День рождения великого поэта русской эмиграции Ивана Савина.
Ровно 124 года назад, 10-го сентября 1899-го года в Одессе родился выдающийся поэт белой эмиграции Иван Иванович Савин — невероятно талантливый человек сложной судьбы, которая олицетворяет участь лучших сынов и дочерей России 20-го века.
Как многие из вас знают, изначально поэт носил фамилию Саволайнен, которая досталась ему от деда — финского моряка и спасла ему жизнь в 1922-м году. Отец Ивана был по отцу финном, а по матери греком, что касается матери поэта, то она была молдавской помещицей. Она была старше мужа на 10 лет и на момент знакомства имела пятерых детей, но все отходило на второй план перед большой любовью родителей поэта, в браке которых появилось трое детей.
Однако судьба у братьев и сестер Ивана Савина также оказалась роковой. Вначале грянула Великая война, а затем революция и Гражданская война, унесшая жизни большинства членов семьи.
На момент начала Гражданской войны 18-летний Иван учился в Зеньковской мужской правительственной гимназии, а сам город оказался в руках большевиков и лишь после прихода белых юный поэт вместе с братьями вступил в Добровольческую армию. Стоит сказать, что вся семья Савиных единодушно поддержала Белое Движение.
Сам Иван Иванович попал в конный полк и принял участие вначале в боях на Дону и Кубани, а затем в походе на Москву. Он видит вокруг себя смерть, но чувство победоносного наступления и близкой победы захватывает его. Вот, как уже находясь в эмиграции, в 1925-м году, Иван Савин писал об этом в своем стихотворении «Первый бой».
Мы хлынули сомкнутой лавой
На вражеский сомкнутый строй.
Зевнули орудия, руша
Мосты трехдюймовым дождем.
Я крикнул товарищу: «Слушай,
Давай за Россию умрем».
В седле подымаясь, как знамя,
Он просто ответил: «Умру».
Лилось пулеметное пламя,
Посвистывая на ветру.
И чувствуя, нежности сколько
Таили скупые слова,
Я только подумал, я только
Заплакал от мысли: Москва!
Однако надеждам юного поэта было не суждено сбыться. Добровольческая армия дошла до Курска и Орла, но начавшиеся морозы, рейд Махно по тылам белых, отсутствие подкреплении, вооружения, боеприпасов и продовольствия с обмундированием сделали свое дело. Вскоре началась страшная зима, под ударами многократно превосходящих сил большевиков белые были вынуждены отступить в Крым, где Иван Савин сражался в Белгородском уланском полку.
И все же, после такого оглушительного удара они не сдались и с весенним солнцем начали новое наступление, очистив весь полуостров от большевиков. Сражались в рядах Русской армии барона Врангеля и братья Савины. В ту пору самым младшим было всего 15 лет и 14 лет, такими они и остались. Вначале в сложил голову в боях 15-летний Николай, сражавшийся в рядах синих кирасир, а затем через день в бою под Каховской погиб 14-летний сводный брат Борис. В том бою белая конница Бабиева наголову разбила большевицкий корпус Жлобы. Иван Савин был сильно потрясен смертью братьев, что посвятил им несколько стихотворений, вот одно из них.
Брату Николаю.
Мальчик кудрявый смеется лукаво.
Смуглому мальчику весело.
Что наконец-то на грудь ему слава
Беленький крестик повесила.
Бой отгремел. На груди донесение
Штабу дивизии. Гордыми лирами
Строки звенят: бронепоезд в сражении
Синими взят кирасирами.
Липы да клевер. Упала с кургана
Капля горячего олова.
Мальчик вздохнул, покачнулся и странно
Тронул ладонями голову.
Словно искал эту пулю шальную.
Вздрогнул весь. Стремя зазвякало.
В клевер упал. И на грудь неживую
Липа росою заплакала…
Схоронили ль тебя — разве знаю?
Разве знаю, где память твоя?
Где годов твоих краткую стаю
Задушила чужая земля?
Все могилы родимые стерты.
Никого, никого не найти…
Белый витязь мой, братик мой мертвый,
Ты в моей похоронен груди.
Спи спокойно! В тоске без предела,
В полыхающей болью любви,
Я несу твое детское тело,
Как евангелие из крови.
1925
А впереди были последние месяцы боев, из последних сил белые обороняли Крым. Они явили всему миру экономическое чудо, когда полуостров стал единственной частью России, которая не только не голодала, но и продавала хлеб заграницу. Сюда стекались беженцы со всех сторон, здесь были многие известные люди, в том числе великий поэт Максимилиан Волошин. При помощи сподвижника Столыпина Кривошеина Врангель провел земельные реформы и сделал то, что обещали, но так и не выполнили большевики — дал землю крестьянам.
Однако дни Белого Крыма были уже сочтены, Польша заключила мир с большевиками, что позволило им сосредоточить все силы на борьбе с Русской армией барона Врангеля. Петр Николаевич понимал, что удержать Крым невозможно и отдал приказ о начале эвакуации, он сделал невозможное и спас порядка 150-и тысяч человек, благодаря все желающие получили возможность покинуть Крым. При этом вся операция прошла в строжайшем секрете, Врангель приказал имитировать наступление, а тем временем под прикрытым Атаманского полка и «цветных» частей начал эвакуацию, которая была проведена блестяще, не даром Шарль де Голь до конца своей жизни имел в своем кабинете портрет барона Врангеля.
В тяжелейших условиях, на переполненных судах русская армия и беженцы покинули Родину. Да, им пришлось преодолеть многие тяготы, но это не сравнится с тем, что предстояло претерпеть тем, кто остался в Крыму. Первым в оставленный Севастополь въехал большевицкий броневик с надписью «Антихрист» и тут же начались массовые расправы. Людей расстреливали из пулеметов под звуки включенных потопов, связывали колючей проволокой и топили в море, рубили руки, ноги, половице органы, обезглавливали, выбивали молотками мозги, так что палки стояли по щиколотку в мозгах. Все это подробно описал в своей книге «Солнце мертвых» Иван Шмелев, потерявший сына в застенках ЧК.
Среди тех, кого постигла подобная участь были братья Ивана Савина — Павел и Михаил, оба они были офицерами-артиллеристами, закончившими Михайловское артиллерийское училище Санкт-Петербурга. Мы уже никогда не узнаем точный способ их казни, но оба были зверски убиты большевиками без какого-либо судебного разбирательства только за то, что были офицерами и не приняли большевиков.
Братьям моим. Михаилу и Павлу.
Ты кровь их соберешь по капле, мама,
И, зарыдав у Богоматери в ногах,
Расскажешь, как зияла эта яма,
Сынами вырытая в проклятых песках.
Как пулемет на камне ждал угрюмо,
И тот в бушлате, звонко крикнул:
«Что, начнем?»
Как голый мальчик, чтоб уже не думать,
Над ямой стал и горло проколол гвоздем.
Как вырвал пьяный конвоир лопату
Из рук сестры в косынке и сказал: «Ложись»,
Как сын твой старший гладил руки брату,
Как стыла под ногами глинистая слизь.
И плыл рассвет ноябрьский над туманом,
И тополь чуть желтел в невидимом луче,
И старый прапорщик, во френче рваном,
С чернильной звездочкой на сломанном плече,
Вдруг начал петь – и эти бредовые
Мольбы бросал свинцовой брызжущей струе:
Всех убиенных помяни, Россия,
Егда приидеши во царствие Твое…
1925
Так Иван Савин весьма точно описал происходящее в Крыму и смерть своих братьев. Сам поэт во время эвакуации болел тифом и был в тяжелом состоянии, поэтому его оставили в госпитале. Вскоре его схватили большевики, он прошел ад чекистских подвалов, множество допросов и пыток, но чудом выжил, перебрался в Санкт-Петербург и уже оттуда с помощью финского происхождения деда уехал вместе с отцом в Финляндию, где работал на заводе, состоял в целом ряде русских изданий и писал стихи.
Именно в эмиграции родилась лучшая часть его поэзии. Он воспевал подвиг Русской армии на поле брани в Галлиполийском изгнании. Его стихи были известный всей эмиграции, а в 1926-м году при помощи «Союза галлиполийцев» вышел первый и единственный сборник его стихов «Ладанка».
Александрийский стих
Когда мне говорят — Россия,
Я вижу далёкие южные степи,
Где был я недавно воином былым,
И где ныне в безвестных могилах
Отгорели мигающим светом
Наши жертвы вечерние — четверо братьев…
Когда говорят мне — Россия,
Я вижу глухой, незнакомый мне город.
В комнате бедной с погасшей лампой
Сидит, наклоняясь над дымной печуркой,
И плачет безслезно так страшно, так быстро
Осиротевшая мама…
Когда говорят мне — Россия,
Я вижу окно деревянного флигеля,
Покрытого первым сверкающим снегом,
И в нём — Твой замученный, скованный взгляд
Твой, который я вижу и тогда,
Когда не говорят мне — Россия…
В 1924-м году Иван женился на дочери полковника 1-го Финляндского стрелкового полка Людмиле Степановне Соловьевой, с ней он часто ездил по монастырям, где оплакивал погибших братьев и обеих сестер, умерших от голода. Однажды в монастыре он встретил близкую подругу покойной Императрицы Александры Федоровны — Анну Вырубову, которая постриглась в монахини, эта встреча стала одной из самых важных для поэта.
Однако семейное счастье Ивана и Людмилы Савиных было недолгим, в 1927-м году поэту сделал операцию, ему вырезали аппендицит, но операция прошла неудачно и у него случилось заражение крови. 12-го июля 1927-го года он тихо скончался на руках у своей молодой супруги и был похоронен на русском кладбище в Хельсинках.
Вдова покойного поэта до конца жизни помнила своего покойного мужа и сделал все для увековечивания его памяти. Именно благодаря ей в 1956-м году в США вышло 2-е, дополненное издание стихов Ивана Савина, а к 60-летию со дня его смерти Людмила Савина издала книгу «Только одна жизнь. 1922—1927», в которую вошли как стихи, так и прозы поэта, написанные им в первые годы эмиграции.
В наши дни имя Ивана Савина не так широко известно, но тем не менее в 2007-м году, к 80-летию со дня смерти поэта вышла книга с его стихами «Всех убиенных помяни Россия», а еще через 10 лет был проведен поэтический конкурс имени Ивана Савина.
Руководитель культурно-исторического проекта «Забытая Россия» Денис Романов
