За два года до начала Первой мировой войны на новозеландских дорогах появился бродяга со странным прозвищем «Русский Джэк».
Как выяснилось со временем, это был российский иммигрант, прибывший в страну в 1912 г. и известный под несколькими именами: Баррет Крумен, Иван Крумен, Барнис Крумен. Родился он в 1878 г. на территории современной Латвии в небольшом деревенском поселении Александра, а умер в 1968 г. в госпитале новозеландского города Грейтаун, где и был похоронен. На протяжении 50 лет Крумен бродил по новозеландским дорогам (в основном по Северному острову), перебиваясь случайными заработками и ночуя где придётся. Подобные бездомные скитальцы в Великобритании назывались трамперами , но в далёкой британской колонии (с 1907 г. — доминионе) термин «трампинг» имел иной смысл и обозначал пешие спортивно-туристические походы. Людей, бродяжничавших в Новой Зеландии, называли сваггерами или свагменами. В Австралии бродяги также именовались сваггерами. Свагом назывались их постельные принадлежности и другие пожитки, свёрнутые особым образом и переносимые на плечах.
История сваггерства как социального явления в Новой Зеландии насчитывает более века. Мужчины всех возрастов и рас шагали по пыльным дорогам страны со своими свагами, опираясь на деревянную палку, служившую им тростью. Первая волна сваггеров появилась в Новой Зеландии в начале 1880-х гг. К этому времени закончилась золотая лихорадка и наступили так называемые голодные годы. Большие группы людей, потеряв работу на приисках, стали искать временные заработки. Они шли по дорогам от фермы к ферме, только услышав о какой-либо возможности заработать.
Вторая волна сваггерства возникла в начале 1920-х гг. и являлась следствием ухудшения экономической ситуации в стране и роста безработицы в городах. «Один из жителей насчитал семь дорожных бродяг только за один день…», — писали репортёры в 1921 г. «В местности Хауки Бэй объявилось множество сваггеров… — вновь сообщалось в прессе в 1927 г., — за прошедшую неделю не менее двенадцати человек постучали только в один дом. А старый сарай, где раньше хозяин хранил овечью шерсть, стал просто отелем для бродяг. В конце каждой недели сарай просто переполнен ими.»
С началом тёплого сезона сваггеры появлялись как будто ниоткуда. «С приходом весны бродяг становится всё больше и больше.», — сообщалось, например, в одной из газет — за 1912 г. Особенно много их было в нижней части Северного острова, а точнее — в пров. Вайрарапа. Иногда в одном месте могли претендовать на работу до 20 чел. одновременно. Негласный фермерский «этикет» требовал, чтобы каждый странник был накормлен, но при этом ожидалось, что тот должен уйти до захода солнца. Сначала сваггеры воспринимались в обществе как дешёвая мобильная рабочая сила. Однако со временем идущий по дороге бродяга стал символом некой абсолютной свободы. Образ сваггера начали романтизировать, появился и соответствующий фольклор.
В реальности же большинство бродяг были опустившимися людьми, но и среди них попадались неординарные личности. Например, в числе тех, кто шагал по дорогам Вайрарапы, упоминается некий «барон» Фред де Лаци. Современники описывали его как «человека с моноклем», имеющего аристократические манеры и цитирующего Шекспира и Бёрнса. Рассказывали, что он служил офицером в Королевской британской кавалерии. Некоторые сваггеры утверждали, что когда-то были знамениты, но потеряли всё в трудные времена. Были среди них и романтики, желавшие получить такой необычный жизненный опыт. Так, в рядах сваггеров Северного острова некоторое время провели будущий знаменитый австралийский поэт Генри Лоусон и будущий автор национального гимна страны «Боже, храни Новую Зеландию» Томас Бракен. Последний в 1890-е гг. путешествовал в этом образе по всей стране, по пути продавая тексты своих стихов и читая лекции .
В целом же реалии жизни сваггеров были очень далеки от романтики. В период зарождения данного явления они стали символом неустроенности и даже внешней опасности для законопослушных граждан. Новозеландские мамы, например, нередко грозили своим детям за непослушание отправкой к сваггеру по имени Мики Далтон, который и в жару, и в холод ночевал только на улице. Бродяги пугали местное оседлое население своим оборванным внешним видом, грубой речью и манерами. Жизненная неустроенность вела к криминальным происшествиям в их среде и проблемам со здоровьем.
Появление Крумена в рядах дорожных бродяг не было связано с окончанием золотой лихорадки. Он прибыл в страну через три десятилетия после этого, 23 июня 1912 г., и с тех пор жил в Новой Зеландии, никогда не выезжая за её пределы. За всё время своего пребывания здесь он не обращался к местным властям ни за пенсией по старости, ни с заявлением о предоставлении ему местного гражданства. Поэтому официальные документы, связанные с его личностью, отсутствуют. Вряд ли Крумен не обращался к властям сознательно. Скорее всего, он даже не задумывался об этом. Он так и умер в больнице как бывший подданный Российской империи, принятый на лечение из сострадания.
Бродяги, как известно, не вели дневников и не писали мемуары. Всё, что известно о Крумене, сохранилось из воспоминаний людей, контактировавших с ним: принимавших его фермеров, случайных попутчиков, докторов и т.д. Из этих источников известно, что родился он в одной из прибалтийских провинций Российской империи . Там же получил начальное образование, после чего работал на лесозаготовках рядом со своей родной деревней. В 24 года решил посмотреть мир, для чего устроился матросом на иностранное торговое судно. Через 10 лет на британском корабле «Звезда Канады» он попал в новозеландские воды недалеко от г. Гисборна. Во время шторма судно получило пробоину и затонуло. Команду спасли местные жители. Так Крумен оказался в Новой Зеландии. Сначала он решил добраться до столицы страны Веллингтона, чтобы там попытаться устроиться на судно, идущее в Европу. Из-за отсутствия денег ему пришлось идти пешком. Похоже, что Крумен сумел добраться до столицы и даже найти работу в море: позднее он вспоминал, что трудился на небольших судах, ходящих вдоль побережья Новой Зеландии. Со временем он решил остаться в стране и поработать «на земле», для чего устроился к фермерам. Во время Первой мировой войны он помогал им пасти овец, вырубал кустарники для новых пастбищ и занимался другой неквалифицированной работой. Некоторые из современников запомнили его как невероятного силача, обладавшего отличным аппетитом, и заядлого курильщика
Но и у фермеров Крумен задержался ненадолго. Он выбрал «свободный» образ жизни и ушёл бродить по новозеландским дорогам. Его маршруты пролегали по территории всего Северного острова. Он побывал там практически повсюду. В 1931 г. он был в г. Нэпьере как раз в момент сильного землетрясения, полностью разрушившего этот город. Очевидцы описывали огромные размеры его свага, что выделяло его среди других бродяг. Крумен «бродил» не только по деревенским дорогам. По его же рассказам, он был не менее 10 раз арестован за пьянство в Веллингтоне. В другом большом городе страны, Окленде, у него украли 10 шиллингов, пока он спал. Но всё же «Русский Джэк» предпочитал сельскую местность нижней части Северного острова, где он стал привычной или даже «неотъемлемой» деталью местных пейзажей. Вёл он себя весьма дружелюбно, не отказывался и фотографироваться.
Местные жители относились к нему довольно благожелательно. Нередко его даже приглашали в дома. Как правило, Крумен отказывался, но подарки хозяев в виде еды и сигарет принимал с благодарностью. Отмечали его «щепетильность» в отношении своего внешнего вида. Например, несмотря на то, что одежда бродяги была старой и много раз чиненной, он всегда чистил или даже «гладил» её с помощью газет, если получал разрешение переночевать в сарае у кого-то на ферме. В пути же он ночевал в оборудованных им самим убежищах, сделанных из стволов деревьев и из того, что было при нём. Также он ночевал в водосточных трубах и под речными мостами. Со стороны Крумен казался небольшим человеком, хотя на самом деле был довольно высоким и худым. С возрастом его стали беспокоить боли в ногах, и он заметно прихрамывал. В середине 1965 г. его приняли на лечение в больницу г. Пахиатуа с диагнозом отморожение ног, а оттуда перевели в больницу г. Грейтауна, где он умер 19 сентября 1968 г.
Считается, что «Русский Джэк» Баррет Крумен был последним новозеландским сваггером, хотя точной уверенности в этом нет. Бесспорно лишь только то, что именно он стал самым известным из таких бродяг. Прожив 56 лет в Новой Зеландии — с 1912 по 1968 г., — он в течение полувека странствовал по её дорогам. Крумен не был романтиком. Он не сочинял стихов, не пел песен, не читал лекций и т.п., а только шёл и шёл, останавливаясь где придётся на заработок и ночлег. Но его «невинный взгляд ярко-голубых глаз» и «какая-то природная благородность» хорошо запомнились многим, кто его встречал.
Незадолго до кончины «Русский Джэк» сказал столичному радиожурналисту, спросившему его о причине выбора такого образа жизни: «Эх, человек, человек! Я был СВОБОДЕН! Когда хотел — пил пиво, курил, имел счастье распоряжаться временем. Это были свободные деньки.»
