На самом деле, не следует считать символ черепа и перекрещенных костей плохим или только пиратским знаком. В дореволюционной России он имел несколько иное значение и принадлежал одному из прославленных кавалерийских полков в стране. Его официальное название звучит так: 5-й гусарский Александрийский Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны полк. Служащих этой военной части называли «Черными» или «Бессмертными» гусарами или «Гусарами смерти», что довольно реже. На их отличительном знаке был изображен черный мальтийский крест из черной эмали, а также так называемая Адамова голова — череп и кости, что в христианской традиции трактуется, как освобождение от смерти и спасение. Церковь связывала изображения мощей святых с воскресением и вечной жизнью. Поэтому такая символика, наоборот, несла в себе не страх, а много веры, надежды и сил, означала храбрость в бою.
Гусары 5-го Александрийского полка отличались невероятной смелостью и отвагой. Считалось, что они так быстры и ловки, что почти неуязвимы для вражеских пуль. Они носили черные мундиры и считались элитой российской кавалерии. В повседневном обиходе у служащих было много предметов, украшенных черепами.
По легенде, гусары получили такое прозвище во время войны с Наполеоном в 1812 году. Оно перешло к ним от союзного немецкого полка, который носил название «Гусары смерти». Во время одного сражения шёл сильный дождь, и русские воины настолько сильно запачкались грязью, что были черные с головы до пят. Немецкий генерал Блюхер принял их за своих солдат и похвалил за проявленную храбрость и отличный бой. В ответ русский князь Мадатов произнес, что это не его, а наши «Бессмертные гусары». С тех пор так и повелось. Императрица Александра Федоровна предпочитала так величать этот полк даже в официальных документах.
Среди известных представителей полка «Бессмертных гусар» можно назвать Владимира Петрушевского, Николая Гумилёва, Константина Батюшкова — дальнего родственника русского поэта.
День полка принято было праздновать 30 августа. Многие годы гусары, оказавшиеся в эмиграции после революции в России, продолжали отмечать этот праздник за рубежом.
