«Впоследствии он сказал мне, что решил написать этот портрет, так как видел, что я был особым типом русского офицера Императорской Гвардии, и чувствовал, что этот тип скоро вымрет. Сорин был одним из тех интеллектуалов, которые сочувствовали революции. Изначально он был левым, революционером, но отвернулся от революции, когда увидел, к чему всё идет. Он был очень успешным художником, известным и популярным. Я сказал ему, что не могу позволить себе его цены, так как он много берет. Забавно — он появился через несколько дней и сказал, что нарисует меня даром, потому что хочет меня запечатлеть. Он сказал, что даже одолжит мне немного денег, если я в них нуждаюсь. Мне это было не нужно, но я подумал, что это невероятно великодушный ответ. Ему потребовалось около тридцати сеансов, чтобы завершить мой портрет. Пока он рисовал мы беседовали. Мы обнаружили, что одинаково мыслим о жизни, политике, обо всем, и, по сути, Сорин стал моим самым близким и самым ценным другом, человеком, на которого я мог положиться, что бы ни случилось, так же как и он знал, что может рассчитывать на меня».
Serge Obolensky «One man in his time»
