«Я часто брала книжку и шла в громадный роскошный сад или садилась на скамейку у мраморных ворот при входе в парк из служб. Однажды ко мне подошел престарелый главный лакей государя императора в ливадийском дворце, грек Маропуло, и заговорил со мной. «Хотите, барышня, осмотреть дворец императора?» — предложил он. Так я попала в царские покои, и потом на протяжении двух лет каждый понедельник ходила осматривать дворец. На первом этаже дворца находились апартаменты великого князя Дмитрия Павловича, дверь из которых выходила прямо в сад. Великокняжеские апартаменты состояли из гостиной с чудным роялем и спальни. Вся обстановка отличалась скромностью и выдержанным вкусом. Государыня Александра Федоровна очень любила великого князя. На втором этаже находились апартаменты императорской семьи. Мы входили туда со служебного входа через переднюю и кухню. Надо заметить, что кухня была в идеальном состоянии. На особом столе стоял сервиз, а над столом надпись: «Сервиз императрицы». В большом зале давались приемы, но государыня приемов этих не любила и часто уединялась или проводила время с детьми. Жизнь императорской семьи в Ливадии отличалась достаточной скромностью. После обычного обеда, за которым подавалось любимое вино императрицы «Лакрима Кристи» или белое вино №24, семья переходила в гостиную с диваном, рядом с которым стояла жардиньерка с цветами (они вообще были главным украшением дворца). В гостиной часто играли на рояле, раскладывали пасьянсы или играли с детьми в «блошки». При дворце имелась, разумеется, и домашняя церковь. Совсем небольшая, она была замечательна тем, что на бархатной обивке стены очень высоко имелась вытертая лунка. Знак этот остался от эполета императора Александра III. Будучи высокого роста, он, приходя молиться, прислонялся к стене во время службы. Налево видна была застекленная деревянная дверь, за которой находилась личная молельня государыни императрицы с крестом и аналоем. Эта молельня была сплошь увешана иконами, одна из которых — работы Андрея Рублева. Императрица проводила там одна все службы. Из молельни дверь вела в личные покои государыни. Это был ее кабинет — небольшая комната с окном и письменным столом. В кабинете находился огромный стенной шкаф с двумя дверями. В одной половине шкафа хранился гардероб императрицы. Там, на специальных деревянных распялках, висели длинные платья государыни, которая страдала болезнью ног и тщательно скрывала их под длинными — не по моде — юбками. По большей части это были скромного фасона пеньюары или летние платья «реформ» пастельных тонов. Императрица любила сиреневый, белый, серый, светло-розовый цвета. Прислуга, помогавшая государыне одеваться, никогда не дотрагивалась руками до тканей. В другой стороне стенного шкафа за дверью находились полочки, где в идеальном порядке хранились коробочки, флакончики и бутылочки. Все они были надписаны рукой государыни императрицы и содержали в себе порошки и святую воду, которую она привозила со своих богомолий. Будучи чрезвычайно набожной, Александра Федоровна часто ездила молиться о здравии семьи и особенно наследника Алексея. Затем шла царская библиотека и диванная, украшенная цветами. Государыня императрица Александра Федоровна обожала цветы, но страдала аллергией к цветочным запахам, поэтому все цветы, отобранные для украшения Ливадийского дворца, запаха не имели.
Спальная комната царя и царицы выходила окнами на море. Угол, где стояла их кровать, закрывала доска из ясеня, в которую было вбито множество всевозможных гвоздиков. На мой вопрос об их значении Маропуло ответил, что это было место для походных иконок государыни. Александра Федоровна никогда с ними не расставалась и всегда возила их с собой в сумочке. Первое, что делала императрица, приезжая в Ливадию, — развешивала всех почитаемых ею святых в спальне. Обстановка ее была скромной. Там был письменный стол и столик-витрина с застекленной крышкой, обитый внутри бархатом. Туда императрица складывала на хранение свои драгоценности. Одной из ее любимых вещей было трехрядное ожерелье из розового жемчуга (подобное ожерелье имелось лишь у индийского магараджи). Видимо, из-за какого-то особого свойства кожи императрицы жемчуга эти постоянно тускнели, умирая. Чтобы спасти их, каждый вечер царица отдавала жемчуг на ночь простой крестьянке, которая в этом ожерелье спала, а утром возвращала владелице.
Рядом с царской спальней находились две ванные комнаты: одна была государя, а другая — государыни. В ванной комнате государыни — ванна из чистого серебра, подаренная ей персидским шахом. Императрица совсем не переносила прикосновения металла к телу. Поэтому для ванны была сшита специальная наволочка из серой замши, предохранявшая от любых прикосновений. Другая ванная комната — государя — была предельно проста и ничем особенным не отличалась.
Спален великих княжон было лишь две. При этом царевна Ольга жила в одной комнате с Татьяной. Обстановка этих спален состояла из двух скромных кроватей, двух одинаковых столов, двух туалетных приборов и кресла. Точно такой же была спальня Анастасии и Марии. Великие княжны обычно одевались в светлое и всегда одинаковое. На день рождения каждой из них давалось по жемчужине, которые к совершеннолетию составили бы ожерелье. Если б они остались в живых. Следует отметить, что спальня наследника была еще скромнее. Там была его кровать, письменный стол, стул и доска, так как учитель приходил. заниматься с царевичем Алексеем в ту же комнату. На школьной доске в комнате наследника еще сохранялись начертанные его рукой арифметические упражнения. Лакей Маропуло их сохранил, закрывая бумагой. Рядом с комнатой Алексея находилась комната его денщика Деревенько, матроса, спасшего наследника в море. Комната матроса была обставлена по его вкусу: там стояли шкаф, кровать, стол, и были они простыми деревянными, так не вязавшимися даже с самой простой обстановкой Ливадии.
Посреди дворца был итальянский дворик под открытым небом из мрамора, а также застекленный дворик в виде зимнего сада с облицовкой из белых изразцов. В мае, к приезду императрицы, там высаживались ландыши. Вид их в цвету был прекрасен, но чтобы уберечься от запаха, стеклянные двери были всегда закрыты. Из гостиной императрицы с диваном и цветами вела дверь на беломраморный балкон с покатыми перилами. Из-за болезни ног Александра Федоровна плохо ходила. Часто в парк ее вывозили на прогулку в кресле-каталке. Для этого была устроена специальная ровная дорожка параллельно морю, похожая на подобную в хорошо сохранившемся летнем дворце «Ахиллеон» австро-венгерской императрицы Сиси, расположенном на острове Корфу в Греции. Дорожка в Ливадийском парке начиналась у дворца и вела к мраморной беседке у обрыва, откуда открывалась божественная панорама Черного моря и дворца великого князя «Ласточкино гнездо». Беседка эта была границей парка, а внизу у обрыва была устроена в миниатюре из цветов карта Российской империи. Маленькие прудики точных очертаний представляли изящные копии Черного, Азовского, Каспийского, Балтийского и других морей России. Вообще, весь дворец Ливадии был окружен цветами. Прямо под окнами находилась «высадка» удивительных белых роз. Цветы эти не имели совершенно запаха и обладали странным свойством: в закрытом бутоне они были красными, а расцветая, сбрасывали верхние лепестки, становились белыми. Вся земля под этими розами была устлана, словно кровью, красными лепестками. Не были ли те розы символом кровавого убийства царской семьи?
Когда царская семья отправлялась на пляж купаться, царице подавался экипаж. Это была коляска, запряженная пони. На пляже Ливадии находился бассейн с морской водой. Он тоже внутри был обтянут замшей, но голубого цвета. И царевны, и царица купались вместе в бассейне, а царь Николай II предпочитал открытое море, волны и пляж из гальки. При дворце находился и фруктовый сад, которым заведовал садовник Крутиков. В саду этом культивировались уникальные груши «Александра» и яблоки, которые имели отпечаток белого двуглавого орла или царских инициалов. Оказывается, затейник Крутиков приклеивал на маленькие яблочки бумажные этикетки соответствующего рисунка, и, когда они вырастали, наклейки оставляли белый след.
В «Новосвитском» доме жил иногда в маленькой келье и Григорий Распутин. Сам он никогда во дворец не приходил, и если императрица нуждалась в его совете, то они встречались в саду в беседке из люциний. Старый деревянный дворец-дача императора Александра III представлял собой маленькое низкое здание. Несмотря на свой исполинский рост, император боялся высоты. Потолки в покоях были чрезвычайно низкими, даже и кровать была низкой. Как тогда вспоминали старожилы из «Старосвитского» дома, императрица датчанка Дагмара очень жаловалась на духоту и недостаток места…
А два года спустя я сидела на приеме у ялтинского зубного врача Кострицкого. Неожиданно ворвался в кабинет мой взбудораженный папа. Надо было срочно эвакуироваться — большевики брали Перекоп. Так и кончилась моя Ливадия, а с нею и моя любимая Россия. Мы погрузили наш скромный багаж на корабль «Константин», стоявший на рейде возле британского корабля, увозившего вдовствующую императрицу Дагмару — Марию Федоровну, покидавшую, как и я, свою страну навеки. Начались мой Константинополь, моя Греция, моя Сербия, мой Париж. Началась моя жизнь с иголочкой в руках».
Воспоминания Наталии Петровны Бологовской, записаны с ее слов Александром Васильевым
#НаследиеИмперии #история #общество #НИ_лица #Государь #Империя
