«СОСНОВАЯ РОЩА» — ЗАБЫТОЕ ИМЕНИЕ ПОСЛЕДНИХ КНЯЗЕЙ ЮСУПОВЫХ»
Дочери известного своим немалым состоянием генерал-поручика Сергея Алексеевича Всеволожского от брака с фрейлиной Екатериной Андреевной Зиновьевой — Софья (1775-1848) и Анна (1779?-1838) были дамами эксцентричными и экзальтированными.
Сначала скандал разразился по вине старшей дочери, которая, будучи незамужней, в 1796 году родила сына Николая Евгеньевича Лукаша (фамилия от названия имения), предполагали от Великого Князя Александра Павловича, будущего Императора Александра I. В 1798 году Софью выдали замуж за вдовца князя Ивана Сергеевича Мещерского. Всю свою энергию княгиня направляла на посещение тюрем, создала несколько попечительских комитетов, занималась улучшением условий содержания арестованных женщин и их детей.
Её младшую сестру Анну в 1802 году выдали замуж за князя Ивана Александровича Голицына. А в 1803 году она его бросила, отдав в виде отступного половину своего приданого. Княгиня вела оригинальный и свободный образ жизни: ходила в чепце и мужском костюме, увлекалась мистицизмом, подружилась с религиозной проповедницей баронессой Юлией фон Кри(ю)денер, которую уговорила в 1821 году переехать вместе с дочерью в Петербург. Эти три дамы поначалу увлекли своим религиозным мистицизмом Императора Александра I, но довольно быстро ему надоели, а когда баронесса начала настаивать на крестовом походе русских против турок для освобождения греков, то ей вообще было предписано покинуть Северную столицу. В 1824 году княгиня Анна Сергеевна Голицына вместе с подругами уехала в Крым. Там она купила имение Кореиз, носила мужской костюм и называла себя «старухой гор».
В конце 1820-х годов навестить сестру приехала княгиня Мещерская, купив себе участок земли на скалистом берегу, заросшем соснами, в деревне Гаспра. В отличии от княгини Голицыной, умершей в Кореизе, княгиня Софья Сергеевна Мещерская в Крыму не задержалась, но землю за собой сохранила, построив там маленький домик и повелев местным крестьянам обрабатывать землю.
В 1869 году сын Императора Николая I — Великий князь Михаил Николаевич приобрёл крымское имение у наследников княгини Мещерской, докупив ещё и близлежащие земли. Площадь крымских земель Великого князя достигала 200 га. Позднее участок был разделён на несколько имений.
Одно из них — Ай-Тодор в 1894 году Великий князь Михаил Николаевич подарил своему сыну — Великому князю Александру Михайловичу в качестве свадебного подарка к женитьбе на дочери Императора Александра III Великой княжне Ксении Александровне. Сандро, как называли Александра Михайловича близкие, отделяет от основного имения небольшой участок, на котором якобы когда-то стоял домик, построенный по приказанию княгини Мещерской, и называет его Сосновая роща. Это был скалистый уголок дикой природы Крыма, весь заросший соснами, природными террасами спускающийся к морю.
В 1914 году Великий князь Александр Михайлович, следуя примеру своего отца, к замужеству дочери Княжны Импраторской крови Ирине Александровне с князем Феликсом Феликсовичем Юсуповым, дарит молодожёнам Сосновую рощу, предлагая построить там чайный домик для отдыха и увеселений.
Постройку молодожёны поручают прославленному крымскому архитектору Н.П.Краснову, который благоустраивает и территорию, разбивая ландшафтный парк.
Слово последним владельцам и их родным.
Кн.Ф.Ф.Юсупов вспоминал:
«Великий князь Александр Михайлович подарил дочери сосновый лесок на скале над морем. Место красивейшее. В 1915 году мы построили в соснах домик, белённый известью, с черепичной внутри и снаружи зелёной крышею. Домик стоял на склоне, так что был кособок и асимметричен.
У входа — цветочный газон. В дверях несколько ступенек вниз — и вы на галерее. С галереи, ещё вниз — холл-прихожая. Холл выходил на террасу с уступами, с бассейном посреди. Вкруг бассейна — колоннада, вся, как и сам коттедж, в розах и глициниях. На той стороне — лесенка в воду. В доме неровность уровня мы обыграли причудливыми лесенками, площадками, балкончиками и так далее. Мебель — дубовая, напоминает английский деревенский дом. На креслах и стульях — кретоновые подушки, на полу циновки вместо ковров».
Но родители жениха были не рады подарку. Они не хотели, чтобы сын с невесткой жили отдельно, планируя завещать им родовой Кореиз. Получив осенью 1915 года письмо от архитектора Краснова с фотографиями построенного в Сосновой роще дома, княгиня Юсупова расстроилась ещё больше.
Письмо княгини З.Н.Юсуповой сыну князю Ф.Ф.Юсупову от 02.10.1915:
«Письмо Краснова я не решилась показать Папа, так как для него будет это новым разочарованием, а у него их за последнее время, слава Богу, достаточно. Меня это письмо нисколько не удивило. Я знала заранее, что раз этот кусок земли отдан Ирине, то Вы на нём поселитесь и забросите совершенно Кореиз.
Я это прекрасно понимала и продолжаю понимать. Всё иначе и быть не могло. Оттого я так боялась этого подарка и так надеялась, что его отберут обратно! Все эти чайные домики — один только предлог и больше ничего.
Я заранее предвидела то, что теперь осуществляется, и не верила нисколько твоим словам! Но для Папа вопрос совершенно другой, и для него будет такое горе сознавать, что его милый Кореиз, куда он вложил столько нужного и ненужного, но, во всяком случае, столько желания добра и красоты, будет забыт, что всё это будет заброшено и жизнь там уже продолжаться не будет, что я не решаюсь ему сказать теперь, пусть это сделается понемногу, само собой, неумолимой силой судьбы, против которой идти нельзя! <...> Итак, скажи Краснову, что его письмо до Папа не дошло. Что касается новой сотни тысяч, которую он просит для пристройки, то сейчас немыслимо и думать об этом. В такое время, где происходит чёрт знает что в России, где всё стоит в имениях, где у тебя, здесь в доме безумный ремонт, который требует столько денег, дороговизна довела наш лазарет до 15 тысяч в месяц, нет сил идти дальше в этом смысле, и, право, думать об этих фантазиях теперь прямо грешно!»
Князь Феликс Феликсович Юсупов впоследствии с грустью вспоминал:
«Построить дом построили, а жить не жили: помешали известные бурные события. И только в начале лета 1918 года, в краткий миг всеобщей эйфории, мы устраивали здесь пикники. С продовольствием было туго, съестное приносил каждый с собой. Зато вино лилось рекой: виноградники в Крыму были у всех. И веселились напропалую. Были молоды и жаждали жить вопреки испытаниям прошлым и будущим.
Накануне одной из таких вот увеселительных прогулок разнёсся слух, что царь и семья его убиты. Но столько тогда рассказывалось всяких небылиц, что мы перестали им верить. Не поверили и этому, и веселье наше не отменили. Несколько дней спустя слух и в самом деле опровергли. Напечатали даже письмо офицера, якобы спасшего государево семейство. Увы! Вскоре стала известна правда. Но и тут императрица Мария Федоровна верить отказывалась. До последних своих дней она надеялась увидеть сына».
С весны 1918 года жизнь в Сосновой роще снова оживляется. Сюда переселяется знакомый князя Феликса Феликсовича Юсупова скульптор Глеб Владимирович Дерюжинский:
«Когда наступила весна, Феликс поселил меня на своей вилле «Сосновая роща», почти уже отделанной и стоявшей на самом берегу. Вилла граничила с одной стороны с Ай-Тодором, а с другой — с Дюльбером, находившимися близко к нижней дороге, ведущей в Ялту».
Вслед за Дерюжинским сюда приезжают погостить художники из Ялты, в том числе известный петербургский художник Сергей Юрьевич Судейкин. Возникает даже идея расписать виллу внутри.
Сохранились записи Судейкина, связанные с этим неосуществленным проектом:
«Дом в Сосновой Роще.
«Простота неотделима от подлинной красоты» (Motto <девиз>).
Быстрый переезд и холодный день замедлил впечатление, и теперь, вспоминая виденное, хочется проверить мелькнувшие мысли.
Что может быть прелестнее, как постройка дома, связанного с пейзажем. Много примеров в истории архитектуры можно привести, как возникали загородные дома, виллы в Vicencae <Виченце>, построенные гениальным Палладием в содружестве с Паоло Веронезом, где вся работа архитектора и живописца сливалась в один стройный аккорд, характеризующий нравы и потребности патрициев, их вкусы, и оставившие неизгладимый след в истории мировой культуры.
А раньше целые города возникали только для того, чтобы охарактеризовать Неаполитанский залив, отразиться великолепным силуэтом на лазурности моря, вызвать зависть в горах и потонуть в извержениях лавы. Конечно, этот пример эстетически связан с пейзажем, нераздельно, как существовавший на фоне лазурного залива, так и застывший в потоках лавы. Нам не дано так цельно мечтать, как мечтали древние художники. Бедность эстетической философии так очевидна в России. У нас не мог бы возникнуть даже Psayreut <Псоро>, а потому так беспощадно и характеризует нас эстетическая неразвитость нашего народа.
Но, казалось бы, в Сосновой Роще можно почувствовать здоровый, иглистый запах простой деревенской эстетики. Может быть, несколько подчеркнуто англизированный сухостью, но уже приятный тем, что простой.
Все переходы в доме, напоминающие античное, так естественно вяжутся с пейзажем моря и берегов, говорящих о Тавриде, об античной.
Вся британская эстетика есть только часть эллинской культуры, а потому так называемый английский модерн, когда он не изломан и может нравиться, всегда напоминает античную простоту форм.
1. Если Вы думаете ещё больше связать внешность Вашего летнего дома с пейзажем, то с сосновой рощей вязалась бы лавровая аллея, насаженная вокруг пропилеи дома с одной стороны, что отбрасывало бы тень в водоемы.
2. При беглом осмотре комнат я вынес некоторое отсутствие колорита, подчеркнутая простота мне кажется весьма привлекательной, но сухость замысла в расцветке комнат и несколько одинаковой раскраски и облицовки на меня действуют утомительно и напоминают мне не простоту вкуса, а скорей обычность англизированной эстетики, стремящейся только к корректной простоте и бедности воображения.
Мне очень нравится целое поле фиалок по склонам горы у дома. Господь Бог так колоритно будет освещать эту однообразную красоту, и замысел человека сделается многоцветным и радостным. Иное дело внутри дома.
Монотонность и повторение в цветах, столь свойственные мюнхенскому вкусу и английской эстетике, должны нарушиться естественной деревенской любовью к более сильной, живой окраске, которая составляет необходимость каждой комнаты, ибо цельность всегда будет нарушаться излишними мелочами и пестротой (хотя бы и однотонной) мебели, а потому каждая комната должна обладать своей колористической гаммой, будь то в однотонно раскрашенных стенах, в большом живописном сельском панно-гобелене, и это одно пятно даст всей комнате субъективную прелесть, а нескучную однотонность, корректность белых стен, хотя бы и в сельском доме.
Мне понравилась фаянсовая посуда на камине. Она хорошо характеризует сельскость дома, и как легко нарушить это неподходящими картинами или их отсутствием. Мне кажется, здесь должны были бы висеть какие-нибудь два или три натюрморта, изображающие упрощенные букеты полевых цветов, и натюрморты с фаянсовыми сельскими фигурками, сделанными в упрощенной крупной и колоритной манере. Тогда не нужна была бы перекраска <неразборчиво> одноцветного больничного характера. Эти пейзажи свяжутся с зелёными ставнями дома и свяжутся со стоящими в вазах свежими букетами, которые наполнят как бы гобеленовым отображением реальных цветов (рефлексы от только что виденного в природе). Я их считаю очень удачными.
Мне нравится коробочный стиль маленьких спален.
Относительно библиотеки, этой «мансарды на guai Voltaire <набережной Вольтера>», то её можно оставить или белой, или выкрасить в блеклый цвет выгоревшей слоновой кости или цвета моли.
Проект студии мной понимается так: это та комната, которая нарушает однообразную гигиену очаровательной сельской жизни, которая нарушает отдых, дошедший до пресыщения, в этой комнате небо в верхнем окне должно казаться синее, чем в природе (так как оранжевый цвет вызывает это), луна ярче, чем в натуре, так как она светит в длинное окно.
И замысел о маскараде с античными масляными лампами, повешенными в пропилеях винограда и глициний, освещающими маскарадные фигуры Диониса в костюме Ватто, Аладина с венецианской кружевной маской, Нарцисса в треуголке и бауте, юного эфеба в фижмах и другие очаровательные маскарадные вымыслы, вся эта пестрота, выражающая какую-нибудь одну музыкальную пьесу или разыгранный балет со словами времен Vestris <Вестриса> и Камарго, весь милый вздор сельской пасторали, написанной нашим русским Verlaine <Верленом> Кузминым, античный-восточный-крепостной быт, весь милый вздор веселья, может быть задуман только в комнате, в которую попадаешь через философию живой мудрости (да, эта комната рисуется мне очень ясно).
Какие боги, какие пенаты вызовут к жизни сельских затворников. Рука скульптора и кисть живописца должны создать богов мансарды, которым суждено разбудить дремлющего Диониса для того, чтобы он надел одну из своих масок спящего в тишине сельских гор Силена. К музыке, к этому вызовут только домашние пенаты мансарды. Все должно быть приготовлено пробуждением веселых богов. Бра с масками, оранжевый цвет для неба, диваны для… <не закончено >
Проект стены, где камин.
Вся стена представляет написанный театральный занавес, написанный очень упрощенно над камином. Фигура Арлекина, слегка приоткрывшая занавес, в узкий просвет видно небо, по углам две маски — разные фигуры, майоликовые или живописные, характеризующие дружбу и ревность.
Относительно маленькой комнаты, жизнь в которой особенно поймется во время маскарада или оживленья на нижних террасах. Я предлагаю изобразить живописание Faublas <Фабласа>, или миф о Нарциссе, или 1001 ночь, избранные сказки Шехеразады, или легенды Боккачио – всё это миниатюрные акварели или же такой фигурной, декоративной живописи, которая лезет на вас».
Мечты и фантазии…
К счастью, все они спасутся от революционного террора. Проживут долгую жизнь в эмиграции. Так никогда больше и не увидев свой любимый Крым и не узнав, что же случилось с Сосновой рощей.
В 1920 году имение было национализировано и передано в ведение специально созданного Управления Южсовхоза.
На территории имения «Сосновая Роща» был открыт дом отдыха «Центросоюза» под названием «Сосновая Роща», в котором отдыхал В.В.Маяковский.
Затем дом отдыха был реконструирован и открыт санаторий, который относился к следующим ведомствам:
1946 – 1956: Министерства иностранных дел СССР;
1956 – 1960: Министерства здравоохранения РСФСР;
1960-1966: Управления делами Совета Министров РСФСР;
1966-1991: 4-го Главного управления при Министерстве здравоохранения РСФСР;
1991-1992: лечебно – оздоровительного объединения Администрации Президента РСФСР;
1992-2006: производственного объединения «Нижневартовскнефтегаз» Министерства нефтяной и газовой промышленности РСФСР;
2006-2010: ООО «Гелиопарк Сосновая Роща» ЗАО «Гелиопарк Пиратская бухта» г.Москва;
с 2010 года: ООО Санаторий «Сосновая Роща», принадлежащий разным частным владельцам.
Дом, построенный Красновым, не уцелел. На его месте построен 1 корпус санатория «Сосновая Роща», названный «Юсуповским».
Долгое время каким-то чудом сохранялся заросший маленький дворик с фонтаном, строгой классической чашей неглубокого бассейна из гаспринского камня и статуей, окружённый старинными магнолиями и глициниями. Туда редко проникало солнце, застоявшаяся вода приобрела болотный цвет. Но шум от активно отдыхающих в санатории людей странным образом не доносился до этого места. Как-будто там остановилось время.
В 2018 году дворик снесли, магнолии выкорчевали и построили концертно-развлекательный зал «Юсупов-холл» — удобный, просторный с хорошей акустикой, в котором прекрасно слышна бурная жизнь санатория. Обещали перенести в парк старинную чашу бассейна, а статую в холл 1 корпуса. Но найти бассейн от фонтана времён Юсуповых мне не удалось, или я его не узнала, а статуя в холле может быть и старинная, но не та.
Так что же осталось от старого дворянского имения на Южном берегу Крыма? Сосны!
