На перекрестке Бебеля и Революции — в прошлом Лазаревской и Успенской — стоял когда-то красивейший храм Воскресения Лазаря. В 1809 году построили эту церковь. До того стояли две — теплая и холодная. Видимо, деревянные. Титулярный советник Алексей Васильевич Юматов возглавил прихожан и совместным с ними иждивением построил новую церковь.
Заложена по благословению Преосвященного Павла Архиепископа Ярославскаго и Ростовскаго при священнике Михаиле Леонтьеве и церковном старосте, ростовском посадском Косме Абрамове Голицыне вместо двух обветшавших деревянных храмов, холодного во имя Лазаревого Воскресения и теплого — во имя святителя и чудотворца Николая, находившихся по направлению от настоящего храма к северу на расстоянии сажен пятидесяти, на том месте, где был древний Лазаревский мужской монастырь, в котором в XVI столетии жил преподобный Иринарх затворник Ростовский.
В храме имелось два алтаря — во имя Святителя и чудотворца Николая и во имя Святыя Троицы, последний — в память бывшей на берегу озера Неро Троицкой церкви, по упразднению которой часть прихода и утвари передана в Лазаревский храм. Лазаревская церковь была богато украшена произведениями ростовских мастеров финифти и являлась во второй трети XIX в. крупным центром эмальерного искусства в Ростове, основу которого составляли ученики мастера Якова Ивановича Шапошникова, жившего неподалеку.
В 1930-х годах церковь снесена.
http://www.rostov-great.ru/page/cerkov-voskresenija-lazarja
При изучении ростовской финифти XVIII-XIX вв. основным источником, кроме списков ремесленной управы, остаются церковные исповедные и метрические росписи. И если документы управы дают важную информацию о профессиональной принадлежности, то церковные росписи позволяют определить, кроме основных вех жизни человека, его место проживания и близкое окружение, составляющее приход храма. При помощи этих данных были выявлены два основных центра, к которым принадлежали финифтяных дел мастера первоначального периода истории ростовской финифти. Это – церковь блгв. кн. Бориса и Глеба, где исповедывались мастера Ростовского Архиерейского дома, и церковь Архистратига Михаила, по документам которой определяется круг мастеров, тяготевший к Ростовскому Спасо-Яковлевскому Димитриеву монастырю. В начале XIX в. ситуация несколько изменилась – Архиерейский дом переехал в Ярославль, и хотя финифтяных дел мастера остались в Ростове, роль церкви Бориса и Глеба, как центра, вокруг которого концентрировались мастера, оказалась сниженной. Но возник другой центр – церковь Воскресения Лазаря, где организующей силой был уже не заказ, а, как мы предполагаем, деятельность мастера – маэстро и его учеников. Рассмотрению данного вопроса – на основе анализа источников и памятников, связанных с церковью Воскресения Лазаря, и посвящена настоящая работа.
Церковь Воскресения Лазаря находилась в Ростове на Успенской улице (ныне Бебеля) при пересечении ее с Лазаревской (ныне Революции), уничтожена в 30-х гг. прошлого столетия. Согласно Летописи церкви Воскресения Лазаря за 1877-1909 г.: «… храм существует с 1809 года… вместо двух обветшавшых храмов, холодного – Лазарева Воскресения и теплого – свт. Николая, находящегося к северу в саженях 15, на том месте, где был древний Лазаревский мужской монастырь, в котором в 16 в. жил прп. Иринарх. … в трапезе два придельные алтаря, с правой стороны – во имя свт. Николая, а слева во имя святой Троицы. Олтари сии устроены… титулярным советником Юматовым и другими прихожанами. Никольский олтарь освящен по благословению Архиепископа Ярославского и Ростовского Антония прежде настоящего в 1808 году, настоящий в 1809 году, а Троицкий после обоих в 1822 году по благословению Симеона Архиепископа Ярославского и Ростовского в память бывшей на берегу озера Неро Троицкой церкви, по упразднению которой часть прихода ее и утвари перешла к церкви Одигитриевской, а другая часть к Лазаревской».
В 1924-25 г. от общины Лазаревской церкви на временное хранение в музей, а затем и по изъятию поступили следующие вещи с финифтью: 1. Евангелие 1832 г. серебряное, оклад с 5-ю финифтяными образками.2. Оклад с иконы Владимирской с финифтью серебряный.3. Крест напрестольный 1807 г. с финифтью.4. Потир 1816 г. с финифтью украшенный колосьями, стиль ампир.5. Звездица 1816 г. с финифтью.6. Евангелие 1805 г. с финифтяными образками.7. Риза иконы Почаевской Божьей Матери с финифтью.8. Евангелие с финифтью.
Позже вещи были разукомплектованы и сегодня в виде отдельных комплексов мы имеем: дробницы с двух напрестольных крестов, от дарохранительницы, с наперсного креста, от двух Евангелий. Всего из церкви Воскресения Лазаря в музее хранится 40 икон на эмали, для приходского даже ростовского храма это немало.
Финифтью была украшена не только ризница, но и сам храм. Судя по приведенному выше описанию церкви и составу поступивших экспонатов, в Никольском и Троицком приделах находились царские врата с финифтяными дробницами. Один комплекс из 6 дробниц работы мастера-монограммиста «Д.С.» находится в постоянной экспозиции, другой (предположительно работы Н. Сальникова) в фондах ГМЗРК. Для подвески на столбиках царских вратах предназначались иконы Спаса в образе Доброго Пастыря и Богоматери. В этих же приделах соответственно должны были располагаться и финифтяные храмовые иконы – свт. Николая и Троицы Ветхозаветной, которые также находятся в постоянной экспозиции. Один из популярнейших в музее экспонатов – финифтяная годовая минея – тоже поступила из церкви Воскресения Лазаря.
Судя по описям имущества церкви и клеймам на несохранившейся утвари, часть ризничных вещей с финифтью была вложена в храм в начале XIX в. – ок. 1809 г., а финифтяные иконы в интерьере храма появились в 1850-60-х гг. Чему мы находим подтверждение в летописи церкви: «В 1857 году с разрешения епархиального начальства приступлено было к обновлению испортившихся от сырости иконостасов на сумму доброхотов жертвователей».
Добавлю, что во время обновления иконостасов, «… церковь посетил преосв. Нил, который назначил фон для иконостасов, именно голубой, как самый употребимый по его отзыву», в другой раз преосв. Нил посетил Лазаревскую церковь в 1870 г. Возможно, в результате этих визитов, для подарка, был создан прекрасный портрет архиепископа Нила, выполненный в технике гризайли, который хранится в музее. Одним словом, финифтяные иконы из интерьера церкви Воскресения Лазаря сегодня входят в нашу коллекцию и постоянную экспозицию.
Но продолжим цитировать летопись храма: «Приход Лазаревской церкви состоит из чисто русских людей по званиям статских, военных, купцов, мещан, временно прибывающих в город Ростов для разных промыслов крестьян. Некоторые из купцов и мещан занимаются торговлею, другие ремеслами: столярным, швейным, живописью на дереве и на финифти». Добавим, что упоминания о занятиях финифтью встречаются в подобных документах очень редко.
Здесь надо сказать, что интерес к приходу церкви Воскресения Лазаря возник не случайно, но появился при изучении творчества крупнейших ростовских мастеров – Якова Шапошникова и Николая Сальникова, которые не только исповедывались в этом храме, но и жили почти соседями. В исповедных росписях церкви Лазарева Воскресения за 1780-1829 гг. существует т.н. алфавит домов, согласно которому в 1809 г. Сальниковы проживали в 44-м доме, а Шапошниковы в 40-м, в 1829 г. соответственно Сальниковы – в 42-м, Шапошниковы в 39-м, рядом с ними – Ключарев, Виноградов, Рыкунин и Нашахилов. В других документах упоминаются так же, что на Успенской из мастеров финифтяного дела жили – Плотников В.С. и Носков И.П., а на Лазаревской – Онофриев А.С. и Лазарев А.М.
Имена первых пяти мастеров известны нам не только из общего списка мастеров ремесленной управы, это ведущие мастера XIX в. Самым старшим из них был Яков Иванович Шапошников. О Якове Ивановиче мы уже писали, здесь же только обратим внимание на некоторые его работы. В нашем музее хранится одна подписная ранняя миниатюра Якова Шапошникова 1809 г. и несколько его неподписных произведений, атрибутированых в последнее время. Для творчества зрелого мастера характерна миниатюра «Троица Новозаветная», выполненная, как мы предполагаем, около 1830 г. В ней все, что касается фона – небо с клубящимися облаками, сфера, на которой утвержден престол, выполнено почти гризайлью. Мастер пишет белое на белом или едва различимое прозрачное. Его интересуют тонкие нюансы, типа теплого блика на волосах Спасителя. Он стремиться к изяществу, воздушности, мягкости сочетаний, как красок, так и форм. Техника исполнения здесь совершенно сокрыта, мазок либо не виден, либо удивляет своей тонкостью. Эти качества творческой манеры Якова Шапошникова пригодятся нам при сравнении его работ с произведениями других мастеров. Миниатюра «Троица Новозаветная» является дробницей многочастной иконы с изображением патрональных святых и Ростовского кремля, остальные миниатюры этой иконы в музее не сохранились. Яков Шапошников известен как автор нескольких крупных комплексов миниатюр, причем не все миниатюры в них равнозначны, что предполагает участие в работе учеников, о чем будет сказано ниже.
В 51-м доме в приходе церкви Воскресения Лазаря, согласно упомянутому алфавиту домов, жил Александр Тимофеевич Виноградов. Александр Тимофеевич родился в 1812 г., имел мастерскую, работников и учеников. Среди его работников упомянут и ювелир-мастер по серебряной части Дмитрий Иванович Свешников. Мастерская выпускала финифть в серебре, что говорит об ее достаточно высоком уровне. Александр Тимофеевич Виноградов представлял свои работы на Великосельской сельскохозяйственной выставке в 1850 г. Это самое раннее свидетельство об участии ростовских финифтянщиков в выставочной деятельности. Из представленных Виноградовым произведений похвалы Комитета был удостоен образ Спасителя на финифти, за который он был награжден похвальным листом. Позже мастер работал на разных хозяев, умер он в 1872 г. от тифозной горячки. Из произведений Александра Тимофеевича Виноградова мы пока предположительно, можем назвать только портрет неизвестной, выполненный в технике гризайли из нашего собрания. Он выставлен в постоянной экспозиции.
Кроме Александра Тимофеевича Виноградова в документах 1845 г. упоминается Иван Тимофеевич Виноградов, видимо, его брат, также владелец мастерской. У Александра Тимофеевича было 8 детей, из них как мастера мы знаем только Ивана Александровича Виноградова. От Ивана Александровича в 1927 г. в ростовский музей поступило 26 икон на эмали. Возможно, Иван Александрович Виноградов был одним из мастеров, которые сотрудничали в конце XIX в., с Андреем Александровичем Титовым, так как вещи из коллекции последнего аналогично оформлены и исполнены близко к произведениям поступившим от И.А. Виноградова.
Соседом Якова Шапошникова был и Николай Иванович Ключарев (у Титова назван Николаем Петровичем). Он родился в 1823 г. Как и Виноградов, мастер упоминается в отчете о выставке, но проходившей уже в Ростове в 1880 г. Им были представлены образы Николая Чудотворца, Иоанна Богослова с преподобным Авраамием, Тихвинской Божьей Матери, Михаила Архангела, Соловецких Чудотворцев и 53 мелких образка разных размеров. О Ключареве Титов писал, что он «… занимается письмом финифтяных образов лет 25, пишет преимущественно мелочь и работает на хозяев; крупные образа пишет только по заказам, но и то мало. Прежде изготовлял в год, занимаясь постоянно одним только этим ремеслом, до 140 т. штук, а теперь, состоя смотрителем Плешановской богадельни, работает только в свободное время, но все-таки изготовляет до 50 тыс. штук и прибыли получит до 100 руб.». Если произведения Ключарева нам пока не известны, то миниатюрам Якова Рыкунина повезло больше, их собирал Государственный Русский музей.
Яков Иванович Рыкунин родился около 1817 г., так же имел учеников и работников, в 1845 г. – занимался финифтяным мастерством, с 1848 г. упоминается, как мастер золотых и серебряных дел, в 1852 г. был старшиной 1-го цеха Ростовской ремесленной управы. Все известные подписные миниатюры Рыкунина, как уже было сказано, находятся в ГРМ. Самая ранняя их них – евангелист Иоанн, пластина 1837 г., т.е. мастеру было около 20-ти лет, две пластины Воскресение Христово, одна датированная 1852 г. и многочастная финифтяная икона 1854 г. «Воскресение Христово со сценами жития».
Две дробницы этой иконы опубликованы в альбоме В.И. Борисовой, которая изучала творчество Рыкунина. Икона представляет собой доску, на которой укреплено 29 миниатюр различных форм и размеров. В центре – Воскресение Христово, вокруг – сцены страстей с цитатами из Евангелия. В этих миниатюрах мастер как бы стремился показать все свое мастерство. Рыкунин писал людей в различных позах и ракурсах, тело обнаженное и в драпировках. Отдельные фрагменты своих композиций он черпал из различных оригиналов. Как видно на центральной дробнице, мастеру хорошо удавалось передать открытое пространство, наполнить его воздухом и светом. Что интересовало, как мы помним, и Якова Шапошникова.
Самым известным мастером финифти, в свое время, был Николай Андреевич Сальников. Он, как писал Фуртов, прославился своим умением писать портреты. Мастер родился в 1817 г. Согласно Фуртову, выучился мастерству к 1830 г., т.е. в 13 лет. В 1850 г. он был старшиной 1-го цеха ростовской Ремесленной Управы. В 1855 г. получил звание неклассного художника за портрет академика Брюллова в Российской академии художеств. Участвовал в ростовской выставке 1880 г. Где, как писал А.А. Титов, представил работы 10-летней давности. Среди них образ Рождества Христова, Александра Невского, портреты Николая Первого, Александра Второго, академика Васильева и автопортрет. Последний раз в документах имя Сальникова встречается в том же 1880 г. среди купцов в именном списке избирателей в Ростовской Городской Управе. На портрете Булатова М.Л. из нашего собрания, поступившего от И.А. Фуртова, была бумажная наклейка с текстом, сохраненным в книге поступлений: «Портрет Императора Николая I работы Н.А. Сальникова, помер в 1880 году». Что приходится признать за правду, хотя в метрических книгах церкви Воскресения Лазаря 1877-1909, 1871-1880, 1881-1886 гг. нет упоминаний о смерти Николая Андреевича Сальникова.
Подписные работы Сальникова хранятся в ГИМе, ГТГ, ВМП. Это портреты, выполненные в технике гризайли, копии с гравюр или дагерротипов. Многие исследователи считали их невыразительными. Это действительно очень подробные, тщательные и немного скучные копии. Но в чем нельзя отказать Сальникову, это в ювелирной точности владения кистью, пунктиром. Эмальерная техника в гризайли у Сальникова более совершенна, чем работа в цвете. Если в первом случае, он методично копировал, то во втором – словно забывал о миниатюре и смело работал кистью. Поэтому в гризайли он ближе к Якову Шапошникову, чем при работе с цветом, хотя чистых работ Шапошникова в этой технике мы не знаем. На одном из портретов Сальникова надпись: «Писалъ. //Художникъ.// Николай //Сальников// оправлял/ //Иван На//шахаловъ.». Иван Нашахалов тоже жил в приходе церкви Воскресения Лазаря в доме № 60.
Вероятно, крупным мастером середины XIX в. был и Иван Носков – штатный служитель Архиерейского дома, проживавший так же на Успенской улице. У него тоже были работники и ученики. В 1854 г. Носков избирался старшиной Ростовской ремесленной управы, но о его творчестве, к сожалению, пока ничего не известно.
Теперь напомним всем известную фразу Фуртова о преемственности ростовской финифти: «В конце XVIII столетия славились мастера: Чайников, Буров и Гвоздарев. В 1800 г. выучились от них Метелкин, Малков, двое Шапошниковых и крестьянин Нажаровский; к 1830 г. от оных выучились: Пахомов, Сальников и крестьянин Шнитов, …» Метелкин жил около Спасо-Яковлевского монастыря, о Малкове и Нажаровском – ничего не известно. Ведущими мастерами первой половины XIX века в Ростове, которые оставили о себе реальную память, были Метелкин и Шапошников. Метелкин был штатным сотрудником Ярославского Архиерейского дома, о том, что он брал учеников, мы пока ничего не знаем. Таким образом, Николай Сальников из перечисленных мастеров – Метелкина, Малкова, Шапошниковых и Нажаровского, учился, вероятно, именно у Якова Шапошникова, который в известных нам документах упоминается вместе с учениками и работниками. Иван Шапошников был гораздо младше брата и, скорее всего, сам был его учеником. До 1809 г. Яков Иванович жил в отцовском доме в приходе церкви Преображения Господня, после женитьбы он отделился и поселился в приходе церкви Воскресения Лазаря. В Исповедных росписях церкви Лазарева Воскресения за 1841 г. читаем: «… купцы – Шапошников Яков Иванович –53* … мещане… Сальников Николай – 25… Рыкунин Яков –18… Виноградов Александр Тимофеевич – 24… Нашахалов Яков – 24» и только Ключареву было 14 лет.
Сальников, Рыкунин, Ключарев, Виноградов принадлежали к одному поколению. Поэтому возникает предположение, что они были первыми учениками Якова Шапошникова, которые действительно, как пишет Фуртов о Сальникове, выучились в 1830-е гг. Только школа Шапошникова или Метелкина могла дать возможность в Ростове первой половины XIX века добиться значительных успехов в финифти. Возможно, кто-то из них в 1845 г. еще работал с Шапошниковым, который имел в то время мастерскую с 4-мя работниками, но имена работников не названы. В 1848 г. учениками Якова Шапошникова были Петр Паутов (или Наумов) и Дмитрий Сергеев.
Из всех поступивших из церкви Воскресения Лазаря икон в собрание нашего музея мы имеем единственные подписные произведения мастера-монограммиста Д.С. Это миниатюры примерно одного времени – упомянутые ранее дробницы с царских врат, храмовые иконы свт. Николая и Троицы Ветхозаветной и близкие к ним иконы Спасителя и Богородицы, которые обычно подвешиваются на столбиках царских врат. Иконы свт. Николая и Троицы датируются 1861 г. На эту дату мы и ориентируемся, когда определяем время выполнения всего комплекса. Что вполне допустимо, так как из летописи церкви известно, что в 1857 г. на средства доброхотов и жертвователей в храме обновляли иконостасы. Иконы мастера «Д.С.» находятся на стыке двух направлений развития ростовской финифти – народного и профессионального. В целом это примитив, но как тщательно, скрытым пунктиром выписано личное. Очень мягкий нежный тон подмалевка то усиливается, то ослабляется едва заметным пунктиром, который напоминает работы Якова Шапошникова, его стремление к легкости и воздушности, умению прятать мазок.
И здесь, думается, нужно сказать еще об одном, видимо, последнем ученике Якова Шапошникова (мастер умер в 1851 г.) – Дмитрии Сергееве. Дмитрий Сергеев – воспитанник общественной богадельни, около 1832 г. рождения, взят Яковом Шапошниковым от купца Рахманова до 18-летнего возраста. В 1844-1848 гг. жил у него в доме в учениках. В 1861 г. ему было 29 лет. Дмитрий Сергеев – не единственный из мастеров этого времени, кто имел инициалы «Д.С.». В конце 1850-х гг. работали так же Дмитрий Соколов на Алексея Яйцова и Денис Старчиков, сначала на Никанора Шапошникова, затем на Николая Колосова. Но они были значительно старше Дмитрия Сергеева, в 1861 г. каждому из них было уже за 50 лет. Что в миниатюре особенно важно, особенно при выполнении таких крупных комплексов, которые остались после мастера «Д.С.».
Создание комплексов миниатюр, стремление вырваться из камерности миниатюры отличало не только мастера «Д.С.». Аналогичный комплекс миниатюр для царских врат второго придела церкви Воскресения Лазаря был выполнен, предположительно, Сальниковым. Уже говорилось об иконе Рыкунина из 29 миниатюр. Сохранилось описание такой же иконы, по содержанию и по структуре, вложенной в Ростовский Петровский монастырь при погребении Ивана Ивановича Ключарева в 1841 г. И в этом случае, мы опять возвращаемся к творчеству Якова Ивановича Шапошникова, который, надо полагать, первый в ростовской финифти начал создавать крупные тематические комплексы, многочастные иконы. Такие, как икона Воскресения Христова с праздниками и патрональными святыми 1827 г., которая в размонтированном виде сейчас хранится в музее-заповеднике Новый Иерусалим, икона «Воскресение Христово с двунадесятыми праздниками», из собрания музея древнерусского искусства им. Андрея Рублева, аналогичная икона из Рыбинского музея-заповедника, наш комплекс миниатюр для оклада Евангелия. Позже, во второй половине XIX в. ростовские мастера за пределы комплекса из 5 миниатюр к окладу Евангелия выходили очень редко. Многочастная икона стала не авторским произведением одного эмальера, а комплексом из разновременных миниатюр различных мастеров, объединенных работой уборщиков, которые из фольги, жести и цветных стекол создавали убор для иконы. Но это были другие иконы. Шапошников, Сальников, Рыкунин стремились к более профессиональному уровню своих миниатюр.
Итак, во второй трети XIX в. на Лазаревской – Успенской существовал крупный центр эмальерного искусства в Ростове, основу которого, как мы предполагаем, составляли ученики Якова Ивановича Шапошникова.
М.М. Федорова. Мастера финифтяных дел из прихода церкви Воскресения Лазаря в Ростове. http://www.rostmuseum.ru/Publications/Publication/282
Старинная Лазаревская улица (совр. Революции), получила своё название от храма в честь святого праведного Лазаря Четверодневного, который находился на этой тихой ростовской улочке вплоть до 1930-х годов. Сейчас на месте разобранного храма расположена общеобразовательная школа №2. Церковь Воскрешения Лазаря Четверодневного была построена в 1809 году на месте более древнего одноимённого монастыря. В храме также были приделы в честь святого Николая Чудотворца и Пресвятой Троицы. В документах упоминается, что во время моровой язвы здесь было «убогое место» — так называли кладбища, на которых хоронили бедных или безымянных людей, а также тех, кто умирал во время эпидемий. Образ воскресшего из мёртвых Лазаря являет собой веру во всеобщее воскресение, поэтому неслучайно, что на «убогих» кладбищах, где погребали людей, в том числе умерших неизвестной смертью, храмы достаточно часто посвящали этому святому.
Из путеводителя: Рубцова Мария, Виденеева Алла «Ростов Великий. Святыни и достопримечательности», — издательство: Спасо-Яковлевского Димитриева монастыря, 2019
