«Будучи прославленным мастером «у себя дома», в Петербурге, и покупаемым меценатами в Москве (собрание Гиршмана гордилось работами Сомова), на европейской арене СОМОВ потерпел неудачу. В Париже он оценен не был, да и не мог быть оценен. Еще хуже вышло с Америкой. Успех он мог бы скорее иметь в Германии с ее культом тонкого рисунка и детальной разработки. В конце концов, только один большой его ценитель в Лондоне (М. В. Брайкевич. — З. л.) обеспечивал его более чем скромное существование в эмиграции.
Если комната и обстановка —»зеркало души» художника, и вообще человека, то поистине таковым являлось обиталище Сомова в Петербурге, где я его навещал несколько раз. Немного аккуратно расставленной старинной мебели из красного дерева [18]40-х годов, на изящном комоде и крошечном столике одна-две первоклассные и ценные фигурки старого Сакс и Майссена; силуэты, миниатюры на стене, вазочки Луи-Филипп, один красивый цветок — красочное пятно.
Фигурой он был неясной. Минутами казалось, что он, особенно говоря об искусстве, раскрывал свое нутро, которое вообще было очень замкнутое. Немало в нем было и иронии и, как еще много раньше мне казалось, даже разочарованности, скептицизма, недоверия при несомненном уме. Эти черты, делающие его для меня неуютным, донельзя обострились с годами, когда, по словам его старых приятелей, «Костя скис и стал безнадежно мрачным». Внутреннего света я никогда в нем и раньше не ощущал. а
В Петербурге, в связи с устроенной мной большой выставкой «Современное искусство», я издал книгу-монографию с многочисленными воспроизведениями Сомова, что его очень обрадовало.
Раз, много лет спустя, вглядываясь долго в одну картину на выставке в Париже, я почувствовал прикосновение руки к плечу — обернулся… предо мной стоял маленький, сморщенный старичок, показавшийся мне карликом, с таким же желто-сморщенным лицом, какое бывает у карликов, этих жутких и странных существ. Он тяжело опирался на палку, волоча одну ногу. «Узнаете?» Это был «вечно юный» Костя Сомов — жалкий, больной, старенький, с печальным потухшим и каким-то уже не живым взором».
С. Щербатов. Из мемуаров «Художник в ушедшей России».
На фото: К. А. Сомов (1869—1939). Париж. 1935.
Подготовка публикации: ©Зеленая лампа, 23.12.2022
