В Одессе Сара Бернар дебютировала пьесой, где она играла роль нищенки. Играла превосходно. Но, очевидно, её чистый французский язык не имел чистого одесского акцента, поэтому пьеска шла вяло. Но опытная Бернар знала: в конце есть монолог, который заставлял плакать даже королевских особ. И вот финал — нищая, несчастная, она бросила в зал:
— Я уже не имею сил ходить, я умираю! Умираю с голоду!..
И вскинула над головой руки. И тут она заметила, что перед выходом на сцену забыла снять с запястья золотой браслет. И тогда из партера кто-то, видимо, не лишённый сострадания, тактично предложил:
— Сарочка, а вы продайте свой миленький браслетик — я бы тысячи полторы отстегнул.
— А я бы тысячи две дала, — уточнил уже женский голос из ложи.
— Две двести! — это уже включилась в торги галёрка.
Торг был долгий, но это была Одесса — она не подарок. Но это была Сара Бернар — не подарок вдвойне.
— Я уже пробовала продать, — бросила она в зал и трагически уронила руки. — Он фальшивый.
И упала на пол. Это её и спасло, потому что из зала хлынул девятый вал оваций, готовый всё снести, подобно урагану. Что ж, одесситы всегда умели ценить талант, особенно талант торговаться.
Фрагмент рассказа «Феи и корифеи».
Автор Валентин Крапива
