7 октября об оглядчивом сердце.
Н.А. Некрасов — В.П. Боткину.
[Некрасов безуспешно добивался красавицы Авдотьи Яковлевны Панаевой несколько лет. Он влюбился еще тогда, когда был нищ (отец лишил его содержания), а его литературная деятельность не представляла ничего особенного. Муж Авдотьи Яковлевны Иван Иванович Панаев не был создан для тихой семейной жизни, количество его мимолетных подруг зашкаливало, и от жены строгости поведения он не требовал. Но, по свидетельству современников, “Панаев был человек истинно порядочный, порядочной фамилии и порядочных связей; наружность его была весьма красивая и симпатичная, тогда как Некрасов имел вид истинного бродяги и по наружности, и по общественному положению.” Правда, Некрасов был упорен в своих стремлениях, самоуверен, самолюбив и полон желания преуспеть. Его предприимчивость и энергичность выгодно отличала его от расхлябанного, добродушного, мягкого Панаева.
Потом была знаменитая история с катанием на лодке и попыткой Некрасова утопиться после того, как Панаева усомнилась в его словах, что ему без нее жизнь не нужна. Он не умел плавать, его с трудом спасли. Настойчивость Некрасова пробудила ответное чувство в Панаевой, и спустя некоторое время она уступила его страсти. Это случилось летом 1846 года в поместье Панаева, куда партнеры — Панаев и Некрасов — приехали обсудить будущую аренду пушкинского “Современника” (арендован он был на деньги Панаева).
Этот странный тройной союз просуществовал 16 лет. На первых порах общество их осуждало (особенно Панаева, который не разорвал отношения с Некрасовым), потом разговоры стали стихать. Некрасов и Панаев вели “Современник”, Авдотья Яковлевна отвечала за отдел мод, много писала (под псевдонимом Н.Н. Станицкий), ее называли “отрадным и приятным явлением на широкой улице” русской литературы, их совместный с Некрасовым роман “Три страны света” имел большой успех. Хотя отношения Некрасова и Панаевой складывались временами драматично, периодически они ссорились (Некрасов был подвержен сильнейшим приступам депрессии, у него был очень непростой характер), тем не менее Николай Алексеевич как-то написал Тургеневу, что он “семь лет влюблен и счастлив”.
Роковым для любви Некрасова и Панаевой стало сомнительное дело об огаревском наследстве, были присвоены деньги, и, хотя Некрасов не стал для спасения своей репутации сваливать вину за ограбление Огарева на подругу, в письмах друзьям он намекал на это, а в письмах к Панаевой горько упрекал ее за “преступление”. К 1855 году их совместная жизнь превратилась в ад, очередная смерть младенца ввергла Авдотью Яковлевну в глубокое отчаяние, она жестоко рассорилась с Николаем Алексеевичем. Любовники расстались. Панаева уехала за границу, она писала Некрасову: “Я потому говорю, что жизнь не может мне более принести радостей, что у меня нет детей. Потеря моего сына меня слегка свихнула с ума, кажется, никто этому не хотел верить… Я считаю себя умершей для жизни и горюю в своем одиночестве.”
В августе 1856 года Некрасов в первый раз выехал за границу, где он воссоединился с Авдотьей Яковлевной. О своем настроении он сообщает в письме из Рима своему другу Боткину…”]
“Милейший Васинька, ты меня приводишь в отчаяние своим молчанием. Не рассердился ли ты на меня? Если б ты знал, как часто я здесь о тебе думаю с бесконечной нежностью, ты бы увидал, что нехорошо так долго молчать. Я здесь не то чтобы хандрю, но уж начинаю что-то быть не в духе, а, кажется, чего бы? Воздух чудный, природа красивая, кругом все ново и шевелит даже мое притуплённое любопытство! Сказать тебе по секрету — но чур по секрету! — я, кажется, сделал глупость, воротившись к… Нет, раз погасшая сигара — не вкусна, закуренная снова!.. Сознаваясь в этом, я делаю бессовестную вещь: если б ты видел, как воскресла бедная женщина, — одного этого другому, кажется, было бы достаточно, чтоб быть довольным, но никакие хронические жертвы не в моем характере. Впрочем, совестно даже и сказать, чтоб это была жертва, — нет, она мне необходима столько же, сколько… и не нужна… Вот тебе и выбирай, что хочешь. Блажен, кто забывать умеет, блажен, кто покидать умеет — и назад не оглядывается… Но сердце мое очень оглядчиво, черт бы его побрал! Да и жаль мне ее, бедную… Ну, будет. Не показывай этого никому. Из этих малых штрихов твой умудренный сердечной опытностью глаз усмотрит во всей подробности узор, по которому плетется теперешняя моя жизнь. Впрочем, я в сию минуту в хандре. Сказать по совести, первое время я был доволен и только думал: кабы я попал с нею сюда ранее годами 5-тью — 6-тью, — было бы хорошо, очень хорошо! Да эти кабы ни к чему не ведут. Однако вот еще кабы. Кабы ты приехал, все бы для меня просветлело. Напиши, друг, что-нибудь.
Целую тебя.
Некрасов.” (7 октября 1856 года, Рим)
За границей Некрасов пробыл почти год. В феврале 1857-го он писал Тургеневу:
“Я очень обрадовал Авдотью Яковлевну, которая, кажется, догадалась, что я имел мысль от нее удрать. Нет, сердцу нельзя и не должно воевать против женщины, с которой столько изжито, особенно когда она, бедная, говорит пардон. Я по крайней мере не умею и впредь от таких поползновений отказываюсь. И не из чего и не для чего! Что мне делать из себя, куда, кому я нужен? Хорошо и то, что хоть для нее нужен. Да, начинать снова жить — поздно, но жить мне еще можно — вот на чем я остановился.”
В Россию они вернулись примиренными, но счастья в их совместной жизни не было. Некрасов мучал Панаеву своей неверностью, потом каялся, потом всё начиналось сначала. Проблемы Николая Алексеевича со здоровьем сделали его характер еще более тяжелым для его сожительницы. В ответ со стороны Авдотьи Яковлевны были “О, слезы женские, с придачей нервических тяжелых драм…” Практически не сохранилась переписка Некрасова и Панаевой — ее сожгла в порыве гнева Авдотья Яковлевна. “Уж не горит ли с ними и любовь, / Которая их сердцу диктовала?” — писал Некрасов.
В 1862 году в возрасте пятидесяти лет умер от разрыва сердца Панаев. Казалось бы пара могла теперь узаконить свои отношения, но Некрасов и Панаева не стали этого делать, продолжили ставшее привычным сожительство. Отношения между ними становились всё более отчужденными. Последней каплей стал эпизод с ужином для Некрасова. Николай Алексеевич попросил Авдотью Яковлевну озаботиться ужином, она приказала накрывать в столовой, но лакей Некрасова унес ужин, заявив, что поэт будет ужинать у своей любовницы французской актрисы Селин Лефрен-Потчер, которой он снимал квартиру напротив своей, по другую сторону Литейного.
Панаева порвала с Некрасовым и начала жизнь заново. Некрасов съездил со своей француженкой в Париж на Всемирную выставку, назад в Россию она не вернулась. У Панаевой же начался роман с литератором Аполлоном Головачевым. На этот раз она уже не хотела свободных отношений, в конце 1864 года был заключен их брак. “Некрасов чуть не умер от ревности.”
Первое время новая семья была крайне стесненная в средствах. Писатель Ковалевский писал в эпиграмме, обращенной к Некрасову: “Вы когда-то лиру / Посвящали ей. / Дайте ж на квартиру / Несколько рублей.” Авдотья Яковлевна продала Некрасову унаследованную от мужа долю в “Современнике”, поправив таким образом финансовое положение семьи. А 1 января 1866 года случилось то, о чем она мечтала многие годы — у нее родилась дочка, младенец выжил. “Для нее сейчас весь мир сосредоточился в дочери,” ее счастье не могли нарушить ни уход ее мужа Аполлона, ни финансовые трудности (и Авдотья, и Аполлон легко тратили деньги). Кстати, именно финансовые затруднения заставили ее написать свои знаменитые “Воспоминания”.
Некрасов все же женился, под конец жизни, будучи смертельно больным. На простой девушке Фекле Анисимовне, которая до Некрасова находилась на содержании у какого-то купца. Николай Алексеевич переименовал ее в Зинаиду Николаевну.
В стихотворении “Три элегии”, написанном в 1874 году, Некрасов вспоминает Авдотью Яковлевну:
Вспоминаю очи ясные
Дальней странницы моей,
Повторяю стансы страстные,
Что сложил когда-то ей.
Я зову ее, желанную:
«Улетим с тобою вновь
В ту страну обетованную,
Где венчала нас любовь!
Розы там цветут душистые,
Там лазурней небеса,
Соловьи там голосистее,
Густолиственней леса…»
Н.А. Некрасов. Фотограф С.Л. Левицкий. 1870-е годы. “Вспоминаю очи ясные…”
А.Я. Панаева. Художник К.А. Горбунов. 1840-е.
При подготовке материала была использована книга Е. Майоровой «Николай Некрасов и Авдотья Панаева».
#история #19век #НиколайНекрасов #Россия #АвдотьяПанаева #любовь #отношения #судьба #жизнь #драма
