Секретная операция графа Ростопчина
Пока Кутузов сражался с французами на поле Бородина, граф Ростопчин, московский генерал-губернатор, тоже готовил свое Бородино. Он мобилизовал несколько сотен полицейский и всяческих добровольцев. Их этих людей создали группы поджигателей, вооруженных паклей и огненными припасами, селитрой. Так готовился знаменитый Московский пожар.
О злополучном и ужасном Московском пожаре в сентябре 1812 года написано в исторической литературе за 200 лет предостаточно.
Самая распространенной версией долго была такая — Первопрестольную сожгли богохульники-французы, которые не умели себя вести в завоеванной столице и предавались кутежам и пьянству. Но все ли так просто? Где же истина?
Если здраво рассуждать, то самим французам пожар в русской столице совершенно не был нужен. Великая армия собиралась зимовать в исконной русской столице, в местных добротных и теплых домах, там хранилось изрядные немало отменного продовольствия, вина. Зачем все это предавать огню?
В огне гигантского пожара в 1812 году в Москве сгорело 6500 почти 7 тысяч жилых домов (всего в Москве насчитывалось 8500 домов), было уничтожено 8200 торговых магазинов. Были уничтожены практически все имевшиеся в столице запасы провианта и фуража. В огне нашли свою смерть почти 30 тысяч французских солдат, а это получается практически третья часть из всех находившихся в Москве солдат и офицеров Наполеона.
Французы с присущей им проницательностью немедленно же заподозрили злоумышленный поджог. Оккупационные власти создали следственную комиссию во главе с маршалом Даву. Комиссия точно выяснила массу примечательных деталей. Многие французы и местные жители утверждали, что видели отряды незнакомцев, которые с факелами входили в пустовавшие дома, а потом начинался пожар. Триста поджигателей схватили. Две трети из них оказались освобожденными из острога каторжниками, остальные полицейскими чинами.
Как полагают историки, эту хорошо спланированную акцию по поджогу Москвы замыслил сам генерал-губернатор столицы Федор Ростопчин. По его приказу из пересыльной тюрьмы на Красной Пресне выпустили перед приходом Наполеона 8 тысяч каторжников, которые скопились там в ожидании этапа в Сибирь. Всем заключенным пообещали свободу в обмен на участие в поджогах. Отряды каторжников были небольшими, всего по 8-10 человек в группе, а руководили такими ячейками полицейские офицеры.
Кроме поджогов, «диверсанты» нападали на небольшие французские отряды фуражиров. В донесениях французов встречаются упоминания о каторжниках, наголо стриженных, одетых в халаты с бубновыми тузами на спине, вооруженных только топорами и вилами, бесстрашно атакующих превосходящие силы наполеоновских солдат. Большая часть участников этих отрядов «черных бушлатов» погибла в стычках с французами и в пожарах. Но они все же нанесли врагам непоправимый урон.
