Годовщина мученической смерти генерала Резухина.
Ровно 102 года назад, в ночь с 17-го на 18-е августа 1921-го года в результате заговора был злодейски убит генерал-майор Борис Петрович Резухин — доблестный русский генерал, герой Первой Мировой и Гражданской войн, а также близкий друг и помощник барона Романа Федорович Унгерна.
Убийство генерала Резухина стало одной из самых черных страниц в истории Белого Движения. К сожалению, о нем известно слишком мало и даже среди исследователей лишь немногие об этом знают, но мы исправим данную несправедливость.
После разгрома преследователей и успешного перехода границы бригада генерала Резухина продолжила свое движение по территории Монголии. 17-го августа она сделал свой последний 45-верстный переход под руководством Бориса Петровича и вечером подошла к реке Эгийн-гол.
Уже затемно Резухин во главе 2-го полка полковника Хоботова перешел реку и расположился на другой стороне, а 1-й конный (татарский) полк Парыгина остался стоять на противоположном берегу. Сложно сказать, почему генерал принял решение так расположить силы своей дивизии, красные после разгрома у реки Джиды отказались от идеи активного преследования и были минимум в 100 верстах. Этот факт и некоторые недовольства походом в Урянхайский край дают основания полагать, что командир бригады не желал ночного соприкосновения двух полков и распространения брожения на полк его приятеля полковника Парыгина.
Тем временем уже созрел заговор против Резухина, а во главе мятежа встали полковник Хоботов и его помощник полковник Кастерин, который с момента начала последнего похода и до 31-го июля занимал должность начальника штаба Азиатской конной дивизии барона Унгерна.
Помимо двух полковников из старших офицеров бригады в заговоре состоял войсковой старшина Слюс, пятая сотня которого должна была обеспечить силовое прикрытие переворота. Командир 1-го полка полковник Парыгин знал о готовящемся перевороте, но выступал за смену маршрута при условии договоренности с самим генералом Резухиным. Прямого участия в мятеже он не принимал, просто занял выжидательную тактику и Бориса Петровича о готовящейся опасности скорее всего не предупредил.
Причиной столь вероломного предательства боевых офицеров стало их нежелание идти на зимовку в Урянхайский край, куда выполняя приказ барона Унгерна, должен был направиться вместе со своей бригадой Резухин. Заговорщики понимали, что Борис Петрович будет до смерти верен Роману Федоровичу и без его распоряжения маршрут не поменяет.
Еще 14-го августа выше названная группа заговорщиков приступила к обсуждению возможного переворота, а решающим стало совещание уже вечером 17-го августа, когда генерал Резухин отдыхал в своей палатке вместе с адьютантом ротмистром Нудатовым. Обсуждение длилось недолго, кто-то предлагал вначале попытаться склонить генерала Резухина на свою сторону, но большинство было уверено в бесполезности этой затеи. Особенно цинично звучат слова полковника Кастерина, который заявил:
«Всем нам, господа, жаль Резухина, но что же делать?.. Если он останется в живых, разве мы можем поручиться, что он согласится на наше требование вести нас на Дальний Восток? Если он не расстреляет нас теперь, то, вероятно, уничтожит при первой же возможности. Поэтому пусть умрет один Резухин, чем погибнут многие».
После этого было решено действовать немедленно, непосредственно само убийство было поручено 20-летнему войсковому старшине Слюсу и прапорщику Хлебникову, которые вместе с группой нижних чинов должны были незаметно проникнуть в палатку и расправиться с боевым генералом.
Борис Петрович ночевал на опушки рощи, которую окружала извилина реки, а примерно в 100 метрах от него располагались казаки 4-й сотни. Заговорщики достаточно легко разоружили ординарцев генерала и ворвались в его палатку. Точно не известно, что делал сам Резухин в этот момент, по одной версии он сидел и разговаривал с ротмистром Нудатовым, а согласно второй версии отдыхал после тяжелого перехода.
Момент расправы с генералом до сих пор является предметом обсуждения. Например есаул Макеев писал в своих воспоминаниях, что якобы в палатку ворвалось все руководство заговорщиков во главе с Хоботовым и Кастериным, после чего Резухину в последний раз предложили поддержать их требования и повернуть в Приморье, где находился атаман Семенов. Он отказался это сделать и тут же был ранен выстрелом в грудь, после чего выбежал из палатки и кинулся к младшим офицерам в поисках спасения. Однако эта версия вызывает сомнения. Наиболее вероятно, что на место преступления из офицеров пришли только упоминаемые выше Слюс и Хлебников, которые без разговоров начались стрелять в генерала. В пользу этой версии говорят слова полковника Кастерина, звучащие, как приговор.
После первых выстрелов раненный Резухин вместе с Нудатовым выскочил из палатки и отстреливаясь из пистолета от прапорщика Хлебникова, бросился бежать к 4-й сотне. Погоня была недолгой, пуля угодила в ложе карабина и раздробила его, тем более рядом были казаки и они могли встать на защиту Бориса Петровича, а главным оружием мятежников была внезапность и непонимание ситуации со стороны большинства чинов.
Тем временем казаки ближайшей сотни выбегали с оружием из палаток и недоуменно смотрели на генерала. Никто не знал, что произошло и по обе стороны реки Эгийн-гол, где располагались полки бригады, люди готовились отражать нападение красных. Подобная неразбериха вскоре произошла во время покушения на барона Унгерна, когда стрельбу заговорщиков приняли за атаку неприятеля и согласно показаниям самого Романа Федоровича, он тоже не сразу понял, что произошел мятеж.
Борис Петрович тщетно призывал на помощь командира 2-го полка полковника Хоботова, который на самом деле был руководителем заговора. Вскоре обессиленный ранением, которое стало для него восемнадцатым и первым, полученным от своих подчиненных, генерал сел на пенек и был мгновенно окружен забайкальцами. Казаки наперебой расспрашивали генерала о произошедшем и предлагали его перевязать. Казалось, что все осталось позади и покушение провалилось, но заговорщики так не думали и воспользовались тем, что генерал мгновенно не отдал приказ об их аресте.
Войсковой старшина Слюс прибежал к своей 5-й сотне и приказал садиться на оседланных заране коней. Эта сотня была для него родной и он мог доверять своим подчиненным, тем более казаки сотни еще раньше выражали желание идти в Манчжурию, а не в противоположную сторону, поэтому он выбрал ее для обеспечения переворота силовой поддержкой. Не желая столкновения с казаками 4-й сотни, Слюс с одним урядником осторожно направился к месту, где сидел генерал Резухин. Он вручил уряднику пистолет и тот прячась за спинами казаков, практически в упор выстрелил в Бориса Петровича. Все произошло настолько быстро, что только один ротмистр Нудатов запоздало схватился за оружие, но был остановлен войсковым старшиной и не успел застрелить убийцу.
Символические слова Слюса о том, что все кончено, оказались пророческими для всей бригады, командование которой принял на себя полковник Хоботов. Большинство людей было измучено длительными переходами и жизнью под открытым небом, от усталости, разлуки с родными и неудачной попытки немедленно освободить Сибирь они находились словно в прострации и не отреагировали должным образом на произошедшее. Конечно, нашлись те, кто категорически не принял переворот, но их участь была незавидная, так уже следующей ночью был убит и выброшен в реку верный до смерти штабс-капитан Безродных.
Серьезной преградой к реализации переворота мог стать сохранивший верность командиру бригады 1-й конный полк, который после первых же выстрелов оседлал лошадей, но полковник Парыгин заранее не решился вмешиваться, а узнав о том, что заговор успешно завершен, вернул своих людей обратно. Утром Парыгин согласился подчиниться полковнику Хоботову, который переименовал бригаду в отряд своего имени, после чего вместе с полковниками Кастериным и Торновским немедленно повел ее в Манчжурию, оставив по дороге весь обоз и пулеметы с орудиями.
Что касается тела генерала Резухина, то оно было сожжено еще утром 18-го августа. Предварительно с убитого сняли ладанку со спрятанным посланием монгольского духовного лидера, в котором было написано о производстве генерала в князья. Однако эта ладанка и записка позже были утрачены, да и вообще до нашего времени сохранилось очень мало информации о 36-летнем генерале, который выполнил главный Божий наказ, остался верен до смерти и положил душу за други своя.
Сегодня в 102-летнюю годовщину этой чудовищной трагедии мы проведем вечер памяти, посвященный Борису Петровичу Резухину и последнему походу, который был столько печально завершен вместе со смертью генерала и покушением на его близкого друга барона Романа Федоровича Унгерна.
Царствие небесное и вечная память Борису Петровичу Резухину, барону Роману Федоровичу Унгерну, атаману Григорию Михайлову Семенову, ротмистру Нудатову и штабс-капитану Безродных, а также всем верным до смерти героям Белого Движения!
Руководитель культурно-исторического проекта «Забытая Россия» Денис Романов.
