г. за Иваном Ивановичем состояло в Тверской, Саратовской, Нижегородской и Симбирской губерниях 867 душ мужского пола. Это было довольно много для помещика средней руки. С конца XVIII в. имение то и дело находилось под обременением, его хозяева маневрировали в долговых схемах и вскоре запутались окончательно. Наступил момент, когда Иван Иванович, будучи не в состоянии оплатить очередной вексель, во избежание ареста имущества «состоящее за ним в Старицком уезде в селе Ивановском имение 1811 года апреля 25 дня в противность изданных на таковые случаи узаконений перепродал сыну своему коллегскому асессору Дмитрию Иванову Ермолаеву».
В ноябре 1802 года в сельском доме Ермолаевых был убит с особой жестокостью церковный певчий Филаретов, гостивший в усадьбе по желанию помещиков для организации приходского хора.
В Ивановском возобновилась, а вернее, сохранилась привольная жизнь. «Еще шумнее и на форменном деревенском бале встретил я новый год у нашего соседа Ермолаева, — писал о встрече 1829 года владелец усадьбы Малинники, известный приятель Пушкина А. Н. Вульф. В уезде об этих праздниках сохранилось воспоминание, зафиксированное в начале XX в. местным краеведом: Ермолаев «устраивал у себя роскошные пиры, во время которых шампанское, как принято говорить, лилось рекою. Однажды после обильной выпивки гости поинтересовались спросить хозяина, откуда он берет такое обилие вина, на что Дмитрий Иванович ответил, что у него есть виноточивый колодец, куда и повел своих гостей. По его приказу была вытащена из колодца бадья, конечно, предварительно наполненная вином, начали пробовать ковшами, и удивлению гостей не было конца».
«Помню огромный трехэтажный дом с неуклюжими хоромами, где когда- то весь уезд, должно быть, собирался отплясывать под звуки доморощенного оркестра, — описывал К. Ф. Головин свои детские впечатления 1850-х гг. об Ивановском, в котором все еще дышало памятью о недавних пирах. — Тут все напоминало грубую роскошь невзыскательного старинного барства. Зала с окнами в два света, а плохо запиравшиеся окна с рамами чуть ли не бутылочного стекла. И «цимлянское» за ужином там, должно быть, разливали дворовые лакеи без сапог».
Средства для больших трат поставляли Ермолаеву крепостной труд и подряды на поставку водки. Дмитрий Иванович был увлеченным винокуром, даже выступил автором оригинальной технологии выгонки спирта, которую рекламировал в прессе и изданной им брошюре. Его завод в Ивановском представлял довольно крупное производственное сооружение. В 1814 г. он был «деревянной елового лесу длиной 20-ти, в ширину 12-ти сажен, крыт тесом, в нем печей пятнадцать», с четырьмя перегонными кубами общим объемом 1300 ведер. На заводе работали крепостные в порядке барщины. Но это производство, за которое брались очень многие помещики удавалось далеко не каждому, и для Ермолаева винокурение стало больше источником проблем, чем прибылей.
Между наложением опеки и продажи усадьбы Ермолаев выбрал последнее, а сам перебрался в симбирское имение Ильина Гора, искренне обиженный поведением «неблагодарных» крепостных Так хозяином большей части бывшего имения Ермолаева, в том числе самого Ивановского, В 1853 г. Ермолаев продал усадьбу статскому советнику Михаил Гаврилович Головину а уже через год хозяином стал — его брат Федор, а затем племянник Константин.
Дворец Ермолаевых в Ивановском был разобран на кирпич уже следующим новым хозяином, неким Одинцовым, к которому имение ненадолго перешло от Головиных.
В 1937 г. была закрыта Братковская Спасская церковь. До последнего времени колхоз использовал храм под склад хранения удобрений.
Тверская область, Старицкий район, село Братково
#поУсадьбам #моястрана #зарулем #братково #тверскиеусадьбы #поехали
