Крупнейший собор России предреволюционной поры, «последний великий храм империи» – придворный собор св. Петра и Павла построен в 1895 – 1904 годах по проекту Н. В. Султанова (1850 – 1908). Процесс строительства и отделки храма возглавлял известный архитектор Василий Косяков. Решение о создании храма было принято в 1892 г. Уже весной 1893 г. император Александр III утвердил проект, составленный гражданским инженером, профессором Н. В. Султановым. Подобно большинству храмов той эпохи, собор строился в древнерусском стиле, напоминая общими очертаниями собор Василия Блаженного в Москве. Собор стал весьма оригинальным воплощением форм неорусского стиля. По словам Султанова, «основными мотивами для фасада послужили формы русских церквей XVI – XVII веков, рассеянных во множестве в центральных русских областях и отличающихся в Москве и Ярославле особенным богатством и красотою форм». Храм был заложен 25 июля 1895 г. в присутствии представителей придворного духовенства во главе с протопресвитером Иоанном Янышевым, так как храм относился к придворному ведомству. В течение 4 лет осуществлялось возведение самого корпуса здания, затем три года шли штукатурные работы, создавалось отопление и вентиляция. Два года расписывали стены храма, создавали иконостас, мебель, утварь, облачения. Вокруг храма был разбит сквер. Строился храм за счет средств Министерства Императорского Двора и обошелся в 850 000 рублей в ценах 1905 г. Нарядный собор никого не оставляет равнодушным. Храм имеет высоту более 60 метров. Его пять граненых шатровых глав, тесно сдвинутых друг с другом, стремительно взлетают ввысь, сливаются в единый пирамидальный силуэт. В свою очередь они образуют своеобразные чердаки, в которых прорезаны «слуха» (окна). Многоярусная композиция всевозможных башенок, равно как и живописная комбинация стилизованных кокошников и окон-«слухов», усиливает впечатление легкости и изящества. Вот что писал об этих окнах сам архитектор Султанов: «Помимо освещения — «слуха» главного шатра хороши еще тем, что из них открывается чудный вид на окрестности; глаз охватывает огромную площадь с радиусом примерно верст в тридцать: видны Петербург, Бабий-Гон, Кронштадт и т. д. Вероятно, по освящении церкви, немало туристов будет подниматься к слухам главного купола». Эта фраза свидетельствует о том, что уже задолго до революции многие церковные архитекторы и священнослужители полагали, что частичное использование храмов в качестве объектов так называемого культурного туризма вполне допустимо с православной точки зрения.
Вообще, несмотря на ретроспективный внешний вид, собор в конструктивно-техническом отношении имеет много новаций. Они говорят о том, какой прогресс ожидал бы русскую храмовую архитектуру, если бы ее развитие не было насильственно прервано после 1917 г. Уникальность трехпрестольного храма состоит не только в необычности шатрового пятиглавия, крайне редко встречающегося, но и в устройстве опоясывающей здание высокой, теплой и светлой галереи для крестных ходов при непогоде «без всякого вреда для здоровья их участников». Там же имеются специальные места для освящения яиц, куличей и пасхи. У каждого из четырех входов спроектированы были даже сени для верхней одежды.
С западной стороны к храму прилегают трёхпролётная звонница («колокольница»), часовня и два крыльца, перекрытых щипцами. Вход в часовню украшен арочным порталом из тесового камня, широко применявшегося при отделке старинных русских храмов. Три апсиды восточного фасада убраны колончатыми аркатурами, воспроизводящими формы раннего московского церковного зодчества. Стены собора облицованы красным и желтым глазурованным кирпичом, пёстрыми поливными изразцами.
Необычности внешней архитектуры во многом соответствовало внутреннее убранство храма. В соборе три иконостаса. Главный иконостас был сделан из майолики по образцу иконостаса православной греческой церкви Святого Георгия в Венеции. В центре его устроена большая арка, перерезанная широким тяблом (ярусом), на котором водружен богатый серебряный крест с Распятием и фигурами Предстоящих. Под тяблом находятся царские врата, раскрывающиеся на четыре створки. Иконостасы приделов и часовни были изготовлены из белого каррарского мрамора. Многочисленные образа иконостасов исполнил на бронзовых вызолоченных досках иконописец Гурьянов. В часовне большую ценность представляла старинная икона Скорбящей Божией Матери, привезённая из Афона. Роспись храма выполнили по эскизам Н. В. Султанова московские мастера Сафонов и Колупаев и иконописцы знаменитого села Палеха, что позволило создать редкую по выразительности и цельности художественную композицию. Вся церковная утварь: паникадила, бра, лампады, кресты и т. д. исполнялась также по рисункам Н. В. Султанова.
Остроглавый храм заметно прибавил живописности южному берегу Невской губы, застроенному дворцами и парковыми павильонами. Торжественное освящение храма состоялось в 1905 г. в присутствии императорской семьи. Вскоре выяснились многочисленные достоинства нового храма: удобная ризница и библиотека, имеющие отдельные входы и сообщающиеся с алтарем, наличие исповедальни, помещения для отпевания усопших, часовни, упоминавшейся крытой галереи для крестных ходов. В храме была прекрасная акустика.
В 1935 году поруганный и ограбленный собор закрыли. Вскоре исчезают иконы и уникальная утварь. Во время войны были разбиты купола и стены. Затем свыше четырёх десятилетий собор был складом тары. Это довершило порчу уникального интерьера, гибель росписей и беломраморных иконостасов приделов. Дальнейшее разрушение было приостановлено в 1985 г., когда объединению «Реставратор» было поручено восстановить внешний вид собора. В 1990 году здание возвратили верующим. С тех пор шла кропотливая реставрация интерьеров внутреннего убранства, иконостаса, утраченных росписей храма. Ныне собору практически полностью возвращён первозданный облик. 9 июля 1994 года храм был освящён Святейшим Патриархом Всея Руси. Ныне приведена в порядок и территория вокруг храма. Утилитарные постройки здесь также украшены в стиле собора. Не забыты и туристы. Им предлагается осмотр окрестностей Петергофа со смотровой площадки под центральным шатром.
Приделы: св. Александра Невского и Ксении Римлянки. Действует. С 1990 года — придел Ксении Петербургской.
В Петергофе к концу ХIХ столетия сложилась парадоксальная ситуация: при достаточном количестве церквей — 13 храмов на 11 тысяч жителей — простому народу некуда было пойти на богослужение, особенно в праздничные дни. Все церкви были либо «придворные», либо «военные», то есть предназначенные для определённого круга лиц, и обычным горожанам вход в них был запрещён. Нуждам простых городских жителей служила маленькая Крестовоздвиженская церковь, в которую по праздникам набивалось столько народу, что нечем было дышать. Люди вставали на цыпочки, пытаясь хоть что-то увидеть за спинами впереди стоящих. Видя столь плачевную ситуацию, протопресвитер о. Иоанн (Янышев), духовник императорской фамилии, в 1892 году подал прошение о строительстве в Петергофе ещё одной церкви для простых горожан. Несмотря на свою близость к императору Александру III, отец Иоанн не мог ходатайствовать перед ним лично, и бумага попала к министру императорского двора графу Иллариону Ивановичу Воронцову-Дашкову, который и передал императору. По счастью, ходатайство о строительстве очередной церкви не вызвало у царя отрицательной реакции. Напротив, Александр заинтересовался идеей и устроил своеобразный конкурс: сам пригласил к участию четырёх архитекторов, сам выбрал один понравившийся проект и указал место для строительства будущей церкви возле Царицынского (Ольгина) пруда в центре города. В конкурсе участвовали: петергофский городской архитектор А.И. Семёнов, граф Николай Иванович де Рошфор, знаменитый Леонтий Николаевич Бенуа, уроженец Петергофа, а также Николай Владимирович Султанов, домашний архитектор Шереметевых и Юсуповых. По всем признакам победу должен был одержать Бенуа, предоставивший на конкурс сразу три проекта — два в «старомосковском» стиле и один в стиле барокко, но император выбрал проект Султанова. Важно отметить, что победа в конкурсе не испортила отношений с Бенуа, к которому Султанов относился с глубоким уважением. Спустя три месяца, 15 июня, архитектор удостоился встречи с самим императором. Он в подробностях представил свой проект и получил высочайшее повеление не отступать от намеченного плана. Позже он записал следующее: «Я сложил рисунки в папку и пошёл за Государём, он повернул направо к двери, но затем снова обернулся ко мне и заговорил со мной в самых милостивых выражениях об Петергофской церкви. Суть слов Государя сводилась к тому, чтобы я их производил и чтобы никак не отступал от модели…»
Слова ли государя подействовали на участников строительства, или проект был так хорош — но построенный храм действительно ни в малейших деталях не отклонялся от изначального плана, что для архитектуры была большая редкость. Мало того, он полностью соответствовал даже беглым наброскам, которые делал Султанов в самом начале работы над проектом. Неофициальная часть работ была начата в 1894 году — построены домик чертёжной и конторы, сараи для хранения материалов, вырыт котлован под фундамент храма. 25 июля 1894 года дочь императора, великая княгиня Ксения Александровна сочеталась браком с великим князем Александром Михайловичем, а один из приделов будущего храма должны были освятить во имя преподобной Ксении Миласской. Александр III связал эти факты и назначил дату торжественной закладки собора ровно через год — 25 июля 1895 года, в первую годовщину свадьбы любимой дочери. К сожалению, сам он не дожил до этого дня, скончавшись в Ливадии через три месяца, 20 октября. Николай II не стал менять назначенную дату, но сам на торжественную закладку не явился. Церемонию проводил всё тот же отец Иоанн (Янышев) вместе с придворным духовенством. Если рассчитать время от даты закладки до торжественного освящения собора, то получится, что его строительство продолжалось ровно десять лет без одного месяца. Четыре года ушло на возведение стен, ещё четыре — на отделочные работы, два года продолжалась роспись храма, которую выполняли палехские иконописцы и московские мастера Н.М. Сафонов и В.И. Колупаев. Вокруг собора был разбит сквер, а рядом построено здание для церковно-приходской школы. Одновременно возводились здания котельной и электростанции — Султанов предусмотрел в своём проекте и вентиляцию, и отопление. Такая забота о клире и прихожанах была в новинку для того времени.
Интересно, что главный храм Петергофа, расположенный в непосредственной близости от северной столицы, был выдержан в стиле московского зодчества ХVI-ХVII веков. Он построен из кирпича — не только из обычного красного, но из жёлтого, который использовался как элемент украшения. Кроме того, при строительстве использовался серовато-белый камень и зелёные изразцы, так что собор приобрёл очень нарядный вид. Увенчанный золотыми куполами и украшенный узорчатыми коньками, он напоминает московские храмы, но выглядит при этом не пёстро, а по северному сдержанно и гармонично. К храму ведут четыре крыльца: северное, южное и два западных. Кроме того, с западной стороны к храму прилегают колокольня и часовня, что тоже было новшеством в те времена — обычно эти сооружения ставились отдельно, но Султанову удалось спроектировать их как одно целое с храмом, сохранив при этом их величественный вид. Забота архитектора о людях, будь то клир или прихожане, видна во многих архитектурных деталях, на первый взгляд незначительных. Так, при каждом входе было предусмотрено помещение для верхней одежды, нечто вроде гардероба. Выход на улицу пролегал через тёплые сени. Строя храм невдалеке от северной столицы архитектор подумал и о непредсказуемой северной погоде, которая вполне могла проявиться проливным дождём или даже снегом на раннюю Пасху. На этот случай Султановым была предусмотрена крытая галерея для крестного хода в плохую погоду, проходившая внутри собора под апсидами.
Торжественное освящение собора Апостолов Петра и Павла в Петергофе состоялось 25 июня 1905 года в присутствии императорской фамилии — Николая II с императрицей Александрой Фёдоровной. Боковые приделы святого Александра Невского и преподобной Ксении были освящены спустя два месяца — 28 августа 1905 года.
Журнал «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №248, 2017 г.
Невзирая на то, что собор построен в стиле старомосковского зодчества, его украшает шатровое пятиглавие, которое в древней столицы не было принято: московские церкви обычно одноглавые или трёхшатровые. Шатровое пятиглавие более характерно для петербургских храмов — таковы, например, были в эпоху Султанова «военные» церкви Конногвардейского и Егерского полков. Высота средней, самой высокой главы — около 70 метров. К храму примыкает колокольня и часовня. У каждого выхода из церкви есть тёплые сени — таким образом Султанов позаботился о здоровье прихожан. Архитектор считал, что большинство обеспеченных людей предпочитают обустраивать домовые церкви, а не посещать приходские, в том числе именно по причине: чтобы не выходить разогретыми из жаркого помещения на улицу, что часто приводило к простуде. Всё внешнее и внутреннее устройство собора полностью соответствует главной задаче, поставленной и успешно решённой архитектором: сделать храм как можно более удобным для прихожан и священнослужителей, чтобы внешние помехи не отвлекали их от молитвы.
Глядя на храм, невольно замечаешь, что стены храма украшены фресками с изображениями святых. Они как бы «вмонтированы» в оконные проёмы с множеством декоративных элементов: по бокам наличники из белого камня, сверху — карнизы из жёлтого кирпича. Пространство между фресками и наличниками выложено красным кирпичом, однако наверху в центре выделяется и служит украшением один фигурный наличник жёлтого цвета, носящий название замкового камня. В архитектуре храма одну из основных ролей играют кокошники. Здесь представлен особый вид кокошника — коруна. Отличие коруны от обычного кокошника в том, что она обладает килевидной формой, то есть имеет на вершине острый кончик, напоминающий о шлемах древнерусских воинов. Немаловажную роль здесь играет портал, придающий входу в церковь особое значение и производящее должное впечатление на богомольца. Его рисунок перекликается с узором окна, расположенного выше: подобно тому, как окно окружено наличниками, портал выделен рядами колонн, а сверху имеет подобие кокошника, украшенного поребриком. Над порталом размещены изображения святых первоверховых апостолов Петра и Павла, покровителей храма. Крыльцо храма также наследует мотив древнего московского зодчества — в данном случае Султанов приводит в пример церковь в селе Тайнинское под Моской. Он развил этот мотив, добавив к лестнице, ведущей на хоры, среднюю башенку на поворотной площадке и два верхних марша. В алтаре собора по замыслу архитектора были установлены невысокие царские врата, что давало ряд преимуществ: алтарь не отделялся наглухо от верующих, а выглядел как естественное продолжение храма, как было в древних христианских церквях; при открытии же царских врат молящиеся могли даже созерцать часть его внутреннего устройства. Кроме того, большой серебряный крест находился прямо перед взорами верующих, а не на самом верху иконостаса, как обычно; изображения же евангелистов, наоборот были подняты с нижнего уровня почти вровень с полом на достойную высоту.
Всё обустройство церкви служило единственной цели — более глубокой и вдумчивой молитве верующих, которых не должны были отвлекать никакие удобства. Настенная роспись, выполненная по древним византийским образцам, служила той же благочестивой цели. На своде главного алтаря изображена молящаяяся Богородица с воздетыми руками, по образцу киевской «Нерушимой Стены». Северный придел храма посвящён «праздникам Господним» — перед нами живописные рассказы о Рождестве Христовом и поклонении волхвов, о Преображении на горе Фавор и, наконец, о входе Господнем в Иерусалим. Роспись южного придела повествует о житии Пресвятой Богородицы: здесь можно видеть её Рождество, Введение во храм и Успение. Обращает на себя внимание одна деталь в сюжете Успения: на плече у Христа, пришедшего за своей Пречистой Матерью, изображена маленькая фигурка, символизирующая душу усопшей. Никакого новаторства в этом нет, подобное изображение имеет давнюю традицию, однако в данном случае перед нами картина столь живая, что фигурка Спасителя напоминает обычного ребёнка на отцовском плече. Произведение живописца наводит на мысль об Отце Небесном, для которого все мы — маленькие и любимые дети. Западный придел храма посвящён событиям из истории Церкви — здесь во всю стену изображён Покров Пресвятой Богородицы, а под хорами — Воздвижение честного и животворящего Креста Господня вместе с ликами царя Константина и царицы Елены. В храме Святых Апостолов Петра и Павла мы не найдём чудодейственных икон с многовековой историей или мощей святых, к которым выстраивается очередь из паломников. Однако их успешно заменяет настенная роспись собора и иконы новейшего времени — они не только повествуют о жизни святых, во имя которых освящены приделы храма, но и создают необходимый молитвенный настрой.
Петро-Павловский собор торжественно отпразновал своё столетие 12 июля 2005 года. И в наши дни храм, рассчитанный архитектором Султановым на 800 человек, по-прежнему привлекает множество верующих.
Журнал «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №248, 2017 г.
После Октябрьской революции, несмотря на государственную борьбу с религией, храм Петра и Павла в Петергофе не был закрыт и продолжал радовать прихожан богослужениями под прекрасное пение хора. Другим памятникам Петергофа повезло меньше — уже в 1918 году в помещениях бывших дворцов города стали открываться дома отдыха и санатории. Дворцовые здания передаются трудовому и рабочему классу; все культовые же сооружения в Петергофе были закрыты, но всё же единственный храм около Ольгина пруда местные власти оставили действующим до середины 1930-х годов.
В конце 1937 года областная комиссия по вопросам культа вынесла решение о сносе храма. Богослужения в нём, по одним сведениям велись вплоть до этого времени, по другим — прекратились ещё в 1935 году. К счастью, взорвать собор не успели: в феврале 1938 года было принято решение о переоборудовании храма под клуб — как говорилось в официальном документе, «по просьбе рабочих и служащих завода №1 и в ознаименование двадцатилетия декрета об отделении церкви от государства». Как всегда, с переоборудованием тоже не спешили, и долгое время храм использовался как склад, не только до войны, но и после, что, возможно, спасло его от более тяжких повреждений. Меньше чем через три месяца после начала Великой Отечественной войны немецкая армия заняла Петергоф. В ходе военных событий собор Петра и Павла значительно пострадал из-за своей высоты. На колокольне храма — самой высокой точке в округе — устроился немецкий корректировщик артиллерийского огня. Разве мог представить полвека назад архитектор Султанов, что прекрасный вид, открывающийся с высоты собора, повлечёт за собой столь разрушительные — в прямом смысле слова — последствия! Он-то думал о знаменитом Исаакиевском соборе, по примеру которого построил смотровую площадку вокруг самой высокой главы храма Петра и Павла. С неё открывался вид на Петербург и на Кронштадт, на Петергоф и его окрестности… Стремясь ликвидировать немецкого корректировщика, расположившегося в столь удобной точке, советские войска вновь и вновь целились в ни в чём не повинный собор — в результате вся его северная часть была разрушена.
Восстановление Петергофа стало не меньшим подвигом, чем его защита. Уже в январе 1944 года, едва было снято кольцо блокады, начались работы по разминированию и очищению парка, а музейные сотрудники, в течение всей блокады бережно хранившие некоторые петергофские экспонаты в Исаакиевском соборе, стали готовить их к возвращению в родные места. Больше всего работы предстояло, конечно, реставраторам… Помогали восстанавливать дворцы и парки, да и сам Петергоф простые горожане, вместе с ленинградцами, выжившими после блокады и приезжавшими летом на помощь петергофцам. Много лет предстояло Петропавловскому собору стоять ещё в полуразрушенном виде. Возможно потому, что для его восстановления требовались усилия не только простых людей, но и учёных-реставраторов, и историков архитектуры, которых очень не хватало в послевоенное время. Тем не менее, храм несколько десятилетий простоял полуразрушенным, продолжая использоваться как склад. Только в 1974 году по инициативе Общества охраны памятников собор был признан памятником истории и архитектуры и взят под охрану государства. Тогда же началось постепенное обновление храма под руководством архитектора-реставратора Евгения Павловича Севастьянова.
Свою роль сыграло приближение Олимпиады-80 — в преддверии множества иностранных гостей надо было навести внешний лоск, показать сохранность архитектурных памятников, продемонстрировать заботу о них. Согласно этой концепции, собор был отреставрирован только снаружи — восстановлены и позолочены все пять куполов, на них с помощью вертолётов водружены кресты. Интерьер же храма остался нетронутым реставраторами — они ждали решения властей о том, чем станет теперь бывший главный собор Петергофа — музеем или концертным залом. И в третий раз за вековую историю промедление властей принесло пользу храму: пока решался (или, скорее, лежал под сукном) этот вопрос, наступила эпоха перестройки. В 1989 году, ободрённые торжественным празднованием 1000-летием крещения Руси, верующие жители Петергофа обратились с просьбой о возвращении собора Петра и Павла Русской православной церкви — и получили положительный ответ. В последующие пять лет были восстановлены интерьеры храма, и 9 июля 1994 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий II освятил возрождённый собор.
Журнал «Православные Храмы. Путешествие по Святыи местам». Выпуск №248, 2017 г.
