«РЕВОЛЮЦИЯ БЫТА» И РЕМЕСЛЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО
В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ В 1720-е гг.
… Большинство съехавшихся в Петербург из разных городов посадских – ремесленников попадали в напряженную и непривычную для себя производственную атмосферу. Ее создавала не столько конкуренция, — каждая группа обычно имела свой круг потребителей, — сколько трудности психологического плана.
Ю.М. Лотман писал, что в царствование Петра I русские дворяне пережили изменения, более глубокие, чем простая смена бытового уклада, — нормы традиционного поведения были упразднены как «неправильные» и заменены «правильными» — европейскими. Таким образом, взрослым людям пришлось искусственно обучаться тому, «чему обычно люди обучаются в раннем детстве непосредственным образом». Не менее глубокое потрясение пришлось пережить и ремесленникам, особенно петербургским: полученные от отцов понятия о производстве и торговле во многих случаях оказались «неправильными». Рынок Петербурга должен был теперь обслуживать не только традиционные потребности русских людей, но и европейские запросы «русских западников».
Известно, как болезненно реагировало население на указы царя о ношении «немецкой» одежды и запретах на русскую. Но остается без внимания то, как реагировали на них те, кто изготавливал эту одежду, столкнувшись с запретом на ее сбыт. Без сомнения, многие были вынуждены принимать какие-то решения, чтобы не утратить свои «торги и промыслы». Но как бы не принуждались горожане к приобретению европейской одежды, все не могли переодеться в одночасье, и суля по названиям ремесленных специальностей, обычные предметы русского костюма продолжали производиться и покупаться.
Номенклатура предметов бытового пользования раздвоилась: одежда, обувь, шляпы, посуда, украшения и многое другое производились и на русский и на иностранный манер. Каждое русское ремесло получило своего западного двойника. Российского «рукавишника» дополнял «перчатошник», мастера тележного дела – мастер-каретник, и т.д. Многие новые товары в городе стали производится не кустарно, а на казенных и частных мануфактурах: появились «шляпный двор», заводы пуговичный, чулочный, зеркальный, шпалерный и т.д.
Впрочем, сбыт их продукции был затруднен; потребителями ее являлись исключительно петербургские дворяне, а по качеству она уступала товарам иноземных мастеров.
Рыночный ассортимент наполнился предметами, о которых прежде и не слыхивали. Их изготавливали иноземные ремесленники, «фижменные» мастера, мастера «очешного дела», ножен шпажных, конфетного дела, табакерошного и пр. Многие новинки способствовали по мнению русских людей «разрушению веры христианской». Вещам бытового обихода, пище, одежде стали придавать моральное значение «чистых» и «нечистых».
… В допетровское время с прическами, стрижкой и бритьем у большинства русских людей затруднений не возникало, соответственно не было и специалистов в этом деле. При Петре это стало проблемой. В 1722 г. был объявлен набор желающих вступить в цех «цирульников»; записались 10 человек, еще 13 изъявили желание стать «парухмахерами», т.е. изготовителями париков. Русские обыватели относились к парикам с отвращением, высказанным Т.И. Посошковым: «Таковых мертвечинных и нечистых блудниц волосы православным христианам и вне церкви на главы свои возлагать не следует. Люторам то своейственно есть, носити такие парики, понеже оне вне истинного христианства».
Ношение париков вызвало появление пудры, пудрениц, а в связи с этим — и редкостной профессии – мастера «пудерного дела». Появились щипцы для завивки волос. Курение табака привнесло в обиход трубки и табакерки, которые имелись в карманах не только дворян, но и простых обывателей.
… Если за дворянами власть внимательно приглядывала, носят ли они иноземную одежду, то за каждым посадским уследить и обрезать ему полы русского кафтана было невозможно. В посадской среде ношение иноземной одежды было скорее поступком добровольным и более осуждаемым со стороны ближайшего окружения.
Источник:
Кошелева О.Е. Люди Санкт-Петербургского острова Петровского времени. М.: ОГИ, 2004. – 486 с.
