Снарядный вопрос в ПМВ: «голод» или «избирательное питание»?
Уже через несколько месяцев после начала войны, когда суточный расход боеприпасов достиг пугающих величин и довоенные запасы практически иссякли, участвующие в конфликте державы столкнулись с необходимостью упрощения и удешевления производства снарядов и обеспечения их массового выпуска в кратчайшие сроки. К весне 1915 г. нехватка боеприпасов заставила всех пользоваться суррогатными снарядами, невзирая даже на их малую боевую ценность и опасность преждевременных разрывов. И если эффективность работы артиллерии можно было повысить за счет увеличения производства и расхода снарядов, то опасность детонации в канале ствола оставалась неразрешимой проблемой в течение всей войны и стала для некоторых армий настоящим бичом. Посмотрим, как обстояли с этим дела у основных стран-участниц Великой войны:
Франция. Во Франции в течение 1915 и 1916 гг. при стрельбе чугунными снарядами было испорчено около 6000 полевых 75-мм пушек, из которых 3100 разорвались и 2900 получили раздутие каналов стволов, причем несколько тысяч артиллеристов было ранено и убито[1].
Великобритания. В 1916 году, во время Первой битвы на Сомме, «преждевременные» разрывы, как их называли, случались примерно у одного из каждых 1000 выпущенных снарядов. В некоторых дивизиях во время наступления на Сомме каждые 24 часа производилось 500 выстрелов, таким образом, в среднем один «преждевременный» выстрел происходил примерно каждые 2 дня[2].
Германия. Число разорванных при стрельбе германских орудий было довольно велико, что можно видеть из приведенных ниже цифр. Причины убыли легких орудий германской артиллерии в 1917 и 1918 гг.:
От износа — 2477 4692
От разрыва стволов — 1078 1068
От неприятельского огня — 1990 1928
Захвачено противником — 462 2419
Итого — 6007 10007
Число разорванных орудий составляет около 7% от наличия всех легких орудий германской артиллерии к концу войны. Таким образом действие боеприпасов нельзя считать безупречным[3].
Россия. Благодаря большой осторожности и стремлению русских специалистов артиллерийской техники вводить на вооружение только совершенные образцы, выдержавшие всесторонние испытания, преждевременные разрывы снарядов в русской артиллерии не имели такого массового характера, как во Франции. По статистическим сведениям, собранным Арткомом ГАУ, в русской артиллерии за весь период войны 1914-1917 гг. произошло лишь около 300 преждевременных разрывов в канале 76-мм пушек при стрельбе фугасными снарядами французского образца, но с русскими взрывателями и ударными трубками[1].
Зная каким был расход лёгких снарядов в армиях за соответствующий период можно подсчитать, что на каждые 100 тыс. выстрелов в русской армии приходился один преждевременный разрыв, в германской — 2, во французской — 9, а в британской, по крайней мере в рамках битвы на Сомме, — ни много ни мало 100 разрывов! Нужно ли говорить, что каждый случай преждевременной детонации выводил из строя не только орудие, но и его расчет, обученный и опытный (который в не особо многолюдных французской и британской армиях был на вес золота), а также сказывался на моральном состоянии остальных артиллеристов. Масштаб бедствия можно оценить на примере Франции, которая имела к началу войны около 4,5 тыс. орудий, произвела за 1914-1916 гг. чуть более 10 тыс., а потеряла 6 тыс., т.е. каждое третье, если учесть импортные и расконсервированные орудия.
Таким образом, невыгодное для нас соотношение в производстве снарядов заметно сглаживалось тем, что как союзники, так и немцы сознательно, ради увеличения выпуска, ухудшили качество своих взрывателей, которые давали больший, чем у нас процент отказов, неполных взрывов и преждевременных разрывов снарядов в канале орудия.
