По каким-то неведомым причинам собор Александра Невского находится сейчас в юрисдикции Константинопольского Патриархата, хотя история этого русского храма насчитывает более 150 лет. Вообще первое русское православное богослужение было проведено в Париже ещё в 1668 году – во время известного посольства П.И. Потёмкина в Испанию и Францию. В 1757 году, в царствование Елизаветы, в российском посольстве в Париже была устроена церковь во имя апостолов Петра и Павла с назначением постоянного священника. В 1820 году храм был перемещён в отдельное здание на улице Меле, а в 1831 — в особняк на улице Берри.
В 1846 году одним из священников Петропавловской церкви был назначен Иосиф Васильев, который сыграл решающую роль в создании Александро-Невского собора в Париже. Именно он во время Крымской войны (1853-56) оставался единственным официальным лицом в Париже и оказывал помощь интернированным русским военнопленным. Сразу после окончания войны Иосиф Васильев начал ходатайствовать о строительстве в Париже отдельного православного храма. Он смог получить согласие Наполеона III и организовал сбор средств на строительство. Помогла поддержка императора Александра II, который пожертвовал 50 тысяч рублей золотом. Такую же сумму выделил Святейший Синод, ещё столько же Иосиф Васильев собрал среди купцов на Нижегородской ярмарке. Много средств было собрано во Франции, в том числе с помощью католиков и протестантов. В 1857 году был приобретён участок земли в Париже, в 1859 году состоялась закладка храма, и уже в 1861 году он был освящён. Проект храма разработал профессор Академии Художеств Роман Иванович Кузьмин, автор церковных сооружений и жилых домов в Санкт-Петербурге и в Гатчине (в т.ч. для дворцового ведомства). Строительством занимался академик архитектуры Иван Васильевич Штром, известный по проекту Владимирского собора в Киеве.
Православная Энциклопедия называет стиль храма русским, «с определённой долей византийского влияния»; Википедия говорит об эклектике, а г-н Черкасов-Георгиевский сравнивает его с константинопольским Софийским собором. Он же описывает собор следующим образом: «Главный купол опирается на четыре столпа. Снаружи он покрыт восьмигранным шатром с позолоченной главкой с крестом. По углам поставлены четыре башни-колокольни, также с шатровыми покрытиями и золотыми главками с крестами. В двух передних башнях находятся колокола. Собор построен из тесаного белого камня, пол тоже каменный: черные и белые плиты в шахматном порядке.
На паперти перед главным входом устроено шатровое покрытие в общем церковном стиле — с золотой главкой и крестом. На фасаде мозаичное изображение «Благословляющий Спаситель на троне» — копия мозаики из храма Святого Аполлинария в итальянском городе Равенна. Византийский стиль особенно ощущается во внутреннем убранстве и росписи храма. Над иконами и фресками работали многие художники: Бейдеманн, братья Сорокины, Бронников, Седов, Шереметев и другие. Полотно «Проповедь Иисуса Христа на озере Тивериадском» и картину «Хождение по водам» написал художник Боголюбов». Храм приобретает статус собора в 1922 году, когда архиепископ Евлогий устраивает здесь центр епархии русских эмигрантских приходов. С 1921 года и до своей кончины в Париже в 1943 году деятельное участие в судьбе собора принимает В.Н. Коковцов – премьер-министр России в 1911-1914 гг. В 1938 году трудами Союза Ревнителей Памяти Императора Николая II в храме воздвигнут Крест-Памятник «Императору Великому Мученику, Его Царственной Семье, Его верным слугам, с Ним мученический венец принявшим, и всем Россиянам, богоборческой властью умученным и убиенным».
С 1981 года здание храма считается историческим памятником Франции и охраняется государством. С парижским Александро-Невским собором пересеклись судьбы многих известных людей. В 1867 году здесь молились император Александр II, императрица Мария и их сын (будущий император Александр III) в связи с избавлением от покушения на их жизнь в Булонском лесу поляка Березовского. В 1896 году на службе присутствовал император Николай II с императрицей Александрой. В храме отпевали Тургенева (в 1883), Шаляпина (в 1938), Сомова (в 1939), Кандинского (в 1944), Бунина (в 1953), Тарковского (в 1986), Окуджаву (в 1997). Из более светлых событий можно отметить венчание Пабло Пикассо с русской танцовщицей Ольгой Хохловой в 1918 году.
Литература: Православная Энциклопедия. Т.1, стр. 548-550. В.Черкасов-Георгиевский: Книга “Русский храм на чужбине”. Глава 6. Парижские пенаты
Дипломатические отношения между Россией и Францией установились в начале XVII века, но они не были регулярными и постоянными — русские послы приезжали в Париж на ограниченный срок и потому нужды в православном храме не имели. Первый русский резидент при королевском дворе — бар. Шлейниц, присланный Петром I, был лютеранином. При кн. А. К. Куракине, в 1725–1727, священник в российском посольстве был, но церкви не существовало.
Она появилась только 25 марта 1744 при следующих обстоятельствах: посланник кн. А. Д. Кантемир, известный поэт, смертельно заболев, упросил о. Андрея Геневского, присланного из Петербурга, срочно освятить домовый храм, дабы причаститься перед своей кончиной. Храм был освящен во имя св. Иоанна Предтечи, но с нарушением канонических правил. По этой причине осенью 1757 в здании, где поселился посланник гр. А. П. Бестужев-Рюмин, была устроена новая церковь — походная свв. апп. Петра и Павла, к которой был определен иером. Иоасаф (Шестаковский) из Александро-Невского монастыря. Иконостас «на голубом атласе» написал в Петербурге за 350 руб. известный живописец М. Л. Колокольников. Утварь частично была сделана в Москве, но на пути в Париж некоторые вещи захватили английские корсары. Когда посол переезжал, переезжала и церковь, что случалось довольно часто.
В 1780–1793 причетником в этой церкви служил Петр Дубровский, который в годы французской революции собрал ценный архив (т. н. «бастильский»), попавший затем в Публичную библиотеку Петербурга. Настоятелем с 1784 был Павел Васильевич Криницкий, перенесший храм в дом, где жил сам.
Из-за политических событий посольская церковь в 1803–1807 стояла закрытой, но 14 сентября 1807 вышел указ Александра I об официальном ее учреждении при российской миссии в Париже. Через месяц к церкви был назначен молодой прот. Ермолай Иоаннович Бедринский, выпускник Петербургской Духовной академии, которому, однако, из-за войны Наполеона с Россией пришлось в августе 1813 срочно выехать из Франции. В 1816 церковь в Париже вновь начала действовать, а в следующем году в ней был наконец установлен постоянный иконостас. В 1818–1834 клир возглавлял прот. Иоанн Лавров, бывший полковой священник, который, поселившись затем навсегда в Париже, стал заядлым социалистом, за что и был лишен сана.
С 1829 Петропавловская церковь находилась в «скромном и некрасивом домике» в районе Елисейских полей, на ул. Берри, 12, и была «мрачна, тесна и бедна». К тому же на аренду дома каждый год уходило более пяти тысяч франков. Службы совершались почти ежедневно, особенно в зимнее время. Приход насчитывал около тысячи человек и включал румын, греков и арабов. В нем молились Н. В. Гоголь и И. С. Тургенев, венчались Я. П. Полонский и А. А. Фет. В 1847–1867 прихожан окормлял прот. Иосиф Васильевич Васильев, тоже выпускник Петербургской Духовной академии. Он прекрасно владел французским языком, переводил на него русских духовных писателей и издавал богословский журнал «Unitе chretienne» («Христианское единство»). Новый настоятель сразу стал хлопотать об отдельном храме, поначалу предполагая «построить дом и в нем устроить пространную и благоукрашенную церковь».
С середины XIX века «с улучшением сообщений посредством железных дорог и пароходов число прибывающих в Париж русских все время увеличивалось, тогда как вместимость и украшения церкви, несоответствующие величию России, оставались без изменений», что сильно огорчало верующих, постоянно живших в Париже. В 1848 церковь была отремонтирована, украшена иконами и «благоукрашением стала не уступать другим посольским церквам». В 1857–1858 она была расширена архитектором Ж. Сильвейра, в ней появилась роспись работы Дуттенгофера и дубовый иконостас, сделанный по эскизу Р. И. Кузьмина с образами на золотом фоне кисти Луиджи Рубио.
Осуществить давнюю мысль о сооружении новой церкви помешали «смутное время 1848 года (французская революция. — Авт.), потом несогласия в восточном вопросе (Крымская война. — Авт.) и разные политические обстоятельства». Настоятель в 1852 писал: «ожидаю приказаний… чтобы начать постройку церкви». Однако только в 1856, через год после окончания Крымской войны, о. Иосиф получил, при помощи русского посла, одобрение Императора на постройку. В следующем году, несмотря на противодействие католического духовенства, свое разрешение дало французское правительство, благодаря, прежде всего, положительной позиции Наполеона III. Настоятель сам возглавил строительный комитет. Активную поддержку ему оказал вел. кн. Константин Николаевич, «душевно желавший видеть в Париже храм, достойный Православия».
В результате проведенного конкурса Император Александр III в начале 1858 остановился на проекте А. К. Кавоса, хотя русскому послу и прот. Васильеву больше нравился проект акад. Д. И. Гримма, выдержанный «в строго византийском стиле». В конкурсе участвовали также архитекторы А. В. Петцольц и И. Д. Черник. Однако, в конечном итоге выбран был проект придворного акад. Р. И. Кузьмина, который поставил задачей «дать такой характер своему произведению, чтобы каждый русский, живущий в Париже, взирая на этот храм Божий, с умилением вспоминал о своем любезном отечестве… и чтобы в стиле его не было резкого противоречия с окружающими зданиями». Зодчему было предложено «не быть расточительным на внешние украшения храма, а сообразить оный в стиле православном, но простом и строгом». За проект, составленный в эклектичном византийско-русском стиле и близкий работам К. А. Тона, Кузьмина избрали членом Французского общества архитекторов и наградили медалью общества. Утверждая проект, Наполеон III якобы воскликнул: «Это очень любопытно, очень оригинально, очень красиво».
Начался сбор средств, для чего о. Иосиф специально ездил в Россию. Государь пожертвовал 50 тыс. руб., столько же — Синод, много собрало купечество (Бенардаки дал 100 тыс. франков), крупные суммы внесли русские парижане, в их числе гр. Павел Дмитриевич Киселев, посол России во Франции. Из необходимых 260 тыс. руб. серебром собрано было 230 тыс. На покупку у семьи Аннонсэ участка в 2,3 гектара на ул. Круа дю Руль, близ парка Монсо, пошло 185 тыс. франков.
Строителем храма, вмещающего 1200 человек, был назначен из Петербурга И. В. Штром (он стал и автором внутренней отделки), его помощником — француз Лепатр. 19 декабря 1859, в день восшествия на престол Александра II, о. Иосиф произвел торжественную закладку здания, на которой присутствовал российский посол и около трех тысяч парижан. Храм вначале был запланирован трехпрестольным и посвящался Сошествию Св. Духа, св. Александру Невскому и свт. Николаю — святым, соименным Государям Александру II и Николаю I. Боковые приделы предназначались для нерусских православных парижан. Под наблюдением Штрома и Кузьмина, который трижды надолго приезжал в Париж, здание строил каменных дел мастер Жорж Дена, подрядчиком выступал Альфонс Ардон. Строительство, во время которого «строительный материал не носился каменщиками, но поднимался кверху машинами», обошлось в 835 тыс., отделка — в 540 тыс. франков; превышение сметы (300 тыс. руб. серебром) в 134 тыс. принял на себя Александр II. Все работы длились два с половиной года.
Церковь, стоящая в створе ул. Петра Великого, возведена из тесаного камня «различных французских ломок» желтоватого цвета, поставлена на высоком цокольном этаже и имеет паперть-крыльцо, к которому ведут крутые ступени. По центру здание увенчано шатровым, с золоченой главкой световым куполом, по сторонам которого находятся четыре башенки тоже шатровые с золочеными луковками. На двух из них размещены куранты и повешены колокола (самый большой весит 1,8 тонн). Высота храма — 48 м. Фасады завершены сложного рисунка карнизом и украшены лучковыми фронтонами, колонками и рельефами. В тимпане западного фронтона — образ благословляющего Спасителя, написанный А. Е. Бейдеманом на золотом фоне особыми водоустойчивыми красками (несмотря на это, в 1956 фреску пришлось заменить мозаичной копией М. Эрзеле, сделанной в Мурано с образа византийской церкви Сан-Аполлинарио Нуово под Равенной).
По словам современника, «общий характер здания имеет некоторые черты стрельчатости, в которой французы видят признаки готической архитектуры западных храмов, но с этой стрельчатостью архитектура парижской церкви соединяет и круглоту форм, которая служит одним из отличительных признаков византийского стиля». Фланкируют здание два трехэтажных церковных дома, которые соединены решеткой, отделяющей от улицы небольшой зеленый дворик, место встречи и общения. Неоднократно отмечалось, что церковь «выиграла бы, если бы она стояла отдельно, а не по соседству с закрывающими ее пятиэтажными домами».
Внутреннее пространство храма, имеющее форму греческого креста, расчленено двумя колоннами и аркадами, стены покрыты разноцветным мрамором, карнизы — мозаикой. Хоры отсутствуют, певчие поют на клиросе. Солея сделана из светлого мрамора, пол каменный, «в клетку». «Дневной свет проникает только через окна (с цветными стеклами) среднего купола … и тем не менее эта церковь может называться одним из наилучших образцов освещенных храмов. Все гармонирует — одно с другим; изящная правильность очертаний и украшений соединяется с величавым богатством подробностей», — писал журналист-современник. Виды нового храма Александру II подарил инспектор работ Гюстав Коромпе.
Иконы «на золотом фоне» в двухъярусном иконостасе из темного дерева исполнили два выпускника Петербургской Академии художеств: исторический живописец Е. С. Сорокин (шесть местных образов) и молодой Ф. А. Бронников (пять икон верхнего яруса). Сорокин, ездивший в Грецию и на Афон для изучения византийской манеры, руководил всеми живописными работами, за что получил в награду орден Владимира 4-й степени.
Царские врата вырезаны из кедрового дерева и тоже позолочены. Образ Троицы над ними — работа П. С. Сорокина-мл. (брата вышеназванного), который исполнил также «Рождество Христово» в полукуполе и св. Евангелиста Луку на парусах, тогда как св. Евангелиста Марка написал Ф. А. Бронников, а двух других свв. Евангелистов — Е. С. Сорокин-старший. Кроме того, этот же живописец изобразил в куполе восковыми красками Господа Вседержителя на золотом фоне (1866), отцов Церкви, «Тайную вечерю» и «Нагорную проповедь» (вместе с Бронниковым) — в полукуполах, и написал запрестольный образ Спаса. «Вход Господень в Иерусалим» в южном полукуполе принадлежит кисти Бронникова, пророки и Божия Матерь «Знамение» в купольном фризе — работа М. Н. Васильева. Рисунок некоторых орнаментов стенной росписи художники заимствовали из царьградской св. Софии. Серебряную утварь, подаренную Александром II, сделал придворный ювелир В. Сазиков. Эскиз семисвечника и запрестольного креста принадлежит А. П. Боголюбову.
Для освящения новой церкви 30 августа 1861, в канун престольного праздника и дня тезоименитства Государя, из России прибыло «посольство от Синода и от Российской Церкви», епископ Ревельский Леонтий с митрополичьим хором, а также духовенство из русских храмов Европы. На торжестве присутствовал весь состав российского посольства во главе с послом П. Д. Киселевым и представители Императора Наполеона III. В крестном ходе иконы несли: гр. Н. Н. Муравьев-Амурский, бывший губернатор Восточной Сибири, кн. Лобанов-Ростовский и гр. И. М. Толстой, член Государственного Совета. В час торжества на улице собралось около шести тысяч парижан. Вскоре после освящения в храме побывала французская Императрица Евгения.
Торжественное освящение парижской церкви имело большое церковно-политическое значение. Оно рассматривалось как «явление чести и славы всей Церкви Православной» в сердце Европы. Это была первая отдельно стоящая церковь в европейской столице, возведенная к тому же в католической стране. «По милости религиозного невежества… во Франции вообще воображали, будто восточные христиане не имеют ни одного из верований Церкви римской и будто в этой только последней Церкви — истинная Вера и истинно Христианское богослужение. Каково же было изумление французов, когда они увидели храм, украшенный иконами Иисуса Христа, Пресвятой Девы и святых, когда увидели совершение таинства Евхаристии, торжествуемое с таким благочестием и величием, когда увидели епископа и достойных уважения священников, отправляющих службу с такою верою и достоинством!» — писал французский аббат Владимир Гетте, позже перешедший в Православие.
1 февраля 1863 прот. Иосиф Васильев в цокольном этаже освятил в честь Пресв. Троицы нижний храм, где поставили одноярусный иконостас из прежней посольской церкви. В нем обычно служили зимой. В 1953–1954 сводчатое помещение расписали в рублевском стиле супруги А. А. и М. А. Бенуа.
После возвращения в 1867 прот. Иосифа в Россию место настоятеля занял прот. Василий Александрович Прилежаев, прослуживший в Париже 20 лет. При нем акад. Н. Д. Дмитриев-Оренбургский в 1876 написал 16 образов с изображением праздников и некоторых святых. Следующим настоятелем стал прот. Арсений Тачалов, которого в 1903 сменил прот. Иаков Смирнов. Ему пришлось в Париже встречать и устраивать беженцев из послереволюционной России.
В 1865–1908 диаконом в церкви служил Георгий Тесельский, переводивший на французский русские духовные книги и создавший из французов прекрасный хор. Он был также другом русских художников-реалистов, живших в Париже. Один из них — маринист А. П. Боголюбов написал на стенах боковых апсид две картины: «Хождение по водам» (1870–1872) и «Проповедь Христа на Тивериадском озере» (1873–1874). Гонорар за них он отдал семье своего умершего друга Бейдемана, который в 1868 исполнил на колоннах изображения московских и русских святителей, шесть картин, представляющих Божию Матерь. Под резной сенью в серебряной ризе, ниходится список Флодоровской Божией Матери (1850), покровительницы династии Романовых.
После покушения на него в Булонском лесу 26 мая 1867 в церковь приехал Император Александр II с супругой и наследником, чтобы вместе с Наполеоном III и Кайзером Вильгельмом I отслужить благодарственный молебен. Позже он прислал клиру образ Вознесения Господня и св. Александра Невского с собственноручной надписью «В память чудесного моего спасения». Образ, заказанный купцом М. С. Мизуриным, находится в золоченом серебряном с эмалью киоте, который сделал в Петербурге ювелир В. Сазиков по эскизу И. Монигетти. В 1906 известный меценат С. П. Елисеев, староста храма, подарил дорогую плащаницу и металлическую под нее гробницу русской работы. На его же деньги изготовлены кованые хоругви с эмалевыми подвесками.
Кто были в конце XIX века прихожане храма? «Кроме путешествующих, — писал в 1884 журналист, — в Париже живет постоянно несколько тысяч русских. … Некоторые из них избрали Париж по любви, другие живут здесь по делам или эмигрировали по политическим причинам, занимаются искусством и торговлей; немало также молодых людей изучает здесь право, медицину и прочие науки. Кроме перечисленных, имеются и такие, которые сами не знают, как и почему попали они в Париж, или по давности не упомнят». До 1914 храм считался также храмом сербской и болгарской колонии во французской столице.
В 1921 он стал приходским, им управлял митрополит Западноевропейский Евлогий (Георгиевский), который в 1933 подчинился Вселенскому Патриарху. Если до революции число прихожан достигало всего 700–800 человек, то после нее оно многократно выросло, ибо Париж стал центром русской эмиграции в Европе — в нем перед Второй мировой войной проживало около 200 000 русских. В 1951 при митрополите Владимире (Тихоницком) храм возведен в ранг кафедрального собора.
В нем имеется много ценных подношений, сделанных после революции прихожанами или общественными объединениями. А. М. Черняева, дочь известного генерала, героя войны за свободу Сербии, в память о нем подарила икону Казанской Божией Матери, которую ее отец получил при отъезде в Туркестан. Она находится слева от входа в дубовом киоте, вырезанном в 1955 по рисунку А. Б. Серебрякова. В 1962 был освящен иконный триптих «Вечной памяти всем преображенцам» в честь 150-летия Преображенского полка. Икона «Введение во храм» на аналое посвящена памяти семеновцев; свт. Николая в золоченом окладе — гусар Изюмского полка.
Еще один триптих, в киоте с иконами Божией Матери «Знамение», прор. Илии и св. Георгия Победоносца и мощевиком, написан в 1955 Т. В. Ельчаниновым в память о русских летчиках и помещен слева от иконостаса. Под триптихом находится Книга памяти. Казачий союз соорудил складень в серебряном окладе с образом Донской Божией Матери, а моряки — памятную икону свт. в виде паруса Николая с Андреевским флагом над ней (автор — П. И. Агапов); дроздовцы — икону Архангела Михаила в резной раме (автор — Т. В. Ельчанинов). В нижнем храме стоит дубовый киот с иконой «Знамение» с синодиком в серебряном окладе. Его установили терские казаки. Там же, слева от входа, находится другой киот, сделанный по эскизу А. А. Бенуа. В нем — три ряда икон из коллекции А. Ю. Розенберга, погибшего в немецком лагере. Эти иконы подарил церкви его брат.
Одним из самых выразительных художественных произведений в соборе является трехметровый крест, обитый золоченой медью, поставленный в 1938 в память о Царственных мучениках. Автор эскиза — архитектор и художник А. А. Алымов. На стилизованном кресте — надпись «Сим победиши» и иконы святых покровителей убиенных, написанные иконописцами парижского общества «Икона» (П. А. Федоров и др.). Под крестом лежит копия императорской короны, служащая лампадой; на гранитном подножии укреплен российский герб.
После признания в 1924 французским правительством советского режима возникла угроза передачи ему собора. Началась долгая судебная тяжба, которая завершилась в 1928 закреплением прав общины на здание. В 1923 при соборе возникло сестричество, братство прислужников и школа. В 1920–1960-х в соборе пел прекрасный хор, которым руководили талантливые Н. П. Афонский и П. В. Спасский. При храме имеется довольно большая библиотека.
В настоящее время собор, объявленный в 1983 памятником истории, является кафедрой архиепископа Евкарпийского Гавриила (де Вейльдера), подчиненного Вселенскому Патриарху. В 2002 русский экзархат имел во Франции 40 приходов, часть из них — франкоязычные. В верхнем храме службы совершаются на церковно-славянском, в нижнем прот. Борисом Бобринским — на французском языке для существующей с 1964 общины в количестве 80–100 человек. На этом языке с 1971 выходит ежемесячный информационный бюллетень.
В 1950–1962 снаружи и внутри храма были проведены обширные реставрационные работы, которые почти исчерпали ресурсы общины. Тем не менее, в 1978–1982 работы возобновились: был отремонтирован стальной каркас куполов и они вновь позолочены. Начатая в 1996 новая реставрация, коснулась как внешнего вида, так и росписей внутри, которые находились в очень плохом состоянии.
В Париже кроме собора, на тихой улице Клода Лоррена, 19 действует домовой храм Всех русских святых юрисдикции Русской Православной Церкви за границей. Он находится в двухэтажном особняке, в трех больших комнатах. Двухъярусный иконостас для него написали сестры Леснинского монастыря в Провемоне. Приход этого храма немногочислен.
В 1931 на ул. Петель, 5 открыто основанное Братством свт. Фотия Трехсвятительское подворье Московской Патриархии — центр Корсунской епархии Западноевропейского экзархата. Подворский храм, занявший бывший гараж, расписан известными иконописцами: Г. И. Кругом и Л. А. Успенским. И здесь число прихожан невелико. Другой патриархийный приход — Божией Матери «Всех скорбящих радосте» и прп. Геновефы действует на ул. Сен-Виктор, 4. Кроме русских общин в городе есть православные общины греческие, сербские, румынские, болгарские и арабские.
Пережив период расцвета духовной жизни в 1920–1950-х, собор остается центром церковно-общественной жизни многочисленной русской колонии, в основном наследников первой эмиграции, которые не только ревниво берегут былые традиции, но и в какой-то мере держатся обособленно от недавно прибывших из России. Здесь, как ни в каком другом русском храме Западной Европы, царит элитарный дух и кастовая атмосфера, которые, однако, смягчаются душелюбием и сердечностью отдельных прихожан.
http://www.artrz.ru/menu/1804649234/1804863201.html
