"Кресты" - тюрьма европейского типа

"Кресты" в Санкт-Петербурге – одна из самых известных в России тюрем. До конца 2021 года мрачное кирпичное здание "русской Бастилии" будет передано Росимуществу для продажи коммерсантам или открытия большого музея.

«Кресты» начали возводить в Санкт-Петербурге в 1884 году на месте прежней тюрьмы. Строили ее примерно четыреста арестантов, постепенно разрушая старые корпуса и заселяясь в новые.

Поэтому количество камер в «Крестах» ровно такое же, как и в первом здании, построенном на этом же месте ещё в 1868 году - 960 помещений рассчитанных на более чем тысячу поселенцев. Сходство наблюдалось и в структуре самого исторического комплекса. Внутри также были здания больниц, мастерские и церковь.

С самого начала «Кресты» задумывались как тюрьма для одиночного содержания заключенных. Комиссия по переустройству появилась в 1879 году. Цель строительства: создание исправительного учреждения европейского типа более продуманного и современного, чем всё, что строилось в Российской Империи раньше. По слухам этому способствовал визит Александра II в Великобританию, где ему показывали местные тюрьмы.

Архитектором проекта новой тюрьмы выступил гражданин Австро-Венгрии чешского происхождения Антоний Томишко - автор знаменитых проектов «Новая дача» и Фельдшерского училища в Санкт-Петербурге.

По его идее несколько одинаковых пятиэтажек выстраивались в форме креста с помещением администрации посредине и большой пятиглавой церковью наверху. Стиль можно охарактеризовать как промышленный модерн или «кирпичный стиль» с элементами романского и крепостного зодчества. Тюрьма строилась из добротного красного кирпича артели братьев Стрелиных на площади в 10 925 квадратных саженей. Качество этого материала считалось безупречным.

История гласит, что до создания проекта Томишко также изучал строение европейских тюрем в составе комиссии по переустройству, в частности Моабит в Берлине, где дома соединены одной башней. В каждом здании обустраивалось по 15 камер с каждой стороны. В том месте, где коридоры соединялись, архитекторы специально срезали углы. Многие входы и выходы коридоров “Крестов” прекрасно просматриваются со всех сторон, что фактически исключает возможность побега.

Многие входы и выходы коридоров “Крестов” прекрасно просматриваются со всех сторон, что фактически исключает возможность побега. Архитектурный надзор за строительством тюрьмы осуществляли известные архитекторы.

В помещениях небольшого размера (большинство по 8 кв м) были установлены труба парового отопления и вентиляция. Комната освещалась небольшой электрической лампочкой, что в конце XIX века было новшеством даже для жилых домов.

В отличие от мрачных застенков многих российских казематов, в новой тюрьме были светлые стены, дощатый пол (позднее он будет заменён на асфальтовый) и довольно большое окно с решётками под самым потолком. У арестантов был стол и скамья, а также полка для хранения посуды. Для прогулки предназначался небольшой квадратный дворик. В этом месте с зелёными насаждениями могли одновременно гулять до 30 арестантов.

Внутри комплекса тюрьмы находились домики для персонала, кухня, больница, баня, морг, ледяная комната и даже своя кузница. Идеи Томишко вдохновлял реформатор европейских тюрем британский филантроп Джон Ховард, которому архитектор даже установил памятник.

Новая тюрьма торжественно открылась 1 декабря 1892 года. В учреждение отправлялись как уголовные, так и политические преступники. В тюрьме работала типография, и даже печатался свой журнал. Это было одно из самых прогрессивных исправительных учреждений в Европе.

Тюремная церковь рассчитывалась на 400 человек. Здание строилось с четырьмя колоннами из карельского гранита. До революции арестанты общего отделения посещали церковные службы по праздникам вместе с тюремным начальством.

Политические не работали в типографии, но во всём остальном их быт мало отличался от образа жизни уголовников. К 1912 году "царская Бастилия" уже переполнилась: в ней содержалось до 2500 арестантов.

По проекту Томишко построены аналогичные современные тюрьмы в 22 городах Российской Империи. Например, копия санкт-петербургского комплекса была возведена в Одессе в 1891-1894 года и в Самаре в 1896-1898 году. Созданы похожие кирпичные тюрьмы и в Царицыне, Вязьме и Весьегонске.

Везде сохранялись корпуса в форме креста и отсутствие в проекте внутреннего двора. В коридорах не делалось межэтажных перекрытий. На один корпус приходилось всего 16 надзирателей, и этого вполне хватало для охраны. Первый этаж заключённые называли «Собачник». Здесь собираются этапированные, которых потом распределяют по камерам.

Одесская тюрьма в то время оказалась ещё более продвинутой, чем в Санкт-Петербурге: в ней предусмотрены даже внутрикамерные туалеты. Как и в первых «Крестах», в одесском Тюремном замке большая часть помещений были одиночными. В этих застенках сидели многие знаменитости, например, Троцкий и бандит Мишка Япончик. Правда, в отличие от северных «Крестов», южные менее продуманы в отношении безопасности на случай побега. Арестанты умудрялись убегать с завидной регулярностью, хотя и не всегда успешно.

Замок «Самарский крест» сделан с паровым отоплением и канализацией. В помещениях установлены медные умывальники, а на этажах – котлы для нагрева кипятка. Оборудованы даже молельные залы для заключённых.

Самарский замок рассчитан на почти тысячу арестантов, треть которых находилась в комфортабельных одиночных помещениях. В самарских застенках побывала знаменитая муза Ленина - революционерка Инесса Арманд.

История “Крестов” тесно связана с историей всей России. Строительство тюрьмы нового типа стало поворотным моментом в деле гуманизации всего общества.

После Октябрьской революции многое изменилось. В разгар большевистского восстания выпустили всех арестантов, в том числе матёрых уголовников. Тюремная церковь разрушилась (иконы закрасили и позднее из помещения сделали клуб). История тюрьмы казалось бы остановилась.

Однако со временем в камерах появились новые насельники – жертвы нового режима. В разное время здесь сидели очень известные люди, в том числе Лев Троцкий, Анатолий Луначарский, Константин Рокоссовский, Николай Заболоцкий, Иосиф Бродский. В тюрьме также побывало все члены Временного правительства.

С «Крестами» тесно связана судьба поэтессы Анны Ахматовой – в 1921 году тут находился ее муж поэт Николай Гумилёв, а в 1935, 40-м и 49-м году – сын, востоковед Лев Гумилёв. Долгое ожидание в очередях вместе с другими родственниками Ахматова описала потом в поэме «Реквием».

Во времена Большого террора в маленьких одиночных камерах сидели по 15-17 граждан. Ранее в «одиночке» собиралось максимум по 4-6 человек. Сделали ряды двух из трёхэтажных стеллажей из досок («шконок») вместо специально оборудованных Томишко «царских коек» с металлическими сетками, которые поднимались к стене. Прежние сказочные условия ушли в историю.

На возвышении у входа находился тюремный туалет («дальняк») в виде деревянной конструкции, куда помещалась керамическая чаша. В камерах было физически тяжело находиться из-за адских условий существования.

В здании совершали расстрелы. Приговорённые к смерти содержались в отдельном помещении, а затем выводились в камеру без номера, которая больше напоминала лестницу с пожарным выходом. Там арестанты и получали пулю в затылок. Фотографии этого страшного места сейчас легко найти в Интернете, но когда-то подобная информация была тщательно скрыта от общественности.

Окна многих камер были закрыты стеклянным кирпичом, так что арестанты практически не видели света. В крохотной комнате, по размеру кухни, десятки человек ели, спали, курили и ходили в туалет круглосуточно. Выход из камеры допускался только на прогулку, в баню, работу, а также на допросы и редкие свидания с родными.

Арестанты с верхних ярусов иногда могли видеть сквозь решётку Неву и набережную. По воспоминаниям зэков при наличии 12-13 человек в «хате» и 6 многоярусных шконок спали попеременно. Ночью спали только зэки с особым статусом, а остальным приходилось бодрствовать.

Мылись раз в неделю в общей бане. В помещении было темно и тесно, но из кранов всегда лилась горячая вода. Стирка вещей производилась в прачечной или бане. Питались в советское время чёрным хлебом («чернягой»), который выпекался тут же на кухне с тюремной баландой. Со временем в комплексе появился психдиспансер.

В комплексе также находилась «шарашка» - особое конструкторское бюро, где заключенные разрабатывали вооружение, радиолокационные системы наведения снарядов и боевые крейсеры для оборонной промышленности. В такие организации попадали только политические арестанты,  в основном осуждённые за антисоветскую пропаганду.

Филиалы бюро располагались по всему Советскому Союзу. «Шарашка» находилась отдельно от остальных арестантов. Учёным предоставляли более комфортные условия проживания, чем у остальных. Все, кто работал на оборонную промышленность, имели возможность нормально одеваться, курить сигареты и даже слушать музыку. Кроме того, их труд оплачивался почти как и на свободе, а не по арестантским меркам. «Шарашки» в «Крестах» просуществовали до ареста их главного куратора - Лаврентия Берии.

За двести лет существования тюремного комплекса побеги совершили лишь единицы – система безопасности, продуманная Томишко, оказалась очень эффективной.

В конце 1950-х годов в "Крестах" запустили картонажное производство, открыта школа для взрослых и проведены масштабные работы по благоустройству. Поменяли даже кровати – вновь вернулись к двухэтажным койкам, поставили АТС, запустили современную прачечную и отремонтировали канализацию.

В середине 60-х годов «Кресты» вновь поменяли название и превратились в следственный изолятор для временного содержания подсудимых, подследственных и других категорий лиц. Затем построили новый корпус для пятисот женщин, которых позднее заменили на больных туберкулёзом арестантов.

В поздний советский период одновременно в корпусах изолятора могли проживать от 3 до 11 тысяч зэков, то есть по 10-12 в одной комнате. Тюрьма же рассчитана, напомним, максимум на 2 тысячи к с учётом многоярусных кроватей.

Заключённые работали в мастерских, склеивая различные заготовки и занимаясь картонажным и переплётным делом. Постепенно количество заключённых изолятора снижалось (до 5 тысяч поселенцев на начало нулевых годов), но всё равно значительно превышало норму.

В 1990-е годы в изоляторе активно торговали одеждой, поделками и продуктами. Легко доставались наркотики, вплоть до героина, сигареты и телефон. Зато постепенно восстановилась практически полностью уничтоженная церковь и открылся музей, который стал очень популярен среди туристов.

К началу нулевых изолятор настолько устарел, что в нём стало опасно находиться. “Хаты” переполнились и заключённые изнывали от жары. Кирпичные стены постепенно разрушались. В подсобных помещениях жили крысы, и в изоляторе царила ужасающая антисанитария.

До конца 2021 года корпуса СИЗО, которые являются памятником архитектуры федерального значения, планируется передать Росимуществу.

Дальнейшая судьба этого исторического комплекса до сих пор не решена. Рассматривались варианты открытия здесь отеля для туристов  или музея. От инвесторов требуется только одно - не разрушать комплекс, чтобы сохранить его уникальную историю.