Саровские торжества в 1903 году
1 августа Православная Церковь празднует день памяти преподобного Серафима Саровского – великого подвижника русской земли и одного из наиболее почитаемых монахов в Русской Православной Церкви.
19 июля/1 августа 1903 года состоялись знаменитые «Саровские торжества», прославление угодника Божия и перенесение его мощей. В дни торжеств Саровскую обитель лично посетил Император Николай II с супругой Императрицей Александрой Фёдоровной, матерью Императрицей Марией Фёдоровной, сестрой Великой Княгиней Ольгой Александровной и другими членами Императорской Фамилии. По воспоминаниям современников, в те праздничные дни в обители собралось более трёх тысяч паломников и верующих.
Каждый шаг Августейших паломников фиксировался на камеру, и наверно, самой известной фотографией торжественных дней является момент перенесения мощей отца Серафима из Зосимо-Савватиевской церкви в Успенский собор обители, причём святые мощи лично несли Император и Великие Князья.
В день прославления святого Государь Император записал в своём дневнике: «Впечатление было потрясающее, видеть, как народ и в особенности больные, калеки и несчастные относились к крестному ходу. Очень торжественная минута была, когда началось прославление и затем прикладывание к мощам. Ушли из собора после этого, простояв три часа за всенощной…».
Позднее, уже находясь в эмиграции, Великая Княгиня Ольга Александровна вспоминала июльские дни 1903 года: «Царский поезд остановился где-то в поле, не доезжая до города Арзамаса, виднеющегося слева вдали.Рассевшись по коляскам по два человека, тронулись в путь по пыльной черноземной дороге. Пыль стояла густая всю дорогу почти до леса, там же началась песчаная дорога. Чудный лес и тень показалась нам после зноя раем. Приближалась цель нашей поездки, и с ней росло нетерпение увидеть Саров. Вдруг на повороте перед глазами раскрылся чудный вид монастыря, блиставшего своими золотыми крестами над церквами, стенами вокруг него и воротами. Толпы богомольцев, тянувшиеся, как и мы, туда же.
Торжество перенесения мощей и положения в новую раку не стану описывать, так как много уже было написано и рассказано тогда об этом. Помню, какое великое на меня впечатление произвела толпа богомольцев, но об этом я расскажу дальше.
Вспоминаю, что произошло в соборе в этот день. Недалеко от меня на коленях молилась усердно со слезами одна женщина, придерживая девочку свою лет семи. Девочке было скучно и она капризничала, а мать так молилась, прося угодника Божия что-то … Служба продолжалась долго, около четырех часов, но никто не уставал, все были в приподнятом состоянии. Вдруг раздался крик девочки: «Мама, мама!», — а мать, обливаясь слезами, обнимала и целовала дочку. Оказалось, девочка была немая, и эти слова были её первыми словами. Это произвело сильное впечатление на присутствующих. Наш русский народ со всех краёв России стекался в эти дни в Саров, как и при жизни батюшки отца Серафима, когда он сам всех принимал, и каждому находил слова утешения и поддержки. Никто от него не уходил, не получив доброго совета и духовной помощи. Тысячная толпа спала на лугу под открытым небом внизу под горой у реки. Ночью горели костры, по прозрачному ночному воздуху доносилось пение молитв, на темном небе горели звёзды и светила луна. Мирно и чудесно. Днем и ночью беспрерывно двигалась к собору густая толпа богомольцев. Каких только калек они с собой не вели, несли и тащили в самодельных тележках. Какая великая вера двигала всех этих людей!
Один крестьянин из Архангельска, на руках влача свои парализованные ноги за собой, шел один без посторонней помощи. Одни родители везли в тележке «огромную голову», тело было крошечное, беспомощно болтались ручки и ножки. «Голове» было уже 30 лет, а тело было как у ребенка 5-ти лет. Шли сухие, слепые, хромые, все шли тихо и чинно, и между ними попадались кликуши. Чем ближе к храму, тем труднее было справиться с ними. С усилием их втаскивали по ступенькам наверх; 4 человека не справлялось с одной, начинались дикие крики. Наконец, попавши в собор и там приложившись, крики стихали, и мучавший их дух отходил по молитвам сопровождающих их родных.
Ходили мы и пешком в ближнюю и дальнюю Пустыньки, прикладывались к небольшому плоскому камню, на котором молился некогда Батюшка 1000 дней. В Пустыньке висели еще его рубаха, топор и другие предметы, принадлежавшие преподобному. Везде чувствовалась его близость.
Утром, по пути туда, встретились богомольцы, возле реки. Помню, что один молодой парень, поддерживаемый своею матерью, висел как-то на руках, поджав ноги под себя на ветке, и глядел оттуда над головами толпы на Государя. Возвращались мимо того же места. Теперь мать и сын были центром взволнованной толпы богомольцев. Кто-то говорил: «Чудо, чудо случилось!» Крестьянка в радостных слезах рассказывала, как она пошла на источник, зачерпнула воды в свой маленький чайник и стала поливать у сына колени и ноги, и вот его изогнутые ноги стали выпрямляться, он стал на ноги и теперь может хорошо стоять и ходить. Мы все вместе с этой матерью порадовались её великой радости и счастью быть свидетелями Божественной помощи.
Перед отъездом удалось приобщиться, а накануне вечером и исповедаться в самой келье Батюшки у старца схимонаха… У меня было чувство, что он видит мою душу насквозь, и страх меня разбирал, а он так ласково и трогательно со мной говорил, что стало легко и радостно.
В один из последних вечеров Императрица Александра Феодоровна, Ея сестра В.К. Елисавета Феодоровна захотели выкупаться в источнике, позвали и меня с собой. Был такой теплый вечер, и было почти светло, так как луна освещала тропу. С левой её стороны темнела опушка леса, а с правой стороны речка, вдоль которой мы шли, журчала и кое-где блистала в лучах луны. Вода источника была до такой степени холодная, что как бы обжигала тело, будто кипяток, зато потом оставалось приятное чувство бодрости. Уезжать не хотелось, и мы с грустью покинули после пятидневного пребывания чудный Саров. Это святое место унесло с собой незабываемые воспоминания».
Прошли годы, войны и революции. Но, даже оказавшись на чужбине, Великая Княгиня Ольга Александровна ощущала помощь и молитвы отца Серафима Саровского. «12 июля я проснулась ночью и почувствовала, что распухло и болит мое горло… Утром померила t˚ – жар, – писала Ольга Александровна в частном письме в 1930 году. – Но я встала и пять дней таскалась со всё ухудшающейся болью и сперва небольшим жаром – наконец в среду я слегла окончательно и страдала очень. Позвали даже доктора, и он сказал, что я знала уже и чувствовала – «огромный нарыв». С моим огромным нарывом я перестала спать, есть и пить – говорить нечего – и говорить. И это ужасное состояние продолжалось еще 2 дня – и все становилось мучительнее. Вчера вдруг пришел батюшка и говорит: «Пришел я помолиться с вами – может быть, вы забыли, что сегодня день св. Серафима, а я знаю, вы его очень почитаете». И мы помолились – молебен ему отслужили. (Я была так слаба, что заснула во время молебна раз!) Это было около 1 ½ часов – ушел батюшка, и я заснула. У меня всё прошло к 5 часам. Я чувствам своим не верила! Могла даже съесть кусочек черствого хлеба с маслом… Ночью выспалась, и сегодня жара нет и горло не болит… Куда делся огромный нарыв? Такое чудо я испытала… Да, нужна только вера, а Господь милостив неимоверно всем – и злым и добрым, и грешникам и праведникам – если только люди могли это понять…»
©Благотворительный Фонд имени Е.И.В. Великой Княгини Ольги Александровны
