«Разгромили атаманов, разогнали воевод…»
Почему дальневосточный воевода Михаил Дитерихс не смог отстоять в 1922 году последний оплот империи
Март 1922 года. Работает ХI съезд Российской коммунистической партии (большевиков).
Апрель. Сталин избран генсеком ЦК РКП (б).
Май. Создан Союз пионеров.
Июнь. Вступает в силу Уголовный Кодекс РСФСР.
Уже четыре года как убиты император Николай II с семьей и домочадцами. Уже пять лет, как закончилась история царской России, и на месте разрушенного до основания прежнего мира возникло новое государство РСФСР.
Но 23 июля 1922 года колесо истории будто споткнулось и резко сдало назад во Владивостоке. Здесь открылся Земский Собор, провозгласивший, что единственно законной властью в России является монархия в лице династии Романовых.
Сподвижник Колчака
Как сказали бы сейчас, «неформатное» мероприятие собрало всю местную знать — властную, церковную, торгово-промышленную и военную (отказали в участии лишь социалистам и коммунистам). «В 3 часа пополудни со всех церквей начался крестный ход. В 4 часа — торжественное молебствование. Далее вся процессия с пением гимна «Коль Славен…» направляется к зданию общедоступного театра на улице Светланской. Здесь отслужен краткий молебен с окроплением всего здания святой водой».
Высокое собрание было удостоено «высочайшей телеграммы от Ея Императорского Величества, Государыни Императрицы Марии Феодоровны» (супруги Александра III, матери Николая II — Авт.) из эмиграции: «Сердечно благодарю Земский Собор за добрые пожелания. Мария». Почетным председателем Собора избрали патриарха Тихона, который в этот исторический момент был под арестом в Москве…
Все, что происходило во Владивостоке в конце июля 1922 года, напоминало «последний решительный бой», но вовсе не за социализм. Битву за идеалы монархии возглавил генерал Михаил Константинович Дитерихс, участник Русско-японской, Первой мировой, Гражданской войн, сподвижник Колчака. «Звание приемлю. Понесу свое служение свято…» — пообещал он после своего избрания Правителем и Воеводой Приамурского Земского края. Религиозный до мозга костей (его за глаза называли то «Жанна д`Арк в галифе», то «Блаженный генерал»), Дитерихс разбил территорию Земства на новые (еще не забытые старые) административные единицы — церковные приходы. Переименовал Белоповстанческую армию в Земскую рать, полки — в дружины. И как главный ратник-воевода, гордо стал во главе.
Помните знаменитую песню красных партизан «По долинам и по взгорьям»? «Разгромили атаманов, разогнали воевод и на Тихом океане свой закончили поход» — наверное, не все знают, что это про воеводу Дитерихса.
Но почему он сдал Владивосток без единого выстрела?
Правитель и воевода
Путь Дитерихса на его Голгофу, как и у всей отступающей на восток Белой армии, был долгим, мучительным, непрямым. Сибирь, Забайкалье, бегство в Китай… В Харбине, едва сводя концы с концами в заботах о семье, он тачал сапоги в собственной обувной мастерской. Но услышав призыв из вольного порта Владивостока, где в очередной раз переменилась власть, не раздумывая рванул туда вместе с другим харбинским изгнанником, колчаковским адмиралом Г.К. Старком (о его судьбе «Родина» подробно рассказала в N5 за 2017 год — Авт.).
Сегодня, зная, чем закончилось их «царствие» на дальних российских рубежах (всего через три месяца, 25 октября 1922 года, Владивосток был без боя сдан красным), трудно понять, в чем был смысл возвращения опытнейших военачальников. На что они рассчитывали?
Став Правителем, Дитерихс заявил в интервью: «Вопрос об освобождении России мне представляется чудом».
Он понимал, что чудес на свете не бывает.
Но у него был выбор. Рискнуть, ввязаться в драку, пусть даже проиграть — или продолжать тачать сапоги.
А еще у него появился шанс закончить во Владивостоке дело чрезвычайной важности. Уголовное дело об убийстве последнего российского императора Николая II и его семьи.
Бытописатель убийства Николая II
Как известно, вскоре после расстрела в доме Ипатьева столица Урала перешла во власть Колчака. И тот, назначив расследование, поручил именно генералу Дитерихсу общее руководство работой следственной группы Н.А. Соколова.
Но белые правили недолго. Колчак пал. Бежавшему в Китай Дитерихсу удалось вывезти следственные документы. На их основе генерал написал в Харбине собственное обширное исследование самого громкого российского преступления. Этот труд, уже в чине Правителя Приамурского Земского края, он издаст во Владивостоке, в военной типографии на Русском острове. Двухтомник «Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале» стал первой в мире книгой по этой теме. В ней впервые была опровергнута официальная версия о том, что «ликвидировали» лишь бывшего императора — об остальных убийствах Советская власть предпочитала молчать. Труд Дитерихса опровергал и многочисленные слухи, в том числе о побеге членов царской семьи.
Лишь три года спустя — в 1925-м — появится книга эмигрировавшего за границу следователя Соколова. Дальше сочинениям об убийстве царской семьи будет несть числа. Но первым обнародовал страшную правду Михаил Константинович Дитерихс. И он же, сдав в октябре 1922 года Приморье красноармейским частям, вывез небольшой тираж за границу.
В старой газетной подшивке («Слово», 29 июля 1922 г.) удалось найти упоминание о книге Дитерихса, в которой «всё важно, всё значительно. Не остается сомнений в факте зверского убийства, сокрытия трупов посредством сжигания на кострах и отправки предварительно отнятых голов царских мучеников в Москву… Книга выясняет план преднамеренного истребления членов династии, фактических исполнителей гнусного дела и их вдохновителей …сбрасывает клевету и ложь на Государя и особенно на Императрицу, ходившие еще до революции. Семья Царя, на основании документов, предстает как высочайший образец христианской семьи…»
— Выдающийся труд! — заключал автор заметки. — Эту книгу желательно бы видеть настольной в каждой русской семье.
Увы, крохотный тираж, казалось, бесследно рассыпался по русскому зарубежью. Но спустя десятилетия один экземпляр вернулся во Владивосток!
— Эту бесценную книгу нам подарили на встрече с русскими эмигрантами в Калифорнии, — рассказала «Родине» Нина Беслановна Керчелаева, главный хранитель фондов Приморского краевого краеведческого музея.
Да, в конце 1990-х годов книгу Дитерихса переиздали, сегодня ее легко найти и прочесть в Интернете. Но оригинал — это совсем другое. Когда на обложке — надпись, сделанная более семидесяти лет назад рукой начальницы Русской женской гимназии в Шанхае Софьи Эмильевны Дитерихс (жена генерала подарила книгу одной из своих воспитанниц): «Надеюсь, что вы, дочь известного участника Белого движения в Сибири, …будете хранить навсегда любовь к России и неприязнь к ее поработителям…»
Ты словно держишь в руках саму Историю. И перелистываешь ее страницы.
В главе «Вещи и документы» Дитерихс пишет, основываясь на материалах осмотра мест преступления: «В числе вещей, найденных в Доме Ипатьева, не оказалось ни одной ювелирной вещицы из числа принадлежавших Царской Семье… Удалось установить, что … руководители преступления, уезжая из Екатеринбурга в Москву, кроме драгоценностей, принадлежавших Царской семье и снятых с Ея Членов после убийства, собирали, упаковывали и отправляли белье, обувь и одежду Августейшей Семьи… Вещами из дома Ипатьева комиссары наполнили три больших американских товарных вагона.»
Читаешь это, а потом, уже в Государственном архиве Дальнего Востока, открываешь старую газетную подшивку и …вдруг узнаешь о судьбе драгоценностей. В июле 1922 года ярая антисоветская газета «Слово», издававшаяся во Владивостоке, публикует заметку «Голодные бриллианты»:
«Появившиеся в громадном количестве в Западной Европе из голодной Советской России …бриллианты заполнили ювелирные магазины Парижа, Лондона, Брюсселя. …Представители павших династий, очутившиеся в эмиграции без средств к существованию, стараются сбыть фамильные драгоценности. Но настоящую панику на рынке произвели сами большевики, наводнившие столицы мира колоссальными богатствами. Выпущенные на мировой рынок, эти ценности происходят из ограбленных императорских дворцов и похищены у частных лиц. Многие из бриллиантов находились в обладании царской фамилии и пользовались известностью среди специалистов. Европейская публика неохотно приобретает запятнанные кровью камни. Так, гарнитур царских бриллиантов, стоящий не менее 1,5 млн франков, советские агенты предлагали в Париже за 300 тыс., но безуспешно. Один парижский ювелир при тщательном осмотре нашел между застежками драгоценного ожерелья пучок окровавленных женских волос…»
Итожа, Дитерихс пишет про «неудержимый разгром жизни былой могучей и сильной духом страны». Разгромили, разогнали и воевод…
Заложник
Восстановление в России самодержавия, когда вся власть у Советов, а по улицам городов и сел ходят стройными рядами комсомольцы и пионеры — заведомо гиблый «проект». Вполне понимая это, генерал Дитерихс был, что называется, мученик идеи. И ее заложник.
«Маленькое национальное приамурское государственное объединение, горделиво и смело выкинувшее знамя борьбы за Веру, Царя и Отечество, конечно, будет раздавлено и стерто с лица земли, — честно вещал Правитель в обращении к народу. — Нечего скрывать, что у нас нет ни денег, чтобы жить, ни патронов, чтобы защитить свою жизнь…».
Японцы, всё контролировавшие в Приморье, не дали Земской Рати, как их не умоляли, ни ствола, ни гранаты. Не поддержали Дитерихса и местные богачи, считавшие гибель белой власти делом решенным. Воевода издал Указ о Чрезвычайном Фонде Правителя и обязательном самообложении компаний и организаций.
Предприниматели проигнорировали Указ.
Правитель издал еще один — о добровольной жертвенности, призвав население нести свое золото и прочие драгоценности в поддержку Земской Рати.
Народ безмолствовал.
Еще один, совсем уже отчаянный указ, Дитерихс издал за две недели до вступления во Владивосток отрядов красного командарма Уборевича:
«На днях в мою канцелярию пришла бедная русская девушка, не пожелавшая назвать себя, и сняв дешевенькие серьги и кольцо, отдала это свое последнее достояние на нужды армии. Пришла иностранка и отдала все, что осталось у нее ценного: сережки, браслетку, брошку, серебряные щипчики для сахара и даже нательный крестик на золотой цепочке.
Пусть два этих великих подвига будут ответом всем торгово-промышленникам…
ПОВЕЛЕВАЮ: в отношении тех граждан, которые выказали себя неспособными к добровольной жертвенности, возложенной Земским Собором, не прибегать к насильственным и репрессивным мерам.
Им судья — Бог».
Не будем и мы судить строго Михаила Константиновича Дитерихса за эти наивные и уже никому не нужные распоряжения. Уже хотя бы потому, что он был убежденным противником любых репрессий против своих противников.
Толстовец
В правление Дитерихса в Приамурском Земском крае была отменена смертная казнь.
Вдумаемся: в битве за власть на территории, где идет Гражданская война, вольно гуляют зверства и смерть, где бандитствуют все — партизаны красные и белые, хунхузы китайские и корейские, где расстрелы без суда и следствия привычны, как голодуха, он отменяет смертную казнь!
Вчитаемся в его очередной Указ: «Приханкайский край, благодарю Бога, освобожден от советской коммунистической изуверской власти. Войсками Земской рати не было пролито ни единой капли крови христианского народа. Захваченных по подозрению в сотрудничестве с коммунистами Фёклу.., Петра.., Максима.., Антона.., Степана… отпустить по домам под надзор. Воспользовавшихся изуверской советской властью для проявления своих безнравственных натур Гаврилу.., Василия.., Анну.., — выслать в пределы ДВР (Дальневосточной Республики). Александре… предложено уговорить своего мужа отстать от уголовной работы с партизанами и вернуться к своему мирному очагу…»
«Мы шли впроголодь, мы не имели никакого жалования. Как пришли, так и ушли нищими. Нами не было произведено ни одного грабежа, ни одного расстрела. Даже шпионов мы отпускали. …Только глубокая вера в правоту нашего дела…» — в тон Дитерихсу писал в своем дневнике участник борьбы за власть на Дальнем Востоке белый генерал Анатолий Пепеляев (цитирую по книге Л. Юзефовича «Зимняя дорога»).
Непротивление злу насилием! Толстовство какое-то. Известно, впрочем, что брат генерала Иосиф служил секретарем у Льва Толстого, а сестра Анна была замужем за В. Чертковым — сподвижником великого писателя и главным в России толстовцем…
Как бы то ни было, но «слабак» Дитерихс по поводу отмены смертной казни стоял как скала: «Никаких «ликвидаций»! Это метод большевиков». А для особо опасных лиц высшей мерой наказания определил … высылку за пределы Земского края.
И это во времена революционного насилия, когда уже три года действуют принудительные трудовые лагеря на Севере и совсем скоро примет первых заключенных Соловецкий лагерь особого назначения…
Патриот
Сдав Владивосток без единого выстрела, Михаил Дитерихс со своей ратью ушел в эмиграцию. С царизмом на окраине страны было покончено. Триумфальную арку, возведенную к визиту сюда Цесаревича Николая, взорвали. Некогда заложенный царским Наследником памятник адмиралу Г.И. Невельскому переименовали в памятник Жертв революции и, сбив с обелиска двуглавого орла, водрузили пятиконечную звезду. Взорвали храмы, на месте Покровского поставили памятник Ленину; а вокруг, где было кладбище, разбили парк культуры и отдыха с качелями-каруселями и танцплощадкой…
«В праздники «кирпичники» прогуливались по Ижевску с кольями…»
А бывший Правитель и Воевода Земской рати, генерал Михаил Дитерихс умрет в 1937 году в Шанхае, где и будет похоронен. Прийти и поклониться его памяти некуда — в годы «культурной революции» старое шанхайское кладбище снесли и застроили.
Нет памятника Дитерихсу и во Владивостоке. Только его книга об убийстве царской семьи, вернувшаяся к нам. Только его немного наивные, немного пафосные, но всегда искренние указы.
В том числе последний:
«Земского Приамурского края скоро не станет. Он как тело — умрет. Но семя брошено. И приткнется оно в будущем через предел нашего раскаяния и по бесконечной милости Господней к плодородному и подготовленному клочку Земли Русской и даст желанный плод».
