У путешественников 17-18 веков в ходу была поговорка – чем дальше по Якутии на север, тем чаще встречается русский язык. В этом нет ничего удивительного, ведь ещё в 1638 году во время освоения Сибири здесь обосновались выходцы из казачества и поморов. Так в Якутии, на реке Индигирке, и появилось село Русское Устье. Поскольку в условиях вечной мерзлоты заниматься земледелием не представлялось возможным, «пришельцы» перешли на другой промысел: охоту и рыболовство. Многому приходилось учиться у коренного населения, но и переселенцы внесли в хозяйственный уклад Севера массу усовершенствований. Например, при охоте на диких оленей русские применяли хитрость — стадо загонялось в воду при помощи собак, на линных гусей устраивали засады. Научили русские якутов также плести неводы и сети для рыбалки из конских волос, показали им, как делать корзины из ивовых прутьев и даже научили изготавливать балалайки.
С самого начала основания Русское Устье было отправной точкой для многих русских землепроходцев и полярных мореходов. Отсюда начался морской поход Семёна Дежнёва, завершившийся великим географическим открытием пролива между Азией и Америкой. Из-за того, что очень долгое время потомки казаков и поморов жили обособленно от центральной части России, тут сохранился своеобразный диалект. Например, вместо “сплетник” они говорят “басник”, вместо “мусор” — “гад”. “ Веснусь” означает “прошлой весной”, “заглумка” — “улыбка”, а если услышите фразу «что-то у меня душу поднимает», немедленно отойдите — человека тошнит.
Многое привнесла и местная культура — у русскоустьинцев в большом почёте шаманизм. Существовали такие обряды, как кормление огня и воды, порча во время похорон вещей, принадлежащих умершему. Сегодня русские старожилы включены в категорию малочисленного коренного населения Якутии в знак того, что они наряду с отличительными социальными характеристиками, культурным обликом, характерными для коренного населения, сохраняют традиционную систему жизнеобеспечения, прежде всего такие специфические формы хозяйственной деятельности, как охота и собирательство. Укладу этому почти четыре сотни лет!
