13 ноября о бунте в Академии художеств.
И.Н. Крамской — М.Б. Тулинову.
[В 1863 году в Императорской Академии художеств произошел бунт. Лучшие студенты (всего их было 14) должны были участвовать в конкурсе на соискание большой золотой медали, которая давала право на пенсионерство — проживание и обучение в Италии за государственный счет. По правилам Академии на тот год, медаль была единственной и участвовать в конкурсе можно было только один раз. Конкурсанты должны были написать картину на заданную классическую тему, что сразу же лишало шансов на выигрыш художников, предпочитающих жанровую живопись, к тому же подобные классические сюжеты были неинтересны для молодых художников, они считали их неактуальными, устаревшими. Поэтому конкурсанты просили Академический Совет дать им возможность выбирать темы самостоятельно, в чем молодым художникам было отказано: “Нигде в Европе этого нет, во всех академиях конкурсы существуют, другого способа для экзаменов Европа не выработала. Да, наконец, и неудобно: как вы станете экзаменовать разнородные вещи. Нет, этого нельзя!”
О дальнейших событиях рассказывает лидер группы молодых художников Иван Николаевич Крамской в письме своему лучшему другу фотографу Михаилу Борисовичу Тулинову…]
“Дорогой мой Михаил Борисович!
Внимай! 9 ноября, т. е. в прошлую субботу, в Академии случилось следующее обстоятельство: 14 человек из учеников подали просьбу о выдаче им дипломов на звание классных художников. С первого взгляда тут нет ничего удивительного. Люди свободные, вольноприходящие ученики, могут, когда хотят, оставить занятия. Но в том-то и дело, что эти 14 не простые ученики, а люди, имеющие писать на 1-ю золотую медаль. Дело вот как было: за месяц до сего времени мы подавали просьбы о дозволении нам свободного выбора сюжетов, но в просьбе нашей нам отказали. Перед тем как мы решились подать вторую просьбу, мы ходили к каждому профессору отдельно, урезонивали, просили и слышали в ответ, что просьба наша имеет основание и, вероятно, будет уважена и что он (профессор) с своей стороны употребит свои старания в нашу пользу. Одним словом, каждый, отдельно взятый, оказывался хорошим человеком, а сойдясь вместе, опять отказали и решили дать один сюжет историкам и сюжет жанристам, которые искони выбирали свои сюжеты. В день конкурса, 9 ноября, мы являемся в контору и решились взойти все вместе в Совет и узнать, что решил Совет. <…> Наконец, зовут нас перед лицо Совета для выслушания задачи. Входим. Ф. Ф. Львов прочел нам сюжет «Пир в Валгалле» — из скандинавской мифологии, где герои-рыцари вечно сражаются, где председательствует бог Один, у него на плечах сидят два ворона, а у ног — два волка, и, наконец, там, где-то в небесах, между колоннами месяц, гонимый чудовищем в виде волка, и много другой галиматьи. После этого Бруни встал, подходит к нам для объяснения сюжета, как это всегда водится. Но один из нас, именно Крамской, отделяется и произносит следующее: «Просим позволения перед лицом Совета сказать несколько слов!» (молчание, и взоры всех впились в говорящего). «Мы два раза подавали прошение, но Совет не нашел возможным исполнить нашу просьбу; то мы не считая себя вправе больше настаивать и, не смея думать об изменении академических постановлений, просим покорнейше освободить нас от участия в конкурсе и выдать нам дипломы на звание художников». Несколько мгновений — молчание. Наконец Гагарин [вице-президент Академии] и Тон [ректор архитектурного отделения] издают звуки: «Все?». Мы отвечаем: «Все» и выходим, а в следующей комнате отдаем прошения производителю дел. Вот дело какого рода! Теперь мы боимся, чтобы они не задержали дипломов. <…> Одним словом, мы поставили в затруднительное положение.
Итак, мы отрезали собственное отступление и не хотим воротиться, и пусть будет здорова Академия к своему столетию [предполагалось отметить в 1864 году]. Везде мы встречаем сочувствие к нашему поступку, так что один посланный из литераторов просил меня сообщить ему слова, сказанные мною в Совете, для напечатания. Но мы пока молчим. И так как мы крепко держались за руки до сих пор, то, чтобы нам не пропасть, решились держаться и дальше, чтобы образовать из себя художественную ассоциацию, т. е. работать вместе и вместе жить. Соединяемся мы, положим, на 5 лет, в которые мы думаем составить капитал.” (13 ноября 1863 года, из Петербурга в Москву)
Отказ 14 лучших выпускников Императорской академии от участия в конкурсе вошел в историю русского изобразительного искусства как “Бунт четырнадцати”. Участники бунта также вошли в историю как создатели первой независимой творческой организации живописцев в России — ими была создана “Санкт-Петербургская артель художников”. Цель Артели — получение прибыли и оказание взаимопомощи, форма деятельности — трудовая коммуна, прообразом которой послужила коммуна в романе Чернышевского “Что делать?” Старшиной Артели был избран Иван Крамской, его жена вела общее хозяйство.
Была снята большая квартира, вместе с Крамскими в ней поселились еще пять художников, остальные жили на частных квартирах. В штаб-квартире Артели были три большие общие для всех мастерские, в каждой из которых могли работать несколько человек. По уставу Артели каждый член ассоциации должен был платить 10% от каждой самостоятельно проданной работы, 25% от совместно выполняемых работ. Артель размещала в газетах рекламу о своих услугах.
На артельных “четвергах” читали статьи по новейшим теориям в искусстве, эстетике, философии, спорили по поводу всевозможных общественных явлений.
После того, как Крамской поучаствовал в росписи купола Храма Христа Спасителя в Москве, Артель смогла снять помещение в престижном районе города. Доходы Артели росли, предприятие стало на ноги.
Не всё шло гладко: не все члены артели аккуратно платили взносы, случались семейные нелады между женами художников (вспомним, что знаменитую коммуну Слепцова погубили внутренние дрязги), но роковой причиной роспуска Артели стала политика Академии художеств. Политика умная — не конфронтации, а заманивания художников. Постепенно многие из членов Артели (включая Крамского) были сделаны академиками. В 1870 году художник Дмитриев-Оренбургский, втайне от других членов, подал прошение в Академию о предоставлении трёхлетнего заграничного пенсионерства. Академия удовлетворила прошение.
Репин писал:
“Крамской нашёл в этом поступке товарища нарушение их главного принципа: не пользоваться благодеяниями Академии одному, так как решено было при выходе из Академии держаться товарищества и не идти на академические приманки в розницу. Он подал товарищам письменное заявление и требовал, чтобы они высказались, как они смотрят на такой поступок. Товарищи ответили уклончиво, молчанием. Вследствие этого Крамской вышел из Артели художников. После его выхода Артель как-то скоро потеряла своё значение и незаметно растаяла.”
“Бунт четырнадцати” — принципиальный, идейный поступок. Но Артель была коммерческим предприятием, за которым не стояла какая-то определённая теория, изначальный протест против Академии не был преобразован в идейные принципы деятельности Артели, поэтому члены ассоциации и сочли жесткую позицию Крамского неуместной, ведь Дмитриев-Оренбургский формально не нарушил ни одного из пунктов устава Артели.
За год до этих событий к петербургским художникам обратились их московские коллеги с проектом нового творческого союза, в основе деятельности которого лежала идея создания передвижных выставок. Главные идеи Товарищества принадлежали Григорию Мясоедову. В ноябре 1870 года новое “Товарищество передвижных художественных выставок” получило официальное разрешение обнародовать свой устав. Крамской стал одним из членов-учредителей и ведущих идеологов Товарищества.
Товарищество учло главную ошибку Артели — его деятельность зиждилась на четкой идейной основе, что никак не помешало финансовому успеху нового объединения художников.
Прошло еще 20 лет. Круг замкнулся. Прогрессивные передвижники сами стали походить на консерваторов из Академии (Крамской к тому моменту уже умер). Леонид Пастернак вспоминал:
“Дошло до того даже <…>, что Ярошенко, этот столп передвижничества, рассылал «экспонентам» [молодым художникам, участникам выставок] официальный «циркуляр» с наивнейшим, чтобы не сказать больше, перечислением сюжетов, какие можно писать для присылки на передвижную выставку, с указанием особо «желательных», с определением даже манеры и техники исполнения…”
Императорская Академия художеств. 1912.
И.Н. Крамской. 1865.
Участники “Бунта четырнадцати” и Санкт-Петербургской артели художников. 1863-1864.
Уголок Артели художников. И.Н. Крамской. 1860-е.
Собрание Артели художников. И.Н. Крамской. 1860-е.
#история #19век #Петербург #АкадемияХудожеств #Россия #ИванКрамской #передвижники #жизнь #живопись #искусство
