Почему Третьяков не покупал для своей галереи картины художника-«чертополоха» Семирадского
Нередко бывает, что мнение публики и профессионалов в оценке творчества художников находятся в противостоянии, когда одни неистово ругают и не воспринимают, а иные — восторгаются и превозносят. Так случилось и с творчеством известного польско-русского живописца Генриха Семирадского, творившего во второй половине 19 века и оставившего немалое художественное наследие крупномасштабных полотен, влекущих зрителя мастерством исполнения, исторической правдоподобностью и душевностью сюжетов.
Генрих Ипполитович Семирадский – русский художник польского происхождения, яркий представитель европейского академизма космополитического направления конца XIX века, ставший знаменитостью благодаря монументальным холстам, отражающим Древнегреческую и древнеримскую историю, библейские сюжеты. Получил звания академика и профессора Петербургской Академии художеств, а также академий Рима, Турина, Берлина, Стокгольма, был членом-корреспондентом французской Академии изящных искусств.
И тем не менее: «…художники-передвижники бранили его подходы к построению композиции и выборе тем, импрессионисты называли его академические приемы „восставшим из гроба призраком“, а Павел Третьяков принципиально не покупал картин Семирадского для своего собрания. Но вопреки критике искусствоведов, картины Семирадского практически всегда восторженно принимались публикой…»
И, что интересно, Семирадский, воспитанный на польских традициях и католической религии, всегда чувствовал себя поляком, однако в период его самых больших творческих взлетов российская пресса и критики приписывали ему русскую национальность. Его произведения и по сей день являются достоянием многих музеев России и Украины.
«Фрина на празднике Посейдона» из Михайловского дворца в честь юбилея со дня рождения художника экспонировалась в корпусе Бенуа. И для ее транспортировки потребовались немалые усилия музейных сотрудников: при высоте 390 см длина картины превышает 760 см. Полотно демонтировали и транспортировали, намотав на цилиндрический вал.
Несколько страниц из биографии художника
Генрих Семирадский (1843-1902) родился в Ново-Белгородской слободе (ныне посёлок Печенеги), что под Харьковом (Украина) в семье военного врача польского происхождения Ипполита Семирадского — офицера драгунского полка российской царской армии. Азы рисования маленький Генрих постигал во время обучения в Харьковской гимназии у преподавателя Дмитрия Ивановича Безперчего — ученика Карла Брюллова. Именно тот привил юному дарованию вкус и помог определиться с направлением в искусстве. Академический классицизм в будущем станет основополагающим в творчестве Семирадского и принесет художнику всемирное признание.
Отец Генриха приветствовал художественное увлечение сына, а вместе с тем полагал, что живопись не может быть источником заработка для уважающего себя человека, и прочил сыну научную карьеру. Поэтому, выполняя желания отца, 17-летний юноша становится студентом Харьковского университета физико-математического факультета, где с усердием будет познавать естественные науки. Все четыре года Семирадский, одновременно совмещая университетские занятия с уроками рисования, втайне мечтает стать художником.
И вот в 1864 году, успешно защитив диплом, будущий живописец отправляется в Санкт-Петербург для поступления в Императорскую Академию художеств. Семирадский был принят в академию в качестве вольнослушателя, так как в те годы по уставу учебного заведения, студенты, достигшие 20-летнего возраста принимались только вольнослушателями и только на платной основе (25 рублей в год). За время учебы талантливый студент пять раз награждался серебряной медалью и дважды золотой.
И, что интересно, в те годы золотая медаль за конкурсные работы давала право своему обладателю на шестилетнюю пенсионную поездку в Европу за государственный счет. И Семирадский, получив Большую золотую медаль за выпускную работу, был отправлен в заграничное турне.
Генриха Семирадского исследователи его творчества считают баловнем фортуны. Не каждому выпускнику сразу же после завершения Академии художеств, предоставлялась пенсионерская поездка за границу. А везунчик Семирадский уже в 1871-м отправляется совершенствовать мастерство в Мюнхен, откуда уже через год отравляет в Россию полотно «Римская оргия блестящих времен цезаризма». Эта работа стала одной из лучших на Академической выставке и сразу же сделала художника известным. Картину прямо с выставки приобрел наследник-цесаревич Александр (будущий император Александр III), собиравший собственную коллекцию произведений искусства и со временем мечтавший открыть музей. К слову, спустя годы, его коллекция легла в основу фонда Русского музея Санкт-Петербурга.
Из Мюнхена художник перебрался в Рим, где обосновался до конца своих дней, а в Россию приезжал только наездами. Пока он жил в Риме российская Академия присваивала живописцу очередные звания: в 1873-м — академика, а в 1877 году профессора. Но, нужно отметить, что русские критики и коллеги-художники часто критиковали Семирадского за монументализм, сумбурность композиции, скученность и холодность, неестественность.
Однако, невзирая на все критические высказывания, публика работы художника просто боготворила. Его работы постоянно выставлялись на всевозможных международных выставках, проводимых в столицах Европейских государств, где отмечались наградами и премиями. В 1878 году за картину «Женщина или ваза?» мастер был награжден золотой медалью на Всемирной выставке в Париже, и стал обладателем Ордена почетного легиона.
А полотно «Фрина на празднике Посейдона», написанное Семирадским все для той же парижской выставки, выкупил император Александр III, вызвав тем самым немалое раздражение русских искусствоведов. Художники возмущались и себе: Мясоедов писал об этом Стасову, обзывая Семирадского чертополохом. Третьяков принципиально не желал покупать картины Семирадского для своей галереи, считая их далекими от подлинно русской живописи. Хотя годами позже работы этого мастера все же попали в собрание Третьяковской галереи.
Феерическому успеху и ошеломительной критике подверглось грандиозное полотно мастера «Светочи христианства», где была написана сцена мученичества первых христиан. С триумфом проходил показ этого творения по всем европейским столицам, приумножая славу и авторитет польского художника в глазах европейских критиков и ценителей академической живописи. Однако в скором времени картину начали критиковать в основном коллеги по цеху и критики из России. Семирадского обвиняли в том, что тот является мастером внешних эффектов, создающим красоту человеческих тел и предметов, при этом, не вникая в человеческую психику, и не умея отражать чувства и эмоции изображаемых героев и передавать подлинный драматизм и трагизм событий.
Эти же упреки были направлены и в адрес другого великолепно технически выполненного полотна, ярко отражающего сцену мученичества молодой христианки во время правления Нерона «Христианская Дирцея в цирке Нерона», где художник, по мнению многих, должен был воссоздать на полотне драматическое напряжение и трагическую атмосферу ужаса, в которой умирает беззащитная жертва религиозных преследований.
Но Семирадский психоанализу и трагизму ситуации предпочел создание монументальной сцены. Зритель на полотне видит красоту сценографии, богатые одежды и утонченные предметы. Фигура мертвой мученицы, ее белое изящное тело ярко контрастирует с черной тушей быка. Жертва своей идеальной красотой символизирует духовные ценности христианства, идею стойкости в вере первых христиан.
И еще хотелось бы отметить, что если внешность своих персонажей мастер идеализировал в соответствии с античными канонами красоты, то пейзажные мотивы, напротив, создавал со страстью реалиста, внимательно наблюдающего за природой и переносящего ее на свои полотна чуть ли не с фотографической точностью. Буквально все в творчестве живописца пропитано изысканностью и тонким подходом к колориту, композиции и сюжетам.
Умер художник в 1902 году и был похоронен в Варшаве, однако в 1903 году прах художника был перевезен в Краков и захоронен в костеле святого Архангела Михаила, где покоятся особо выдающиеся польские деятели искусства.
