20 декабря о несправедливости.
Ф.М. Достоевский — А.Г. Достоевской.
“Не очень-то нас ценят, Аня. Вчера прочел в «Гражданине» (может, и ты уже там слышала), что Лев Толстой продал свой роман в Русский Вестник, в 40 листов, и он пойдет с января, — по ПЯТИ СОТ рублей с листа, то есть за 20000 [роман Л. Толстого “Анна Каренина”]. Мне 250 р. не могли сразу решиться дать, а Л. Толстому 500 заплатили с готовностью! Нет, уж слишком меня низко ценят, [а] оттого что работой живу. — Теперь Некрасов вполне может меня стеснить, если будет что-нибудь против их направления: он знает, что в Русском Вестнике теперь (то есть на будущий год) меня не возьмут, так как Русский Вестник завален романами. Но хоть бы нам этот год пришлось милостыню просить, я не уступлю в направлении ни строчки!” (20 декабря 1874 года, из Старой Руссы в Петербург)
В другом письме (Страхову) Достоевский сравнивал себя с другим писателем-аристократом — Тургеневым:
«Мне всё обходится дороже, чем другим. Боже, что другие-то литераторы делают с редакторами, да еще нарочно, а не потому, что нужда колотит в загорбок молотом, и им всё сходит (Тургенев, например, с Катковым, когда печатались «Отцы и дети», и не из нужды, а из жадности)…”
Анна Григорьевна писала о разнице гонораров Достоевского и других писателей:
“В литературе и в обществе часто сравнивают произведения Достоевского с произведениями Тургенева и других писателей и восторгаются стройностью и ювелирской обточенностью их романов в сравнении с романами мужа. И редко кому приходит на мысль взвесить те обстоятельства, при которых жил и работал тот и другой автор. В то время когда другие писатели, пользовавшиеся хорошим здоровьем и обеспеченные состоянием или службою, могли отделывать, переписывать по нескольку раз свои произведения, мой муж, страдавший двумя тяжкими болезнями, обремененный семьей, кругом в долгах, был всегда озабочен думами о насущном хлебе, о средствах к существованию. <…> Да, всегдашний недостаток средств был истинным несчастием для Федора Михайловича. Это было бедой и в экономическом отношении: в то время когда обеспеченные писатели знали, что их произведения станут оспаривать журналы и они получат высший по тому времени гонорар (500 р., как получали Толстой и Тургенев), необеспеченный Достоевский должен был САМ предлагать свой труд журналам, а так как предлагающий всегда теряет, то он получал значительно меньше других писателей. Так, он получил за романы «Преступление и Наказание», «Идиот» и «Бесы» по полтораста рублей за печатный лист; за роман «Подросток» по двести пятьдесят рублей и только за последний свой роман «Братья Карамазовы» — по триста рублей.”
Достоевский, чтобы прокормить семью, брал у издателей деньги вперед за еще не написанные произведения (это имеет в виду Анна Григорьевна). Деньги кончались, надо было брать новые авансы под новые произведения, получалась непрекращающаяся гонка, постоянная жизнь в долг. Достоевский писал Страхову в 1863 году: “…Я еще (кроме “Бедных людей”) во всю жизнь мою ни разу не продавал сочинений, не брав вперед деньги. Я литератор-пролетарий, и если кто захочет моей работы, то должен меня вперед обеспечить. Порядок этот я сам проклинаю. Но так завелось и, кажется, никогда не выведется.”
Надо учитывать, что весь этот экономический “порядок” (если его можно назвать порядком) целиком зиждился на том, что Достоевского не подведет вдохновение, и новый роман получится написать более-менее в срок. Можно представить, под каким постоянным давлением, гнётом жил и работал писатель.
Достоевский иногда сам себя еще глубже загонял в эту долговую экономику, например, проигрышами в рулетку (до того, как бросил играть), после которых с азартом строил планы с длинными цифровыми выкладками (которые очень часто встречаются в его письмах жене, издателям, брату), как, взяв в долг у издателя, повернет экономическую ситуацию в пользу семьи. И, если говорить о литераторах, “обеспеченных службою”, то еще в 1844 году, подавая в отставку, Достоевский писал брату: “Подал я в отставку, оттого что подал, то есть, клянусь тебе, не мог служить более. Жизни не рад, как отнимают лучшее время даром. Дело в том, наконец, что я никогда не хотел служить долго, следовательно, зачем терять лучшие годы? <…> А что я ни делаю из своей судьбы — какое кому дело? Я даже считаю благородным этот риск, этот неблагоразумный риск перемены состояния, риск целой жизни — на шаткую надежду.”
Молодой Достоевский писал издателю Краевскому:
“…Если есть во мне талант действительно, то уж нужно им заняться серьезно, не рисковать с ним, отделывать произведения, а не ожесточать против себя своей совести и мучаться раскаянием и, наконец, щадить свое имя, то есть единственный капитал, который есть у меня.”
Этот единственный капитал Достоевского успел вырасти до огромных размеров уже к смерти писателя. Как этот капитал вырос к нашему времени — и говорить не приходится. Поэтому, какие бы то ни были на то субъективные и объективные причины, крайне несправедливо, что Достоевский не получал с него проценты в полной мере — не получал за свои великие произведения максимально возможные гонорары.
Дела наладились, когда Достоевские сами начали издавать произведения Федора Михайловича (после обязательной тогда журнальной публикации). Притом главную роль в издательском процессе играла Анна Григорьевна. Отдельное издание романа “Бесы”, предпринятое Достоевскими в 1873 году, принесло им 4000 рублей дохода, в то время как издатель и книгопродавец А.Ф. Базунов предлагал всего 500 “да еще с уплатою по частям в течение двух лет”. Собственно, почему настоящее письмо было написано Достоевским в Старой Руссе, а адресовано жене в Петербург — Федор Михайлович остался дома с детьми, а Анна Григорьевна уехала в столицу с целью продать экземпляры отдельного собственного издания “Записок из Мертвого дома”. Вопреки сомнениям Достоевского, издание имело большой успех, в несколько дней было распродано около 700 экземпляров.
К концу 1870-х “денежные дела начинали приходить в порядок и большинство долгов <...> было уплачено”. Анна Григорьевна даже открыла новое предприятие — “Книжную торговлю Ф. М. Достоевского (исключительно для иногородних)”, занималась она им из дома, без отрыва от мужа, детей и хозяйства. “В рамках этого проекта иногородним покупателям высылались разнообразные книги на русском языке, в том числе и сочинения Достоевского, принималась подписка на все журналы и газеты. <…> Подписчики наивно полагали, что писатель сам занимается продажею и рассылкою книг, за что в письмах одни благодарили его, другие — обвиняли в несвоевременном отправлении изданий.” Анна Григорьевна продолжила свое издательское и книготорговое дело и после смерти мужа.
Ф.М. Достоевский. Петербург. Фотограф Иван (Иоганн-Николай) Федорович Досс. 1876.
#история #19век #культура #ФедорДостоевский #Россия #деньги #жизнь #литература #ЛевТолстой #несправедливость
