ПОЛУКРЕСТЬЯНЕ, ПОЛУДВОРЯНЕ…
ПОМЕЩИКИ — СЯБРЫ НА ЮЖНОЙ ГРАНИЦЕ В XVII в.
Материалом для предлагаемого очерка послужили столбцы поместного Белгородского стола. В них фиксируются мелкие землевладельцы, помещики, которые часто называют себя в источнике «сябрами». Слово «сябр» — товарищ, было известно в XVII в. не только на юге; на севере его близким синонимом являлось слово «складник».
Сябры-помещики — явление интересное тем, что показывает нам людей, занимавших в Московском государстве положение двойственное: землей они (как прочие помещики) владели на условиях несения службы, т.е. были для казны людьми служилыми; но своей коллективной, товарищеской формой земельного владения напоминали скорее крестьян. Причинами такой двойственности было и происхождение, и хозяйственное состояние служилого люда южной окраины. Кроме «природных» детей боярских среди него встречались выходцы из самых разных слоев населения: посадские, крестьяне, бобыли и даже холопы. Причем большинство из них не имели у себя в хозяйстве других работников, кроме собственных домочадцев, т.е. были подобно крестьянам одновременно и землевладельцами, и земледельцами.
Товарищеские формы организации мелкого землевладения на границе обусловливались и ситуацией военной опасности, когда требовалось не только возделывать пашню, но и коллективно заботиться о защите тех, кто ее возделывал.
… Как возникало селение сябров-помещиков?
Служилая артель человек в пять, десять, тридцать выбирала себе для этого место среди диких полей и обращалась в Разрядный приказ с челобитьем о выделении ей этой земли в поместье с указанием количества четвертей на каждого товарища. Последнее устанавливалось не произвольно, а в зависимости от служилого оклада артельщика. После наведения соответствующих справок (о личности просителей, их службе, имеющихся у них поместьях) Приказ отправлял воеводе требование произвести розыск о просимой земле и отвести ее челобитчикам если окажется, что та «порозжа и никем не занята, и в крепости не положена». На выбранной местности коллективу сябров отмежевывалась дача, рассчитанная на основе их земельных окладов и включавшая некоторую надбавку. Надбавка служила в качестве резервного фонда для дальнейших испомещений в этом селе. Из нее могли получить дачи сыновья и братья сябров, достигшие совершеннолетия, или сторонние челобитчики и переселенцы из других уездов.
Наделяя помещиков землей «в одной меже», государство оставляло им право самим распределить между собой отведенные угодья. Лишь в случае жалобы кого-либо из артельщиков на несправедливость, приказные чины вмешивались в процесс.
Чаще всего земельные конфликты случались при появлении в селе новоселов. Старожилы, как сказано, были обязаны устраивать вновь прибывших, выделяя им из общей дачи изначально включенные в нее «излишние» десятины. Но до появления новиков эти десятины редко оставались без дела; по мере распашки осваиваемого пространства обязательно находился какой-нибудь хозяин, которые с согласия остальных брался за их разработку. Поэтому, когда приходил новосел, он получал уже приведенную в культурное состояние землю, а сделавший это помещик должен был отдать чужаку плоды своего труда.
Даже благополучно испомещенный человек не был гарантирован от дальнейших притеснений со стороны соседей. Так, мирополец Тихон Гуляев, получив в поместье лишнюю землю деревни Спольной, жаловался, что пока был сыск «Филипп Филиппский со товарищи не спорили, а дали сыщику сказку, что им де до той земли дела нет. А ныне они той землей мне поравненно с собой владеть не дают, а вспаханную (мной) и засеянную отдают другим помещикам…». Сын боярский Борис Акулов, получивший поместье в селе Рубежном, где были ранее испомещены другие служилые люди, жаловался на них, что они «пашут в ближних местах, а я питаюсь в дальних за их пахотными землями; а в ближних местах владеть мне пашней и покосами не дают для того, что я испомещен после них». Во всех таких случаях правительство, как правило, поддерживало притесненных и требовало соблюдения норм сябринного землевладения. Не делая сябринный обычай законом, оно защищало его в своих интересах как закон.
Получившим землю помещикам давалась возможность совершать с нею сделки с согласия и под контролем Разрядного приказа (который верстал их поместьями). Разряд регистрировал все изменения, происходившие в составе сябринного села; припуск к поместью, выдел, наделение особым поместьем младших родственников; все эти события не являлись актами только лишь сельской или семейной жизни. Дьяки следили за тем, чтобы земля как казенная собственность непрерывно «служила», т.е. обеспечивала несение военной службы ее владельцами. Если служилый человек оказывался неспособен выполнять свои обязанности перед государством, он терял права на поместье; вместо на него на дачу должен был призван новый помещик. В центральной России XVII в. этот принцип уже не действовал, но на южной окраине он сохранял свое значение. В одном акте 1658 г. о станичниках читаем: «которые устареют или помрут, или татарове в полон возьмут, или коньми обеднеют… а в их место прибирают вновь станичников и земли их отдают новоприборным … а жены их и дети после их смерти скитаются меж дворов и сами помирают».
Нуждаясь в том, чтобы поместные «жеребья» не пустовали, казна разрешала помещикам самим находить и ставить вместо себя новых служилых людей. Неспособный (по бедности или болезни) служить помещик мог передать имение либо родственникам, либо сторонним людям, готовым принять лежащие на земле обязательства по службе: «Се аз сын боярский Николай Бухарев с сыновьями Тимофеем да с Фомой, да с Ларионом поступился есми государева жалованья, а своего починка поместьицем … для того, что мы оскудали и одолжали, а служить нам с того поместьица не в мочь; а его Ивана Овцына (покупатель) в твою государеву службу будет…». Судженец Ларион Киреев поступился «государева жалованья… распашной и нераспашной землей с леса и дубровы, и рыбные ловли и всякими угодьи… судженцу Авраму Новосильцу для того что мне Лариону за старостью и скудостью государевой службы служить не в мочь…, а для прокормления взял на нем Авраме десять рублей». Сын боярский Михайло Далматов бил челом том, что «… для скудости свое поместье половину 20 четей в поле с сенными покосами и всеми угодьями и с дворовой усадьбой поступился».
Хотя все эти сделки совершались помещиками, они переносят нас в крестьянскую среду XVI в., где подобные поступные тоже, как правило, совершались по причине того, что продавцы со своих жеребьев не могли более нести государева тягла. Таким образом, служба, лежавшая на поместье, обязывала владельца, если он сам не мог ее более исполнять, передать свой жеребей другому помещику. Эта обязанность давала служилым сябрам право распоряжения своими поместными дачами.
Источник:
Иванов П. И. Сябры – помещики// Журнал Министерства Народного просвещения. 1903. Декабрь.
С. 406 – 442.
Иванов С.В. На сторожевой границе Московского государства
