«Кто не видел церковь Александра Невского, тот не видел Александровку». В этой известной среди жителей Потсдама пословице (сравните с «Кто не видел Эйфелеву башню, тот не видел Парижа») заложен смысл. Храм не только входит в общий архитектурный пейзаж бывшей русской колонии Александровки, что находится ныне под покровительством ЮНЕСКО, как памятник мирового значения, но и является необходимой частью здешнего историко – культурного ландшафта. Посетителей здесь вознаградит как архитектура, так и исторические свидетельства, находящиеся в самом здании православного храма.
Но прежде чем говорить о церкви и истории ее строительства, следует сначала узнать о зарождении собственно православия в Потсдаме. История эта давняя, начавшаяся задолго до учреждения в 1829 году Фридрихом Вильгельмом III Александровки с ее русскими обитателями, которые были не первыми православными в Потсдаме.
Петр I, чтобы склонить Пруссию к союзу против Швеции передал в собственность (подарил!) прусскому королю Фридриху Вильгельму I группу высокорослых гренадеров для включения в воинское подразделение lange Kerls (буквально – «длинные парни» или «длинные малые») – любимую игрушку «солдатского короля».
Группа русских в рамках интернациональных «длинных малых» стала первой православной общиной в Потсдаме. И тогда король распорядился построить для них церковь, справедливо считая, что гвардейцы после многочасовых упражнений будут нуждаться в духовной помощи и заботе в традициях своего отечества. В 1733 году деревянное двухэтажное сооружение первой православной церкви во имя Симеона и Анны построили, а в марте следующего года, приехавший из России священник Василий Щербацкий в присутствии прусского короля и его семьи совершил обряд придания святости храму.
Между тем, король — главный устроитель — понимал, что православная религия вряд ли получит широкое распространение в Потсдаме — в городе — резиденции прусских королей, где как и по всей Пруссии сильны позиции евангелическо-лютеранской веры, а потому здание церкви получилось скромным по размерам. Вероятно, была и другая причина. Король, по свидетельству современников, во всем экономил и платил придворным сущие гроши. Как раз в то самое время и появилось в широком немецком обиходе выражение «fuer der Koenig von Preussen arbeiten» («работать на прусского короля»), что означало «работать даром».
В сущности, Фридрих Вильгельм I был дальновидным человеком, твердо стоявшим на грешной земле. Его предположение об уменьшении численности православной общины в Потсдаме сбылось. Смерть руководителя православной паствы Щербацкого в 1740 году, кончина в этом же году самого учредителя церкви – короля, привели к роспуску легендарного гренадерского полка и к затуханию православной жизни. Хотя немногочисленный батальон из трех – четырех десятков ветеранов все же сохранился, существуя на деньги теперь уже Фридриха Вильгельма II.
Нечастые приезды в Потсдам берлинского священника Кирилла не смогли спасти положение — община нуждалась в постоянном пастыре. Обеспокоенный король просил своего министра в Берлине, чтобы тот заботился о поездках священника из столицы с гарантией его дорожных издержек . Но время не способствовало оживлению православной жизни – число ветеранов неминуемо сокращалось, что привело в 1750 году к преобразованию храма в помещение , где разыгрывались театральные постановки (Komoediensaal). Но и театр в 1775 году закрыли, а совсем уже редкие члены общины теперь снимали помещение на деньги королевской казны. Одно из может быть самых последних мест расположения общины считается дом продавца Luettich на углу Lindenstrasse и Baeckerstrasse.
В 1806 году батальон ветеранов перестал существовать, а в 1809 году умер последний русский из его рядов. Потом православная жизнь в Потсдаме, должно быть, настолько замерла, что местные хроникеры совсем не упоминали о ней, а потому можно считать, что между русскими «длинными малыми» Петра I и строительством через 100 лет церкви Александра Невского прямой связи нет.
На этот раз новая церковь в противоположность предшественнице должна была войти в историю архитектуры Гогенцоллернов как произведение искусства. При этом главный заказчик строительства король Фридрих Вильгельм III утвердился во мнении , что зданию следует придать все признаки русской церковной архитектуры в сочетании с возможностями берлинского романтического классицизма.
Храм Александра Невского начали строить практически в одно и то же время с Александровкой. Чертеж поступил из царского дома Романовых, а автором был придворный архитектор Василий Петрович Стасов. В 1827 году капитан Шнетлаге (Snetlage), строивший Александровку отослал предварительные наброски интерьера церкви в Санкт-Петербург для обсуждения и согласования. На всякий случай царь Николай I распорядился подготовить два проекта храмового интерьера, для чего привлек лучших художников. В начале 1828 года в Пруссию прислали два эскиза внутреннего убранства церкви, один более пышный, другой — попроще. Немецкий архитектор Карл Фридрих Шинкель (Karl Friedrich Schinkel) скорректировал по своему усмотрению эскизы, внес изменения и дополнения в угоду «простоты и спокойствия». В свою очередь король признал не все замечания и предложения Шинкеля, хотя принципиальные и поддержал.
Храм Александра Невского начали строить практически в одно и то же время с Александровкой. Чертеж поступил из царского дома Романовых, а автором был придворный архитектор Василий Петрович Стасов (1769–1848). В 1827 году капитан Шнетлаге (Snetlage), строивший Александровку отослал предварительные наброски интерьера церкви в Санкт-Петербург для обсуждения и согласования. На всякий случай царь Николай I (1796–1855) распорядился подготовить два проекта храмового интерьера, для чего привлек лучших художников. В начале 1828 года в Пруссию прислали два эскиза внутреннего убранства церкви, один более пышный, другой – попроще. Немецкий архитектор Карл Фридрих Шинкель (1781–1841) (Karl Friedrich Schinkel) скорректировал по своему усмотрению эскизы, внес изменения и дополнения в угоду «простоты и спокойствия». В свою очередь король признал не все замечания и предложения Шинкеля, хотя принципиальные и поддержал.
Талант Шинкеля проявился в том, что усиливая элементы классицизма, он не потеснил богатство мысли древнерусской архитектуры. Немецкий архитектор достиг с помощью мудрых символов русско-православного и немецкого классического зодчества художественной завершенности, пережившей столетия.
Первоначальное положение церкви святого Александра Невского знаменитый садово-парковый оформитель Петер Йозеф Ленне (Peter Joseph Lenne) (1789– 1866) предусмотрел на окраине Александровки. Однако король хотел видеть церковь на открытом месте. Наконец, Ленне выбрал ближнее возвышенное место известное в округе как «Минная гора» (Minenberg). Название зародилось после того, как в далеком 1753 году французский военный инженер обер-лейтенант Ле Фабре (Le Fabre) произвел здесь опыты с 53 центнерами пороха. Прусский же король Фридрих Великий (1712–1786) посадил на взрывном полигоне 379 шелковиц для шелковичного хозяйства.
Возведение храма шло параллельно строительству Александровки, хотя трудности по созданию фундамента из-за характера почвы несколько замедлили работы. 11 сентября 1826 года (в день памяти Александра Невского) Фридрих Вильгельм III, следуя доброй традиции церковной архитектуры, заложил первый камень под будущий алтарь. На фундаментном камне сделали запись по-немецки и по-русски, главный смысл которой состоял в том, что церковь будет непреходящим памятником воспоминаний о сердечной привязанности и дружбе Фридриха Вильгельма III и Александра I.
Руководил строительством капитан Шнетлаге, а помогал ему одаренный инженер- лейтенант фон Мотц. Да и потсдамские мастера-каменщики Форк, Трип-пель и Бланкенкорн показали сполна свои профессиональные возможности. Помогая ремесленникам, в строительстве церкви приняли участие и русские солдаты. К работе приступили немедленно!
Хороший темп строительства, взятый умельцами и их помощниками, позволил членам потсдамской общины уже 10 июля 1829 года собраться в новую церковь на первое богослужение. Встреча состоялась в присутствии царя Николая I, его супруги Александры Федоровны (Шарлотты), короля Фридриха Вильгельма III и сотрудников духовной миссии в Берлине, глава которой Иоанн Чу-довский руководил богослужением.
А 11-го сентября 1829 года состоялось праздничное освящение потсдамской церкви, то есть через три года после того, как был заложен первый камень. Освятили ее в честь Александра Невского. После победы над Наполеоном при Ватерлоо, в 1815 году на Марсовом поле в Париже состоялся военный парад в честь Александра Невского, на котором присутствовал царь Александр и король Фридрих Вильгельм III. На выбор Александра Невского именным патроном потсдамской православной церкви повлияло и другое существенное обстоятельство – у русского императора Александра I, в память которого и построили церковь, духовным покровителем был Александр Невский. В праздничном богослужении участвовали Николай I, Фридрих Вильгельм III, первосвященник и председатель церковной миссии в Берлине Чудовский и, конечно, жители Александровки.
Церковь Александра Невского представляло собой квадратное в плане здание, построенное в традиционном русском стиле. Внутреннее пространство вмещало около 50 человек, иконы же создавались в России в 1828–1829 годах специально для этого храма. Постепенно он наполнялся церковной утварью, многие предметы обихода в качестве вкладов поступали из Санкт-Петербурга и Москвы. Под иконой Святого Георгия Победоносца есть надписи с именами 14 русских колонистов с указанием года их кончины, а рядом висят медали России и Пруссии, полученные солдатами – певцами за участие в военных походах.
В 1898 году в Александровке проживали всего лишь 4 семьи, а богослужение проходило уже на немецком языке, так как «вследствие постоянных смешанных браков и немецкой школы, потомки колонистов совершенно онемечились». Православный приход имел священника из коренных немцев и церковно-приходскую школу на немецком. Церковь числилась в ведомстве гвардейского полка, шефом которого был российский император.
В непосредственной близи от церкви располагалось кладбище, проект ограды которого разработал К.Ф. Шинкель в 1830 году. Здесь похоронены те, кто особенно тесно связал свою жизнь с потсдамской православной общиной. Например, Иван Борисович Чудовский (1765–1838); Василий Кутузов – граф, военный уполномоченный прусского императора, генерал-адъютант, участник войны против Наполеона; Мария А. Мальцева – супруга православного священника А.П. Мальцева (1886–1914), вернувшегося с началом Первой мировой войны в Россию. Русских жителей деревни Александровки хоронили на лютеранских кладбищах в Потсдаме.
В период между двумя мировыми войнами жизнь потсдамской общины оставалась неопределенной. Однако, в 1945 году она снова обрела священника в лице Николая Маркевича. Духовный попечитель получил дом рядом с церковью и руководил духовной общиной на протяжении 20 лет. После его смерти место священника общины оставалось свободным. Николай Маркевич (1889–1968) и его супруга Мария (1901-1976) похоронены на церковном кладбище.
В последующие годы время от времени божественную службу проводил приезжающий священник, однако с 1986 года уже на постоянной основе исполняет эти обязанности Анатолий Коляда. Сегодня потсдамская православная община состоит из русских, сербов, румын, немцев. Здание церкви считается наиболее старой в Западной Европе русской церковной постройкой.
http://www.hrono.info/proekty/romanov/2rc20.php
Политические и родственные связи между русским и прусским двором начинаются в XVIII веке, при Петре Великом, которому в 1716 Король Фридрих-Вильгельм I подарил знаменитую янтарную комнату. В ответ царь прислал 55 рослых русских гренадер вместе с их семьями для гвардейского батальона Короля. И позднее в прусскую гвардию присылали великанов из России. Они квартировали под Берлином, в Потсдаме, летней королевской резиденции. Для богослужений к этим солдатам приезжал русский священник из Берлина, а весной 1734 из Александро-Невского монастыря был командирован о. Василий Щербацкий, который 31 марта 1734, в присутствии королевской семьи, освятил в двухэтажном деревянном доме, у канала, православную церковь свв. Симеона и Анны. Но через шесть лет этот настоятель умер, и служить снова стал священник из Берлина. Так как в 1746–1763 из-за войн богослужений не было, то в 1765 здание церкви король отдал под театр. После этого оставшиеся русские, служа мирским чином, собирались для молитвы в доме купца Люттиха на Линденштрасе. В 1790 их было всего 20 человек, но в 1805 остался только инвалид Стефан, хранивший церковную утварь, которую три года спустя пришлось передать в магистрат.
Вскоре, однако, в Потсдаме вновь появились русские солдаты. Весной 1813 прусский Король Фридрих-Вильгельм III, говоривший по-русски и любивший русские песни, получил в подарок от Императора Александра I, своего шурина, 21 военного песенника, к которым через два года прибавилось еще 7 человек из русской гвардии. Они были зачислены в 1-й прусский гренадерский полк, участвовали в походах против Наполеона и жили в потсдамских казармах.
После смерти Александра I прусский Король в 1827 решил в его память создать в полуверсте к северу от Потсдама колонию «Александровка» и поселить в ней песенников. Проект четырнадцати деревянных изб с резными украшениями составил, вероятно, молодой К. И. Росси. Избы, которые строил Иосиф Ленне, окруженные обширными садами, стояли «крестообразно, образуя одну главную улицу и две побочных» в форме андреевского креста. Для церковного старосты был выстроен отдельный дом со светлицей, где Фридрих-Вильгельм любил пить чай из самовара. В русской колонии был предусмотрен и православный храм. Проектируя его, известный зодчий В. П. Стасов взял за основу древнерусскую Десятинную церковь в Киеве, но трактовал ее в формах позднего ампира. Однопрестольное квадратное здание на 50 человек заложил 30 августа 1826 прот. Иоанн Борисович Чудовский из берлинской посольской церкви «как памятник узам внутренней привязанности и дружбы к почившему Императору» прусского Короля, который лично присутствовал при закладке.
Стасов все время контролировал из Петербурга ход строительных работ, которые велись на средства Императора Николая I и русской казны. Они продолжались три года при участии каменных дел мастера Бланкенхорна, под руководством придворного архитектора Карла Фридриха Шинкеля, внесшего в проект существенные изменения. Резьбу по песчанику выполняли потсдамские мастера Форк и Триппель. Всего на строительство и убранство было потрачено 400 тыс. руб. По рисунку Стасова (с участием Шинкеля) двухъярусный светлый иконостас в ампирном стиле, украшенный каннелированными пилястрами с золочеными капителями и резьбой, был вырезан в Пруссии; образа для него написали петербургские живописцы. По краям иконостаса стоят киоты с иконами: св. Анатолия в серебряном окладе и вмч. Георгия. На левой стене помещена большая икона Божией Матери. Традиционную роспись заменили в интерьере терракотовыми фризами. Купол поддерживают четыре дорические колонны. Стены окрашены в светло-зеленый цвет; карниз — в белый; пол — каменный.
Через три года после закладки, 10 июля 1829, тот же прот. Чудовский освятил новопостроенную церковь, рядом с которой девять лет спустя он был похоронен. На освящении присутствовали оба Государя: прусский Король и русский Император, потсдамские власти и местный лютеранский епископ. Храм был приписан к берлинской посольской церкви. После освящения в нем были крещены несколько детей колонистов. К этому времени в деревне осталось 12 русских солдат; некоторое их число проживало в селе Никольское, среди них — Евлампий Бархатов (Иван Боков), лейб-кучер прусского Короля.
Центрально-купольное здание церкви стоит на холме Капелленберг, на фоне деревьев, и имеет в высоту 20 м. Оно решено в виде массивного куба, завершенного пятиглавием. Гладкие фасады расчленены орнаментальной тягой и профилированными лопатками, между которыми находятся узкие заглубленные окна. При реставрации в 1977 стенам была возвращена первоначальная розовая окраска. Портал обрамляет килевидная арка, украшенная золоченым шаром с крестом. Снаружи над дверьми размещены иконы, написанные на шифере в 1851 Августом фон Клебером. Они изображают Спасителя, св. Александра Невского и вмч. Феодора Стратилата. Широкий лепной фриз разорван по краям полуциркульными окнами, над которыми возвышаются барабаны малых куполов. Колокола висят в звоннице под западными куполами. Шлемовидный главный купол, покрытый ныне медью, покоится на барабане, декорированном аркатурой и узким фризом. В 1830 по проекту Шинкеля вокруг церкви была возведена железная ограда.
В церкви было много икон, подаренных родственниками погребенных на прилегающем небольшом кладбище, где хоронили колонистов и умерших в Берлине русских. На нем покоятся некоторые русские священники, графы В. П. и С. А. Голенищевы-Кутузовы, посол Е. Н. Убри. В 1857 полковник А. А. Абаза поднес небольшой дорогой образ св. цар. Александры в память своей покойной супруги. Он был украшен золотым окладом с драгоценными камнями и стоил 5 тыс. руб. Есть среди икон и пожертвования Императрицы Александры Феодоровны («Св. цар. Александра») и ее супруга Николая I, который одарил храм также утварью и ризницей. Графиня Орлова пожертвовала золотой потир, русский посол — образ св. Екатерины в окладе. В отдельной витрине находятся потемневшие боевые медали умерших колонистов. Под иконой вмч. Георгия Победоносца ранее висела деревянная доска, на которой были вырезаны их имена и даты жизни. Последний солдат-песенник скончался в 1861 году.
Cудьба русских в Потсдаме была предопределена. Так как в смешанных браках девочек, как правило, крестили в лютеранскую, а мальчиков — в православную веру, но при этом все дети учились в немецкой школе, где Закон Божий им преподавали по катехизису Лютера, то через полвека после основания Александровки процесс ассимиляции почти завершился, и о потомках русских песенников писали: «только один маракует по-русски и то с грехом пополам; даже костюм их онемечился». Лишь треть колонистов номинально считались в это время православными.
В церкви только в 1827–1831 имелся собственный священник — о. Захария Петров, затем служить приезжали батюшки из Берлина, но лишь раз в месяц, да и то по будням. В связи с ассимиляцией службы уже в 1838 шли по-немецки. В 1853–1858 берлинский прот. Василий Полисадов стал чаще приезжать в Александровку, чтобы по-немецки учить детей основам православной веры. Их отцы, по его словам, «ни в церковь не ходили, ни к таинствам не приступали». После больших усилий протоиерею удалось приобщить к церковной жизни семерых колонистов и их детей, издав особую книжку с переводом отдельных частей литургии на немецкий язык. С 1893 в храме раз в месяц на немецком языке служил — до своей смерти в 1916 — о. Василий Антонович (Антон-Фердинанд) Гекен, обратившийся в Православие выкрест. Он также руководил воскресной школой для детей православных жителей (их было всего 12) и помогал берлинскому настоятелю прот. Алексию Мальцеву в переводах на немецкий язык богослужебных и катехизаторских текстов.
Как в это время (1890) выглядела колония, представление дает репортаж русского журналиста: «По обе стороны широкой дороги виднеются бревенчатые избы с высокими светелками наверху, убранные разными дощатыми украшениями, все детали старорусского строительства исполнены с тщательностью, пожалуй, даже излишнею: немного смахивало бы на русский отдел какой-нибудь иноземной выставки, но спасает сравнительно поношенный вид построек — избы эти стоят уже больше 60 лет». О храме говорилось, что он «недостаточно благоустроен: до самого последнего времени в нем не было хоругвей и печей», своего причта в нем тоже не было. Печное отопление устроило только в 1890 Свято-Владимирское братство и тогда же гр. С. В. Орлов-Давыдов подарил позолоченные бронзовые хоругви.
Прошло пятнадцать лет, и другой журналист увидел следующую картину: «Некоторые домики уже и теперь необитаемы и стоят заколоченными <…> только в трех еще помнят о России <…> никто по-русски не говорит. Это типично немецкие бюргеры, а не русские люди <…>. Службы в церкви совершаются только по-немецки».
После революции в Потсдаме и его окрестностях поселилось довольно много русских эмигрантов, и службы в храме, подчинявшимся Русской Православной Церкви за границей, стали идти также на церковно-славянском языке. В 1935 здание снаружи было отреставрировано, но вскоре закрыто, и только 14 августа 1941 возвращено общине. В период Второй мировой войны, в 1942–1945, храм имел своего епископа — Филиппа (Гарднера), викария Потсдамского, с которого позже пришлось снять сан. Ему помогал о. Павел Хекке, родом немец, который был арестован и умер в 1947 в сибирском концлагере. По окончании войны Потсдам попал в советскую зону оккупации. Хотя служивший в церкви о. Феодор Гилявский подчинился Московской Патриархии, она в 1949 прислала своего настоятеля. Им был прот. Николай Маркевич, который провел в Потсдаме 20 лет; при нем в храме часто бывали архиереи из Берлина. После его смерти богослужения изредка совершали приезжие священники, и лишь в 1986 в приходе вновь появился постоянный настоятель — о. Анатолий Коляда из Минска.
Сегодня приход насчитывает около 100 человек, но постоянно в храме молятся 20–25 человек, в основном немцев, русских и болгар. В 1991–1993, к 1000-летию Потсдама здание, памятник архитектуры, было отреставрировано, на что потрачено 3,5 млн марок. Отреставрированный храм 12 сентября 1993 освятил архиепископ Калужский и Боровский Климент.
Окруженная деревьями розово-белая церковь на окраине Постдама является сегодня не столько центром православной жизни, сколько туристическим объектом, который напоминает об интересной странице русско-немецких отношений, прежде всего династических.
http://www.artrz.ru/menu/1804649234/1805288694.html
