Один из самых известных рижан — выдающийся кинорежиссер Сергей Михайлович ЭЙЗЕНШТЕЙН, его знают во всем мире. О его отце, архитекторе Михаиле Осиповиче ЭЙЗЕНШТЕЙНЕ, больше знают в Латвии. Автор лучших зданий в стиле модерн — «рижский Гауди». О его взаимоотношениях с сыном известно меньше. Они не всегда были простыми.
Михаил Осипович ЭЙЗЕНШТЕЙН перебрался в Ригу в 1897 году. Выпускник Петербургского института гражданских инженеров город на берегах Даугавы выбрал не случайно – для самостоятельной практики инженера-строителя. А возможностей для этого в столице Лифляндии было с избытком: один за другим в центре Риги поднимались доходные дома.
26-летний молодой человек приехал не один – с супругой Юлией Ивановной КОНЕЦКОЙ. Сняли квартиру в самом дорогом районе — «на бульварах», на тогдашней Николаевской улице (ныне Кришьяна Валдемара). Окна выходили прямо на Стрелковый сад.
Откуда у начинающего инженера средства? Он выбрал богатую жену – дочь купца 1-й гильдии, владельца пароходной компании «Конецкий и Ко». За Юлией дали хорошее приданое. Прямо из Петербурга в новую рижскую квартиру были доставлены богатая мебель, хрусталь, серебро, фарфор, пианино.
Да и сам Михаил был не из бедной семьи. Удивительно, но в советское время писали, что его родители — обрусевшие немцы из Петербурга. Позже выяснилось другое: они действительно приехали на берега Невы из Германии, только были не немцами, а евреями, принявшими православие. Надо сказать, что и сам Михаил Осипович был настоящим ревнителем православия, членом рижской православной общины. В 1898 году сына Сергея крестили в Кафедральном Христорождественском соборе.
«Несгибаемый представитель российского чиновничества, его апологет», — вспоминал позднее об отце Сергей ЭЙЗЕНШТЕЙН. Михаил Осипович действительно сделал хорошую карьеру.
В 1900 году он стал начальником отдела путей сообщения Лифляндии. Отвечал за состояние дорог, строил новые. Справлялся. Среди регалий, которыми его отметили, ордена Св. Анны и Св. Станислава 2-й и 3-й степеней. Состоял он в нескольких благотворительных организациях – в том числе был почетным членом Общества памяти Александра II. В этой связи о нем было упомянуто в правительственном вестнике, чем он очень гордился.
С другой стороны, этот «ревнитель и апологет» был высокообразованным человеком – свободно говорил на французском, немецком, хотя последний не особенно любил. В семье говорили на русском. Этот же службист и чиновник обожал оперу, увлекался верховой ездой, входившим в моду теннисом, бывал в театре, цирке, любил путешествовать.
Впрочем, и здесь не обошлось без бзиков. Сын с усмешкой вспоминал, что у отца было 40 пар лакированных черных туфель для похода в оперу! Специально для них в прихожей был сооружен шкафчик с полочками: туфли размещались по степени изношенности.
Вот такой нестандартный человек оставил нам здания, которые сегодня стали визитной карточкой Риги — эйзенштейновские дома в стиле модерн…
Частную строительную практику Михаил Осипович начал на рубеже XIX-XX столетий. На его счету 19 кирпичных доходных домов. Большая часть – на улице Алберта. Надо сказать, что и при жизни Эйзенштейна, и позднее — в 1930-е, в 1970-е годы — профессионалы чаще критиковали «безвкусицу» и «эпатаж».
В начале ХХ века архитектор Я. ВАНАГС писал: «Жаль всего красивого района, жаль истраченной работы и материалов…»
Его коллега Г. ПИРАНГС уже в 1930-е годы, говоря о стиле модерн в архитектуре, продолжал: «Он продержался недолго и не оставил в Риге особых следов. Только достойная сожаления улица Альберта полностью пала его жертвой…»
А вот что писал в 1970-е годы зав. кафедрой журналистики ЛГУ Рэм ТРОФИМОВ: «Отсутствие вкуса выразилось на фасадах домов почти полностью застроенной Михаилом Эйзенштейном улицы Альберта…»
Время все расставило по своим местам. Сегодня туристы, гости города, да и сами рижане ходят любоваться именно этой «безвкусицей», а не соседними улицами, которые подобными «огрехами» не страдают…
Однако возвратимся к биографии архитектора. Семейная жизнь его не сложилась: Михаил любил жизнь ночную. Юлия, судя по всему, не отставала от супруга. Узнав о ее шашнях с одним генералом (кстати, отцом лучшего школьного друга Сергея), Михаил решился на развод.
В 1909 году Юлия вернулась в Петербург. А вместе с ней из рижской квартиры уехали богатая мебель, хрусталь, серебро, фарфор, пианино.
10-летний Сережа тяжело переживал развод родителей. «Эти события… разрушили мою веру в семью и ее незыблемые ценности», — писал он позже.
Сергей остался в Риге с отцом. Отец безмерно любил сына и старался дать ему все, что мог. О рижской жизни мы узнаем из писем Сергея к матери, которые он регулярно писал ей. Отец выписал ему журнал «Природа и люди», на Пасху дарил в подлиннике великих французских драматургов, французский энциклопедический словарь. Подростком Сергей свободно читал на трех языках: русском, немецком, французском. Отец брал его с собой в театр, оперу. Первое упоминание о посещении театра мы находим в письме 10-летнего мальчика.
Среди незабываемых детских впечатлений и цирк, куда его брал отец. Сам он наслаждался «высшим классом верховой езды», но сына больше интересовали рыжие клоуны.
С отцом, а чаще с друзьями в 13-летнем возрасте он стал посещать рижские кинотеатры, носившие звучные названия «Колизей» и «Мажестик».
«Ты же знаешь, что я не терплю историй про сыщиков», — объяснял он в письме матери причину ухода с картины об американском сыщике Нике КАРТЕРЕ. Лишь через несколько лет он увидел ленту, о которой написал: «Постановка идеальная, превзошла все ожидания». Это был фильм Альберто КАПЕЛЛАНИ «Отверженные» по роману Виктора ГЮГО.
Аттестат Сергей Эйзенштейн получил уже во время Первой мировой войны – летом 1915-го. Не без тщеславия он писал матери: «14 пятерок и 2 четверки – по русскому языку и рисованию. На выпускном акте мне пожимали руки и поздравляли директор, два инспектора, учителя. Директор похвалил и сказал, что две четверки затерялись в море пятерок…»
Очень радуется и отец. Об успехах сына он постоянно рассказывал коллегам и знакомым. Михаил Осипович надеялся, что Сергей пойдет по его стопам — станет строительным инженером. И да: в 1915-м он уехал в Петербург и поступил в тот же вуз, который оканчивал отец, – институт гражданских инженеров. Кто мог знать, что больше они не свидятся… Вскоре страна попала в водоворот бурных событий.
Во время прихода в Ригу немцев в 1917 году Эйзенштейн-старший остался в городе, но уже в 1918-м, когда к Риге приблизились красные, эмигрировал в Берлин. Все, что было свято, дорого, — разрушено, любимый сын остался с красными. Вскоре в Германии он женился на молоденькой фройляйн Элизабет — хозяйке пансиона, но судьба отвела ему недолгий срок: 2 июля 1920 года в Берлине он скончался. Похоронили его на русском православном кладбище Тегель в столице Германии.
Сергей Эйзенштейн о смерти отца узнал лишь через три года. Он не всегда тепло вспоминал о нем, но стал бы всемирно известным, если бы не отец?
Илья ДИМЕНШТЕЙН
Все фото – из архива
