Михаило-Архангельский собор — древнейший каменный храм Нижнего Новгорода, ведёт свою историю со времени основания города: в 1227 году был построен деревянный, потом не раз перестраивался. В своём теперешнем виде построен в 1631 году и посвящается Архангелу Михаилу и Нижегородскому ополчению 1612 года. Строители храма — Л. Возоулин и выдающийся мастер русского шатрового зодчества А.Константинов.
В соборе покоится прах великого патриота России Кузьмы Минина. Ныне действующий храм.
Нижегородский кремль – выдающийся образец древнерусского и европейского оборонного зодчества, один из первых каменных кремлей на Руси, рассчитанный на применение артиллерии. Он был возведен в 1500-1511 гг. и с точки зрения архитектуры, истории, археологии и градостроительства представляет особо ценный объект. На территории кремля находятся 15 памятников истории и культуры, из них 8 – федерального значения: Михайло-Архангельский собор, внутри которого находится могила Кузьмы Минина; Дворец губернатора; дом вице-губернатора; Дом Советов; Арсенал; Корпус присутственных мест; Обелиск в честь руководителей народного ополчения Минина и Пожарского. В Нижегородской губернии, в то время входившей в состав Владимиро-Суздальского княжества, по велению великого князя 1212-1216 гг. и 1218-1238 гг. Юрия Всеволодовича было возведено несколько церквей. В 1225 году был построен белокаменный Спасский собор с декором зооантропоморфного типа, который простоял до 1670-х годов, был разобран и выстроен заново.
Одним из самых древних сохранившихся памятников является Михайло-Архангельский собор. На его месте при основании города в 1221 году была построена деревянная церковь, которая уже в 1227-1229 гг. была заменена каменным зданием. Белокаменная церковь также имела декор зооантропоморфного типа. В 1359 году она была капитально перестроена и играла роль церкви при хоромах великого князя. Поэтому в ней долгое время хоронили великокняжеских князей. Ориентировочные места их захоронений отмечены надписями в нишах западной стороны церкви. Найденные под полом и рядом с Архангельским собором при археологических раскопках 1960 г. фрагменты, относящиеся к тому времени, не дают полного представления о предыдущей постройке. Археологи обнаружили план древнего собора, построенного в XIII-XIV веках, по конфигурации стен и размеров он почти точно соответствовал плану существующего в настоящее время здания. Более позднее сооружение было смещено к западу, и, таким образом, фундаменты алтаря древнего храма XIII века оказались вне стен здания XVII века. Для лучшей сохранности древняя бутовая кладка по всему прежнему периметру прикрыта новой кладкой, выступающей из земли. Найденные внутри помещения остатки старых фундаментов частично закрыты кирпичным полом, восстановленные на уровне пола XVII века. В специально оставленных углублениях, соответствующих уровню более древнего пола XIV века, видны части раскрытых участков. Покрытие пола было выложено из квадратных керамических плиток с узором из шестиконечных звёзд, нанесённых белым гипсом по красному фону обожжённой глины. Такой пол по материалу и по рисунку не имеет аналогов ни в русской, ни в какой-либо иной средневековой архитектуре.
Дамир Хайретдинов, кандидат исторических наук, в своей статье «Кто основал Нижний Новгород? или Да здравствуют идеологи!» пишет: «В 1960 году, при реставрации здания собора, была обнаружена совершенно неожиданная находка остатков пола с орнаментом из заполненных гипсом шестиконечных звезд. Несмотря на то, что эти плитки были отнесены к XIV веку, совершенно очевидно, что такие рисунки в то время не могли возникнуть в христианском православном храме. Получается, они существовали здесь еще до создания храма. Эти узоры характерны только для двух видов культуры: иудейской и мусульманской. Очевидно, что иудейская культура проникнуть на эти земли в указанные века не могла. Шестиконечные звезды характерны и для масонских культовых зданий, причем масонские символы часто присутствуют в христианских церквях в закамуфлированном виде, однако, эта культура получила распространение в России только начиная с XVIII века. В истории исламской архитектуры шестиконечные звезды — частый и широко распространенный орнамент.
«Первоначальный каменный храм был намного ниже современного. Он имел одну главу, которую поддерживали четыре квадратных столба. Основания этих столбов можно видеть внутри собора, вокруг них выложены участки пола, окружающие сохранившиеся его фрагменты и повторяющие найденные здесь в совершенно разложившемся виде плитки древней выстилки. Отдельные плитки, которые могли быть реставрированы, представлены на экспозиции в самом соборе и в музее. Богатые украшения стен храма ХIII века подтверждаются ценной археологической находкой вырезанной из камня головы льва. При разграблении Н. Новгорода татарами в 1377 и 1378 годах собор сгорел и частично обрушился, после чего долгое время стоял в развалинах. Только к 1628-1631 гг., в период восстановления страны после тяжелых событий начала столетия, вернувшийся из польского плена, патриарх Филарет Никитич в 1625 г. взял Н. Новгород под свое личное покровительство. Собор в скором времени по царскому заказу и за счет государственной казны был возрожден подмастерьями каменных дел Лаврентием Семеновым сыном Возоулиним с пасынком Антипой. 23 апреля 1628 г. начались работы. В ходе их Лаврентий умер (погребен на погосте Печерского монастыря). Заканчивал строительство один Антип, взявший после смерти отчима отчество-прозвище от имени родного отца — стал Антипа Константинов сын. При строительстве были соблюдены размеры и план старого здания, но полностью изменена конструкция и внешний облик, по существу, был построен совершенно новый шатровый храм с тремя притворами, с колокольней над южным входом. В начале 17 в. наша страна переживала тяжёлые годы иноземной интервенции. Тогда-то в 1612 г. К. Минин и Д. Пожарский организовали народное ополчение, изгнавшее захватчиков. В память этой победы и был восстановлен из руин собор, посвящённый Архангелу Михаилу – святому, который считается покровителем воинов. Теперь собор, в соответствии с мемориальным назначением его как памятника победы нижегородского ополчения, был завершен уходящим вверх величественным шатром, перекрывающим единое пространство храма.
Собор Михаила Архангела к началу XVII в. сохранился, вероятно, только частично и не использовался. Вот что о нем сообщает писцовая книга: «Соборная церковь архангела Михаила каменная, ветха, развалилась и службы в ней нет давно». В 1672 году с юга к нему был пристроен придел, впоследствии искаженный переделками и в настоящее время разобранный, как нарушавший единство первоначальной композиции и потерявший историческую ценность. Здание сильно пострадало от пожаров в 1704 и 1715 годах, собор лишился своего древнего иконостаса. В течение ряда лет здание стояло пустым и только в 1732 г. его вновь отремонтировали и отделали. Большие ремонтные работы велись в 1795, 1845 и в 1909-1910 годах. В 1962-1963 годах собор был реставрирован и в него перенесен прах К.Минина, который покоится теперь под скромной плитой в северо-западном углу храма, осененный знаменами нижегородских ополчений, организованных при освободительных войнах 1612 г., 1812, 1856, 1877 годов. Кроме того, в соборе похоронены нижегородские князья XV века — Василий Семенович Кирдяпа, умерший в 1404 году, Иван Васильевич — в 1416 году и последний великий князь нижегородский, еще носивший этот титул Василий Юрьевич, скончавшийся в 1450 году, а также члены их семейств. Места их захоронения не известны, и их имена отмечены только надписями в аркосолиях западной стороны собора. У южной стены сохранилась каменная доска-надгробие детей одного из нижегородских губернаторов XVIII века — Друцкого.
С точки зрения архитектуры Михайло-Архангельский собор имеет несколько интересных особенностей. Его моленный зал объединен единым пространством с колокольней, представляет двухшатровую асимметричную композицию. План собора архаичен — прямоугольник с тремя папертями по странам света и трехчастным алтарем. В построении композиции здания выявляются модульность построения: отправной величиной служит толщина задней стены (162 см = 3/4 каменной сажени) — четверик, равен 8х8, его высота равна 7х, радиус внешней стены центральной апсиды равен 2х и т.д. Задняя паперть сдвинута к северу и главный портал входа оказался смещен с центральной оси, северняя паперть приобрела трапециевидный план, что дало возможность уравновесить в общей композиции колоколенную надстройку, внутристенный вход на нее сделать более пологим. Модульность в построении композиции храма говорит о преемственности Владимиро-Суздальской архитектурной школы. В соборах Владимира и Суздаля изначальным модулем также служила толщина задней стены.
Архангельский собор – замечательнейший храм, как один из древнейших в городе по первоначальному своему построению, современный его основанию. В 1221 г. св. князь Георгий Всеволодович, основав Нижний Новгород, построил в нем и первую церковь деревянную во имя св. Архангела Михаила. В 1227 г. тот же князь вместо деревянной церкви построил каменную, которая со времени утверждения в Нижнем Новгороде великокняжеского престола (1350 г.) сделалась придворным храмом нижегородских князей. Но так как эта церковь к тому времени уже значительно обветшала, то второй вел. князь нижегородский Андрей Константинович в 1359 г. построил на том же месте новый каменный, стены коего сохраняются и до настоящего времени.
В течение своего долговременного существования Архангельский собор, страдая неоднократно от нападений вражеских и от пожаров, к началу XVII в. дошел до такого положения, что требовалось капитального возобновления, каковое и было сделано в 1624-31 гг. при царе Михаиле Федоровиче на счет царской казны. При этом возобновлении изменен был несколько и внешний вид храма: своды в нем были разобраны и вместо них на старых стенах устроен был каменный шатровый верх, сохранившийся доселе. В 1672 г. к собору был пристроен придел во имя св. еванг. Иоанна Богослова, во имя которого был престол в теплой деревянной церкви, стоявшей подле этого собора и сгоревшей около половины XVII в.
В последующее время пожары, бывшие в Кремле в 1704 и 1711 гг. и особенно большой пожар в 1715 г., нанесли столько повреждений этому собору, что он был закрыт для богослужения. В таком состоянии Архангельский собор находился до тех пор, пока в 30-х гг. XVIII в. не был возобновлен старанием нижегородского вице-губернатора Волынского, который устроил в нем и новый, доселе существующий, иконостас и снабдил его потребною утварью, после чего собор и был освящен 18 марта 1732 г. В 1795 г. был возобновлен и придел собора другим вице-губернатором князем Долгоруким, причем, по желанию его, престол в приделе был освящен не только во имя еванг. Иоанна, а еще во имя св. князя Георгия, основателя Нижнего Новгорода.
В период самостоятельности Нижегородского великокняжества (1350-92 гг.) Архангельский собор был придворным храмом, а с утратою этой самостоятельности он сделался усыпальницею некоторых потомков первого князя Константина Васильевича. Здесь погребены: правнук Константина князь Василий, сын Симеона Кирдяпы, скончавшийся в Нижнем Новгороде в 1404 г.; сын его князь Иван Васильевич Горбатый-Суздальский; князь Иван Васильевич, сын Василия Кирдяпы и правнук Константина Васильевича; князь Василий Юрьевич, племянник Ивана Васильевича Кирдяпы. Кроме того, здесь погребены князья, известные только по именам: Петр, Зиновий, Зосима, Иона (последние оба иноки) и княгиня Ирина.
Из древних икон в соборе замечательны: явление Архангела Михаила Иисусу Навину близ Иерихона, икона относится по первоначальному письму к XIV в.; Киево-Печерская икона Божией Матери; преп. Марии Египетской; св. Николая Мирликийского и Воскресения Христова с изображением вокруг страданий Спасителя. Их древних св. вещей в соборе сохраняются: небольшая плащаница, шитая золотом и шелками по белому атласу; напрестольный крест с частицами мощей разных святых, приложенные боярином Головиным.
М. Добровольский «Краткое описание Нижегородских церквей, монастырей и часовен», Нижний Новгород. Типография Губернского Правления 1895 г.
В 1221 году владимирский князь Юрий Всеволодович, вынужденный оборонять границы своего княжества от мокшан, волжских булгар и марийцев, основал при слиянии Оки и Волги крепость — Новгород Низовской. Одновременно он поставил на территории крепости деревянный храм с очень характерным «мужественным» посвящением — Михаилу Архангелу (интересно, кстати, что не Георгию Победоносцу; возможно, в этом сказалась скромность князя, имевшего своим небесным покровителем как раз вмч. Георгия). Спустя несколько лет, в 1227 году, вместо деревянного храма выстроили каменный с тем же посвящением Архангелу Михаилу. В прошлом многие исследователи не спешили принимать этой даты на веру, поскольку нигде, кроме как в Нижегородском летописце, надёжность которого вызывала сомнения, её не содержалось. Однако раскопки, проводившиеся на территории Нижегородского кремля в середине ХХ века (руководил ими Н. Н. Воронин), подтвердили древность храма. Археологи нашли фрагменты белокаменного декора и фундаменты, красноречиво свидетельствовавшие о принадлежности первоначального Архангельского собора к владимиро-суздальской архитектурной школе. Более того, расположение фундаметов позволило судить о его облике: он был, согласно реконструкции Воронина, трёхапсидным, с тремя притворами и «почти шестистолпным» (восточная пара столпов составляла часть восточной стены). Вплоть до ХIV века мы больше не имеем никаких сведений о соборе Михаила Архангела. Вероятно, в эту пору, чрезвычайно тяжёлую для Древней Руси, на его поддержание не находилось ни сил, ни средств. Но в 1350 году город стал столицей самостоятельного Нижегородско-Суздальского княжества. Новый статус обязывал, и под 1359 годом Нижегородский летописец сообщает, что «князь Андрей Константинович в Нижнем Новгороде построил церковь каменную, святаго архистратига Михаила, близ двора своего». Есть основания полагать, что и этот собор недолго простоял.
В 1377 и 1378 годах Нижний Новгород разоряли татары, и собор не мог не обратить на себя их внимания. Это предположение подтверждают и археологи, обнаружившие во время раскопок в соборе следы пожара в слое ХIV века. И едва ли не с того самого времени Архангельский собор стоял в развалинах, хотя по-прежнему считался княжеским храмом и был местом захоронения представителей княжеской фамилии. Следующие достоверные известия о соборе Михаила Архангела относятся уже к «романовской» эпохе. Писцовые книги (1621-1622) сообщают: «Соборная церковь Архангела Михаила каменная, ветха, развалилась, и службы в ней нет давно». Михайло-Архангельский приход, однако, существовал, но богослужебная жизнь его происходила в выстроенной по соседству деревянной Иоанно-Богословской церкви (по-видиму, тёплой). В 1628-1631 годах собор Михаила Архангела восстановили (по сути, выстроили заново) на казённые средства — в память о том, что именно в Нижнем Новгороде и по инициативе нижегородских граждан собралось Второе ополчение. И тут встаёт вопрос — почему бы не построить собор, «как было»? Да, конечно, простояв несколько столетий в руинах, он, возможно уже не имел «первозданной отчётливости форм», но что-то же оставалось. Однако храм получил шатровое завершение. И это — как справедливо указывали многие авторы, писавшие о Нижегородском кремле, — подчёркивало его статус храма-памятника. Имена строителей нового Михайло-Архангельского собора история для нас, к счастью сохранила. Это были каменных дел подмастерье Лаврентий Возоулин и его пасынок Антипа. И уже так полюбились мастера нижегородцам, что после постройки кремлёвского собора им пришлось задержаться в Нижнем, сооружая храмы в Печерском монастыре. Кстати, именно из письма печерского архимандрита Рафаила нам становятся известны некоторые подробности о постройке собора: «…В Нижнем нове городе соборная каменная церковь Архангела Михаила отделана совсем а тое соборную церковь делали ваши Государские подмастерья Лаврентий Возоулин да пасынок ево Онтипа да с ним у того церковного дела было сорок человек каменщиков нижегородцев и то церковное каменное дело совсем отделано… велити Государи… в печерский монастырь дати своего Государского подмастерья Онтипу Лаврентьева пасынка Возоулина да нижегороцких и балахонских каменщиков и кирпичников, которые делали с ним соборную церковь Архангела Михаила и велити Государи остатошную известь и камень и лес подвязной и всяких железных снастей чем то церковное дело делати что осталось у соборные церкви Архангела Михаила…»
С самого начала Михайло-Архангельский собор мыслился как общенациональная святыня, особо значимый для Нижнего Новгорода памятник. Этот статус позволил ему прожить несколько столетий без существенных изменений, хотя поводы для них — прежде всего пожары — представлялись с печальной частотой. Серьёзно страдал собор от пожаров 1704, 1711 и 1715 года. В 1795 году последовал ремонт, коснувшийся, главным образом, интерьеров. В частности, известно о том, что именно в это время собор расписали «альфреско». Росписи просуществовали в соборе ровно полвека, до очередного «поновления». В ХIХ веке монументальная храмовая живопись как жанр переживала эпоху упадка, и собор Михаила Архангела снова был расписан «по-новому». Живопись была выполнена на холсте, наклеенном на стены; составляли её сюжеты частью священные (Архангел Михаил поражает змия), частью исторические (сражение князя Георгия Всеволодовича с мордвой, основание Новгорода Низовского). Помимо того, именно в этот период пол в соборе застелили чугунными плитами, вызолотили иконостас и устроили хоры в виде балкона, протянувшегося вдоль западной стены. Прошло ещё пятьдесят лет, прежде чем собор взялись ремонтировать опять. Тогда между колокольней и церковным шатром была устроена четырёхугольная башня, вход в которую сделали в стенах самой церкви; с башни в старину была устроена смотровая площадка. Следующий ремонт приурочили к открытию в Нижнем Новгороде Всероссийской выставки в 1896 году. Тогда решили «… Сделать холодный главный храм собора теплым». Недостаточность средств (собор не имел своего прихода, его жизнедеятельность обеспечивал город) не позволила воплотить всё задуманное в ходе ремонта 1895-1896 годов. А укрепление стен оставили до лучших времён. «Лучшие времена» опять оказались связаны со значительным историческим событием, в которое был «замешан» Нижний Новгород, — 300-летием Дома Романовых. К 1913 году требовалось привести святыню в благолепный вид, но теперь это делалось не так просто, как ещё пятьдесят лет назад. Императорская археологическая комиссия бдительно следила, чтобы ни одно ремонтное вмешательство не проходило без её ведома. И действительно, новый ремонт был более похож на реставрацию, чем все прочие. Например, мастер-кровельщик, согласно договору, должен был покрыть главку так, чтобы «снятая черепица, по очистке оной от плесени и по промывке, могла быть вновь употреблена в дело». Так мастер и поступил.
В советскую эпоху большинство «культовых» памятников Нижегородского кремля уничтожили. Единственным храмом, оставшимся здесь, был как раз Михайло-Архангельский собор. Но и в нём служба прекратилась в 1928 году. В его стенах устроили архив, и стены скрылись за стеллажами. Только после передачи храма музею-заповеднику появилась возможность его полной реставрации. В начале 1960-х годов проводились археологические изыскания под руководством Н. Н. Воронина. А реставрационные работы возглавил архитектор-реставратор С. Л. Агафонов. Именно в этот период состоялось «визуальное возвращение» собора к 1630-м годам. Позднейшие переделки и пристройки убрали (в частности, разобрали Иоанно-Богословский придел, возведённый в 1670-е годы). Это была самая масштабная и плодотворная реставрация из всех когда-либо проводившихся на памятнике. Затем, уже в конце 1980-х годов, маковки храма и колокольни получили новое черепичное покрытие и новые кресты. А вскоре собор вернули епархии, и началась новая глава в его истории.
На первый взгляд, Михайло-Архангельский собор представляет собой типичный памятник «своего времени», т.е. ХVII века. Перед нами — довольно массивный восьмерик, поставленный на четверик и увенчанный шатром. Однако приглядевшись к собору, мы обнаружим в его облике некоторые особенности, не характерные для его «ровесников». Например, притворы, пристроенные к нему с трёх сторон (их возвели, как показывает исследование кладки, одновременно с четвериком), имеют больше общих черт с владимро-суздальскими памятниками ХIII века, чем с постройками ХVII столетия. Очевидно, что они перешли в композицию здания «как память о первоначально стоявшем здесь храме». Южный притвор несколько крупнее, чем западный и северный, поскольку призван служить основанием для колокольни. Западный притвор, в свою очередь, также имеет важную особенность: он расположен не по центру западного фасада основного четверика, а заметно сдвинут к северу. Таким образом зодчий стремился придать визуальное равновесие ассиметрической композиции собора. Каждая грань четверика Михайло-Архангельского собора завершена рядом из трёх крупных полукруглых кокошников. Такое же завершение имеют и грани восьмерика, но кокошники в данном случае мельче. Скромное оформление равновысоких алтарных апсид включает в себя лишь полуколонки в местах соединения полукружий и широкий карниз под конхами. Компактный объём колокольни завершён маленьким шатром, «тушующимся» в присутствии шатра, венчающего основной восьмерик. Между колокольней и шатром видна своеобразная башенка. О ней в старых источниках говорилось, что она служила для «дозора». Но именно этой цели «башенка», по своему расположению, идеально чужда. Сравнительно низкая, она к тому же «отгорожена» от Волги (то есть от того пространства, за которым более всего требовалась «дозирать») шатром храма. Основание собора сложено из белого камня, на котором стоят кирпичные стены. Четверик имеет в плане почти квадратную форму (длина 10,7 м, ширина 10.5 м). Высота собора 34 метра.
Интерьер Архангельского собора со своим стремительно уходящим в верх пространством вполне отвечает по образу его наружному объёму. Внутри здания несколько выше сводов, поддерживающих диагональные грани восьмерика, по всему его периметру проходит ряд арок, вынос которых поддерживает суженый таким образом восьмерик. Сужение это настолько незначительно по отношению к пролёту шатра, что устройство арочного ряда должно было только расчленять внутренние пространства храма. Шатёр имеет вверху круглое световое отверстие диаметром всего 66 см. В барабане, стоящем над ним, устроены узкие окна; небольшие размеры отверстия и окон делают их пригодными не столько для освещения, сколько для вентиляции храма. Действительно, внутри собора довольно темно, однако в сочетании с надгробием Кузьмы Минина и надписями о захоронениях князей в арконсолиях некоторая «мрачность» уместна.
Своё современное «наполнение» храм получил уже в 2000-е годы, когда в нём установили простой тябловый иконостас (именно такой иконостас сюда наиболее подходит; пышная барочная рама не соответствовала бы строгому, отчасти «склеповидному» интерьеру). Стены храма изнутри побелены. Это не исключает возможности украшения их когда-нибудь в дальнейшем росписью, однако подход здесь должен быть максимально осторожным: лучше ничего (тем более что белые стены всё-таки в известной степени «осветляют» интерьер), чем безыскусная, ремесленная роспись, от которой собор в прошлом уже успел настрадаться. На особом месте в Михайло-Архангельском соборе находится икона его основателя — великого князя Георгия Всеволодовича, принявшего мученическую кончину в бою с татарами и прославленного Церковью. Икона установлена у левого клироса и содержит частицу мощей князя. Есть в Архангельском соборе и другие иконы, тесным образом связанные с историей Нижнего Новгорода. Одна из таких икон — Казанская икона Божией Матери, полюбившаяся нижегородцам с 1612 года, когда она находилась в стане Второго ополчения. Все эти иконы — современного письма.
Из журнала «Православные Храмы. Путешествие по Святым местам». Выпуск №103, 2014 г.
Михайло-Архангельский собор — выдающийся памятник архитектуры XIII — XVII веков, входящий в ансамбль кремля
Русские кремли — это единство стоящих внутри них памятников гражданской и культовой архитектуры с окружающими стенами и башнями. И хотя Нижегородский кремль весьма беден памятниками истории и архитектуры, без их восстановления реставрация кремля не может считаться законченной. Наиболее древним и значительным сооружением кремля является Архангельский собор, который был реставрирован к 350-летней годовщине нижегородского ополчения 1612 года.
О начальной истории храма известно немного. В 1221 году при основании города была построена деревянная церковь Михаила Архангела. Ее заменил заложенный в 1227 году каменный Архангельский собор, который в середине XIV века стал дворцовой церковью нижегородского князя, причем восстановление его отмечается в летописи как новая постройка. Но и это сооружение, поврежденное пожарами, к началу XVII века совсем развалилось. В 1631 году храм был полностью перестроен и покрыт высоким шатром. В том же столетии с юга к нему пристроили придел.
До 1960 года никаких остатков древней кладки собора и его архитектурных деталей, которые относились бы к зодчеству Владимиро-Суздальской Руси, не было известно. Сведения о постройке собора в 1227 году отсутствуют во всех летописных сводах, кроме Нижегородского летописца, не пользовавшегося репутацией надежного источника. Поэтому многие исследователи не считали Архангельский собор древним зданием, другие же, понимая буквально слова летописи о том, что в XVII веке «верх делан шатром на старой церкве», думали, что вся нижняя часть стен собора сохранилась от древности. Эти очевидные противоречия в истории строительства Архангельского собора заставили начать его реставрацию с археологических исследований. Они производились в 1960 году под руководством известного знатока истории и архитектуры Владимиро-Суздальской Руси профессора Н. Н. Воронина.
При раскопках были обнаружены фрагменты фундаментов XIII века и каменная голова льва, выполненная в типичных формах владимиро-суздальской пластики. Совершенно неожиданной была находка остатков пола XIV века с орнаментом из заполненных гипсом шестиугольных звезд. Раскопки подтвердили, что собор в XIII веке имел те же размеры, что и при последующих перестройках, находился на том же месте, но был смещен на несколько метров к востоку. От древнейшего здания сохранились, кроме того, фундаменты трех алтарных апсид, сложенных из туфовидного известняка, и основания западной пары внутренних столбов — характерная часть древнерусской четырехстолпной крестово-купольной церкви.
По остаткам фундаментов Н. Н. Воронин воссоздал их первоначальный план. Наружная восточная стена собора опиралась на отдельные опоры, образуя подобие шестистолпного храма. Не сохранившиеся восточные столбы поставлены в этой реконструкции в створ стен боковых притворов, а положение их определено фундаментом восточного угла северного притвора.
Дошедшие до нас древние фундаменты позволяют дать иной план собора XIII века, более близкий к остальным сооружениям этого периода Северо-Восточной Руси, когда последовательно строятся соборы: Рождества Богородицы в Суздале (1222—1225), Спасский (1225) и Архангельский (1227) в Нижнем Новгороде, Георгиевский в Юрьеве-Польском (закончен в 1234 г.). Даже при простом сопоставлении дат строительства этих сооружений, известных по летописям, можно предположить участие в них одних и тех же мастеров. Это подтверждается сравнением сохранившихся белокаменных деталей этих соборов. От богатого когда-то декора нижегородских храмов XIII века найдено пока всего три резных камня: капитель, угол пояса Спасского собора и голова льва с фасадной стены Архангельского собора. При раскопках, правда, был найден еще фрагмент белокаменного позолоченного профиля, которым, по предположению Н. Н. Воронина, был украшен перестроенный в 1359 году восточный фасад собора. Однако этому противоречит характер кривых, образующих архитектурный профиль обломка и вся его сухая ремесленная обработка, не свойственная художественным приемам древних мастеров. Фрагмент следует отнести к середине XIX века, он, как можно думать, являлся частью киота, поставленного в 1845 году внутри собора.
Капители Суздальского, Нижегородского, Спасского и Георгиевского (в Юрьеве) соборов, хотя и различны по манере резьбы, но принадлежат одному стилю. Капитель, найденная в котловане, строившегося в 1929 году Дома Советов в кремле, по-видимому, была частью аркатурного пояса — ряда приставленных к стене арок. Ее несимметричная резьба показывает, что капитель завершала колонну, которая была заделана в угол около расчленявшей стену лопатки. Сравнительно крупные размеры нижегородской капители объясняются тенденцией к увеличению относительной величины капителей и к более грузным пропорциям аркатуры, которые развиваются во владимиро-суздальском зодчестве XII—XIII веков. Так, отношение высоты капители к высоте колонны (с базой) в Дмитриевском соборе во Владимире (1197) равно 1:3,5, в Суздальском (1222) — 1:3,25, в Юрьевском (1234) — 1:3,07. Во всех этих храмах высота капители почти одинакова и равна примерно 30 см. Нижегородская капитель очень близка Юрьевской по характеру резьбы, орнаментации и трактовке валика, а с Суздальской ее сближает прорисовка среднего цветка и форма абаки — плиты над капителью. К этому типу резьбы близка каменная голова льва из Архангельского нижегородского собора.
Собор в Суздале крупнее нижегородских и Юрьевского, но, как и они, имеет три притвора. Конфигурация фундаментов Архангельского собора повторяется в Юрьеве. Ширина основного помещения в обоих храмах почти одинакова и близка 10 м. На их восточных фасадах выступают три апсиды, а западный притвор несколько больше двух других.
Если судить по размерам оснований столбов, сохранившихся в Архангельском соборе, а также по расстоянию между ними, большему, чем ширина западного притвора, то столбы были крестчатыми в плане, а на внутренних стенах могли находиться лопатки, как в соборе Рождества Богородицы в Суздале. Утраченная сейчас восточная пара опор под центральной главой восстанавливается на том же расстоянии от западных столбов, какое отделяет их друг от друга. Взаимное расположение столбов и стен боковых притворов определяется по аналогии между фундаментами западных столбов и углов стен западного притвора.
Таким образом, план Архангельского собора оказывается сходным с планами церквей XIII века, типичными для владимиро-суздальской архитектуры. Особенностью его остается только то, что ширина притворов меньше, чем пролеты арок, поддерживающих барабан центральной главы, а боковые апсиды смещены к центральной оси здания.
Под 1359 годом Нижегородский летописец сообщает: «…Лета 6867-м годе князь Андрей Константинович в Нижнем Новгороде построил церковь каменную, святаго архистратига Михаила близ двора своего». Очевидно, старое здание было так сильно разрушено, что его возводили заново, может быть, от основания стен. В то же время перестройка не должна была внести много нового в его план и общую композицию. В пору татарского ига бережно сохранялись традиции времен независимой Руси — искусство было действенным средством сплочения национальных сил. Материальные возможности княжества были стеснены, и естественно предположить, что для собора XIV века был использован не только материал стен, но и сами старые фундаменты здания, поскольку общая структура храма в это время оставалась неизменной.
В Архангельском соборе древнейшие кладки сохранились всего лишь до уровня отметки пола XIV века. Анализы растворов, взятых из кладки фундаментов стен и столбов XIII века, позволили установить только их единообразие, примесь глины и толченого кирпича. В то же время, сравнивая образцы, взятые как из нижних, так и верхних частей фундамента четверика, которые следует отнести к XVII веку, можно заметить, что они сходны между собой и отличаются от древних растворов. Это жирный известковый раствор обычного типа без цемянки.
Кладка древних фундаментов выполнена из кусков известкового туфа, месторождение которого находится по берегам Волги между Горьким и Лысковом (с. Богомолово и др.). Кроме туфа, в фундаменте встречаются куски полупрозрачного гипса беловато-серого цвета, иногда с розоватым оттенком. В кладке цоколя встречаются тесаные блоки из такого же гипса. По-видимому, эти блоки принадлежали древнейшему храму и переходили при перестройках из одного сооружения в другое. Месторождение гипса этого возраста и типа имеется вдоль правого берега Оки у пристани Дуденево, деревень Охотино, Осенино, Чубалово и далее до Жайска. Гипс в кладке хорошо сохранился, несмотря на неблагоприятные условия. Однако можно предположить, что применение гипсового камня при кладке здания вызвало его обрушение при пожаре 1378 года.
Ниже керамического пола XIV века был найден слой чистых известковых осколков и белого раствора толщиной 20-40 см. Считая этот слой остатками работ по возведению белокаменного храма XIV века, Н. Н. Воронин утверждает, что «слой строительства 1359 г. связывает между собой верх фундаментов столбов храма и его стен, ясно показывая их одновременность». Отсюда следует вывод, что построенный в XVII веке храм возведен на старых фундаментах, углубленных и усиленных еще в XIV столетии.
Однако по характеру однородной, хорошо промешанной массы правильнее считать этот слой обычной подготовкой под плиты пола, состоящей из строительных остатков, залитых тощим известковым раствором, которая и была выполнена в XIV веке. Этот слой должен был примыкать и действительно примыкает к верху фундаментов XIII — XIV веков, а местами может смешиваться со слоями, оставшимися от строительных работ. Поверхности каменных стен четверика, бесспорно относящиеся к XVII столетию, являются прямым продолжением внутренних поверхностей его фундамента. Как показали анализы, стены и их фундаменты сложены на одинаковом растворе и имеют обрез на уровне пола XVII века, т. е. на отметке, случайной для сооружения XIV века.
Иначе обстоит дело с фундаментами столбов. Основания столбов XIII века, которые использовались и для столбов собора XIV века, лежат выше глубины заложения фундамента стен. Очевидно, что когда в XVII столетии сооружали более высокий и, следовательно, более тяжелый шатровый храм, под его стены потребовалось укрепить и углубить фундаменты. Поскольку храм строился бесстолпным, его внутренние столбы были разобраны, а фундаменты так и остались в земле. Если при постройке собора XIV века, находившегося на этом месте, можно было полностью следовать плану предыдущего здания, то в шатровом храме XVII столетия были соблюдены лишь основные размеры старого сооружения — сохранена его ось, но фундаменты выложены заново в соответствии с изменившейся формой и новым конструктивным решением.
Кладка фундамента четверика образует непрерывную ленту по южной, западной и северной сторонам, но на месте узких (1,05 м) проходов в алтарь и жертвенник имеет разрывы. Однако фундамент той же восточной стены на участке между церковью и южной частью алтаря не прерывается. Следовательно, здесь не могло быть даже дверного проема, а существовавший был пробит позднее и за ложен при реставрации. Таким образом, фундаменты стоящего сейчас собора никак не могли оставаться от постройки XIV века, в которой открытый проем между церковью и всеми алтарными апсидами был бы совершенно обязателен. Отсутствие южного выхода из алтаря встречается обычно в небольших церквах XVI—XVII столетий, таких, как Козьмодемьянская в Муроме (1565), «Дивная» в Угличе (1628) и Евфимьевская в Нижегородском Печерском монастыре (1642).
Предположим все же, что стены XVII века следуют контуру старого собора, тогда внутри четверика существующего здания должны были бы остаться фундаменты древних столбов. Однако попытки графически нанести их на план приводят к неудаче, и западным столбам нет места внутри собора XVII века. А там, где должны были бы находиться их основания, не сохранилось никаких следов каменной кладки, кроме того, фундамент северо-западного столба должен был бы нарушить одно из захоронений, относимых Н. Н. Ворониным к XV столетию.
Столбы XIV века не могли опираться и на фундаменты западных стен здания XIII века выше сохранившейся сейчас кладки, так как основания столбов (считая их равными открытым при раскопках фундаментам столбов) оказались бы шире фундамента стены, а никаких выступов или прикладок к фундаментам стен XIII века не было обнаружено, хотя фундаменты сохранилась в этом месте достаточно хорошо.
Нигде в древней Руси, ни в окружающих ее странах нет ничего, что бы близко напоминало пол Архангельского собора XIV века. Пол выложен из красных керамических плит с белыми гипсовыми швами и узорами из повторяющихся в различных комбинациях шестиугольных звезд. Орнаментированные плитки семи различных вариантов рисунка были как бы случайно разбросаны среди гладких плит без какой-либо определенной геометрической системы. В южной апсиде собора они уложены местами одна на другую в два слоя. Пол оказался значительно потертым и изношенным.
Все это дает основание предположить, что при возобновлении собора в XIV веке пол не был сделан заново, но переложен, причем материалом для него служили плитки керамического пола храма XIII века.
История собора в XV—XVI веках и сейчас остается неясной. Поверхность вскрытого при раскопках древнего пола просела и была сильно деформирована. Сверху ее закрывал слой угля — следы большого пожара. Вероятнее всего, последующее разрушение и запустение храма явилось результатом разгрома города в 1378 году. Возможно, что с того времени собор и стоял в развалинах, а нижегородских князей хоронили около его северных стен, собор продолжал считаться их родовой церковью.
Следующее известие о соборе мы встречаем уже в Писцовой книге 1622 года (с. 20-22), где записано: «Соборная церковь архангела Михаила каменная, ветха, развалилась и службы в ней нет давно». Однако соборный приход существовал, а церковное имущество хранилось в деревянной, стоявшей «подле соборные церкви: церковь святого апостола и евангелиста Иванна Богослова» (эта церковь сгорела при пожаре 1715 г.).
В 20-е годы XVII столетия восстановление храмов Нижегородского кремля велось на государственные средства — капитально ремонтируется Спасо-Преображенский собор XIV века как главный храм города, а Архангельский получает шатровое завершение. Нижегородский летописец сообщает: «…построена церковь каменная соборная архистратига Михаила».
В это время каменное строительство на Руси ограничивалось и было строго регламентировано центральной властью. Так, в 1631 году на прошении Печерского монастыря о постройке монастырского собора в Москве была наложена резолюция: «По Государеву указу нонешнево лета будут многие государевы дела, а вам того каменного дела не делать». Поэтому возобновление, а фактически постройка заново второго каменного храма на небольшой территории кремля должна была иметь веское обоснование.
Чтобы отметить заслуги нижегородцев в освобождении страны, Архангельский собор и был восстановлен как памятник победы народного ополчения 1611—1612 годов. Такой выбор сделали потому, что собор был посвящен покровителю воинства архангелу Михаилу. Новое мемориальное назначение собора, в свою очередь, вызвало изменение его облика. Величественная композиция возвышающегося над городом шатрового храма создает яркий образ и как нельзя лучше отвечает задаче закрепления знаменательной даты в народной памяти. Примечательно, что почти все шатровые каменные церкви XVI—XVII веков имеют мемориальный характер.
Известны имена зодчих — строителей Архангельского собора — это Лаврентий Семенович Возоулин с пасынком Антипом. Фамилия старшего мастера говорит о его происхождении из Заузольской волости и нередко встречается в балахнинских переписных книгах XVII века. Работы были начаты в 1628 году и закончены в 1631-м.
Ряд подробностей мы узнаем из прошения архимандрита Рафаила о разрешении на строительство Вознесенского собора в Печерском монастыре: «…В Нижнем нове городе соборная каменная церковь Архангела Михаила отделана совсем а тое соборную церковь делали ваши Государские подмастерья Лаврентий Возоулин да пасынок ево Онтипа да с ним у того церковного дела было сорок человек каменщиков нижегородцев и то церковное каменное дело совсем отделано… велити Государи… в печерский монастырь дати своего Государского подмастерь Онтипу Лаврентьева пасынка Возоулина да нижегороцких и балахонских каменщиков и кирпичников, которые делали с ним соборную церковь Архангела Михаила и велити Государи остатошную известь и камень и лес подвязной и всяких железных снастей чем то церковное дело делати что осталось у соборные церкви Архангела Михаила…». Документ этот интересен для нас еще и тем, что связывает постройку Архангельского собора с работами в Печерском монастыре, развернувшимися вскоре после окончания строительства собора с участием того же мастера-зодчего.
По своей архитектурной структуре Архангельский собор 1631 года принадлежит к типу шатровых храмов с восьмериком, поставленным на четверик, с трехапсидным алтарем на востоке и тремя притворами, примыкающими к остальным стенам. Над южным притвором, более крупным и массивным, чем другие, возвышается шатровая колокольня.
Выше обреза фундамента выложено несколько рядов белокаменной кладки: с внутренней стороны она гладко обработана, а с наружной имеет цоколь с профилем, характерным для XVII века (наклонная плоскость с валиком). Он полностью сохранился в местах, где к южному и западному притворам примыкали стены придела, пристроенного во второй половине XVII века. На белокаменном основании стоят стены, сложенные из кирпича 29*14,5*8,5-9 см.
Четверик имеет почти квадратную форму размером внутри 10,7*10,5 м. Пристроенные к нему притворы характерны скорее для планов белокаменных соборов Владимиро-Суздальского зодчества и перешли в композицию здания XVII века как память о первоначально стоявшем здесь храме. Существующие притворы, как показывает перевязка кладки их стен и фундаментов со стенами четверика, возведены одновременно с ним.
Западный притвор, как и западный вход в церковь, заметно сдвинут к северу от оси фасада. Причина такого смещения лежит в общей композиции — сочетание большого шатра храма с шатром колокольни, устроенной над южным притвором, требует зрительного равновесия. Постановка большого и малого шатров на одном здании является вариантом распространенных в древнерусском зодчестве многошатровых церквей. Обычно они имели строго симметричную композицию. А несимметричное размещение шатров явилось следствием соединения церкви и придела со своими особыми завершениями и известно главным образом в деревянном зодчестве. Архангельский собор имеет второй шатер с южной стороны и завершает он не придел, а колокольню.
В 1672 году у южной стороны собора был построен придел Ивана Богослова «над тем местом, где во время чумы 1658 года хоронили мертвых». Придел был пристроен углом, объединив западный притвор с южным, к которому с востока был пристроен алтарь.
Собор сильно пострадал от пожаров 1704, 1711 годов и особенно от большого пожара 1715 года, после которого он долго пустовал и был восстановлен и вновь освящен только в 1732 году.
Очевидно, тогда шатер и был покрыт черепицей, получившей в это время широкое распространение в Нижегородском крае. О черепице, покрывавшей шатер, упоминалось в статье В. Леонова, который в 70-х годах прошлого века писал, что «она уже давно не существует». По-видимому, черепичное покрытие было подобно кровле шатра Никольской церкви в Балахне, уложенной также в первой половине XVIII века. Обломки такой трапециевидной черепицы были найдены у стены Нижегородского кремля между Кладовой и Дмитровской башнями. Вероятно, старое черепичное покрытие было уничтожено при ремонте 1795 года, так как его не видно на рисунках 1837 года. Долгое время шатер стоял защищенный лишь слоем известковой побелки и затирки, а с 1870-х годов покрыт железом. При обследовании никаких следов крепления черепицы на поверхности шатра не обнаружено. Черепица городчатого типа с зеленой поливой сохранилась лишь на главах храма и колокольни.
Окна южного фасада были расширены, как можно заключить по форме проемов, в середине XVIII века. Но если первоначальный вид восточного окна южной стороны был легко установлен, то от западного окна не осталось ни следов подоконника на уровне подоконников соседних окон, ни пят арочной перемычки. Да их и не могло быть, так как здесь в толще стены проходит лестница. Если окно было первоначально, то значительно меньше современного и освещало только лестницу, которая вела в помещение под колокольней и далее к ярусу звона. Оттуда подъем продолжается внутри южной стены восьмерика и заканчивается в небольшой башенке с выходом у основания шатра.
Ярус звона выделен полосой ширинок, проходящих на уровне карниза четверика. Такие же ширинки находятся на столбах, поддерживающих арки звона. Вся эта обработка соответствует формам XVII века, но верхние части колокольни с рустовкой на углах, карнизом из двух четвертных валов, уложенных без промежуточного элемента, как и шатер с главой на непомерно тонкой шейке, могли быть выполнены лишь при восстановительных работах 1732 года.
Если детали колокольни можно отнести к двум различным периодам, то значительно труднее решить вопрос о времени происхождения тех или иных частей восьмерика. Так, обколотая кирпичная кладка верхних частей угловых пилястр, острыми углами торчащая кверху, говорит о том, что по первоначальному замыслу эти пилястры должны были в сочетании с карнизом образовывать прямоугольную рамку на каждой из граней восьмерика. Весьма близкую по характеру обработку восьмерика имеют шатровые церкви XVII века — Троицкая в Троицком-Голенищеве под Москвой, Иоанна Предтечи в Казани, Надвратная Евфимьевская и Успенская церкви Печерского монастыря в г. Горьком.
Следы перекладки ни в карнизе, ни на плоскости стен не просматриваются. По-видимому, обработка завершающих граней восьмерика изменилась в самом процессе постройки. Или же, что не противоречит и первому предположению, весь верх собора с шатром и главой был заново облицован, частично или полностью переложен, судя по форме обрамлений окон восьмерика, в первой половине XVIII века.
Но в то же время поддерживающая часть карниза восьмерика с рядом профилированных сухариков совершенно аналогична обработке соответствующих частей карнизов перечисленных выше шатровых памятников середины XVII века. Венчающая же часть карниза повторяет прием завершения четверика — это полочка, поддерживаемая гуськом, который составлен из двух рядов кирпича, но без обычной разрезки швов кладки и без переходной узкой полочки под гуськом.
Карниз четверика состоит из двух частей: нижняя начинается кирпичным полувалом, далее проходит перебрик из кирпича на ребро. Двумя рядами выше выложен гусек, вытесанный из двух рядов и уложенный так, что кривая гуська не прерывается выносом верхнего ряда над нижним. Между гуськом и нижней плоскостью нет никакого промежуточного элемента. Верхняя часть карниза состоит из ряда небольших ширинок, над которыми идет полочка и гусек, вытесанный, как и нижний, из двух рядов кирпича. Но в отличие от нижнего гуська его верхняя полочка надложена еще одним рядом кирпича и, таким образом, увеличена до 10,5 см.
Чтобы убедиться в том, что все эти особенности архитектурных профилей Архангельского собора не привнесены в него при работах XVIII века, сравним аналогичные детали верхних частей собора с другими возоулинскими постройками. Известно, что Антип Возоулин перешел после постройки Архангельского собора на строительство Вознесенского собора Печерского монастыря, который и был закончен им в 1632 году. Позже в Печерском монастыре были построены два шатровых храма: надвратная церковь Евфимия Суздальского (1642) и Успенская церковь при монастырской трапезной (1648). Хотя древние акты не сохранили имя строителя этих церквей, близость их общей композиции и деталей Архангельскому собору настолько очевидна, что может заменить отсутствующие документы.
Действительно, надвратная церковь при своих много меньших размерах повторяет композицию Архангельского собора. Лопатки, делящие фасады церкви на три части, заканчиваются полукруглыми закомарами. Плоскости граней восьмерика заключены в раму с тремя кокошниками над каждой гранью, и именно такое построение архитектурных элементов должен был бы иметь восьмерик Архангельского собора.
Карнизы надвратной церкви весьма близки профилировке Архангельского собора, но из-за меньших размеров сооружения ограничены по ширине и числу элементов. В них также применены гуськи, выложенные из двух рядов кирпича с уширением верхней полочки. Интересно, что полочка над средним гуськом имеет скос для стока воды, вытесанный из того же кирпича.
Полуокружности закомар-кокошников и четверика, и восьмерика надвратной церкви сложены с подвышением. Такой же небольшой подъем центра полукруга имеют и арки проемов нижнего яруса колокольни Архангельского собора.
Южный и северный фасады Успенской церкви Печерского монастыря почти полностью повторяют композицию Архангельского собора. Здесь то же троечастное деление плоскости стены пилястрами, широкий карниз, три кокошника-закомары с развитой профилировкой и глубокими нишами. Однако выше четверика оба сооружения значительно различаются и по организации внутреннего пространства, и по конструкции верха: шатрового — в соборе и перекрытого сомкнутым сводом с небольшим декоративным шатром — в Успенской церкви.
По своему построению карниз Успенской церкви повторяет карниз собора Михаила Архангела. Он выглядит несколько грубее своего прототипа из-за того, что средний гусек с полочкой выполнен из трех рядов кирпича вместо двух, как в Архангельском соборе. Профилировка закомар в Успенской церкви имеет более развитые и размельченные членения, чем соответствующие им спокойные и крупные профили Архангельского собора.
Из сравнения композиции, и особенно деталей всех этих трех построек, очевидно их значительное сходство. Это может быть объяснено только тем, что все три были построены одним и тем же мастером-зодчим, примерно в одно и то же время и автором, творчество которого объединило эти сооружения, мог быть только Антип Возоулин.
Интерьер Архангельского собора со своим стремительно уходящим вверх пространством вполне отвечает по образу его наружному объему. Внутри здания несколько выше сводов, поддерживающих диагональные грани восьмерика, по всему его периметру проходит ряд арок, вынос которых поддерживает суженный таким образом восьмерик. Сужение это настолько незначительно по отношению к пролету шатра, что устройство арочного ряда должно было только расчленять внутренние пространства храма.
Шатер сложен из кирпича размером 29*14*8 см, толщиной в полтора кирпича, т. е. 45 см. Шатер имеет вверху круглое световое отверстие диаметром всего 66 см. В барабане, стоящем над ним, устроены узкие окна, небольшие размеры отверстия и окон делают их пригодными не столько для освещения, сколько для вентиляции храма. Порталы всех трех входов в собор расположены несимметрично по отношению к осям притворов.
Западный и северный порталы имеют белокаменные базы, капители и дыньки, обычные для русской архитектуры XVII века: чередование прямоугольных и полукруглых выступов заканчивается полувалом с килевидным завершением вверху.
В 1795 году собор был расписан, но эта роспись существовала лишь до следующего капитального ремонта 1845 года, когда он был «украшен» невысокой по качеству живописью, написанной масляной краской на холсте, наклеенном на стены. Грани восьмерика заполнены картинами на евангельские сюжеты, написанными сепией по голубому фону. Шатер внутри был покрашен голубой краской со звездочками, иконостас позолочен, «украшен и улучшен», очевидно, в духе остальной отделки. Вдоль западной стены были устроены деревянные хоры на деревянных же столбах-колоннах. У клироса стояли каменные саркофаги, обнесенные железными решетками, — символические надгробия нижегородских князей, впоследствии убранные и замененные надписями в аркосолиях западной стены. Северный притвор был приспособлен под жилье сторожа (в нем сложена печка и устроены антресоли). Поэтому профилировка северного портала сохранилась почти в целом виде, тогда как детали западного погибли при устройстве отепленного тамбура.
В это время пол собора был выложен чугунными плитами, такими, как сохранившиеся в камере под колокольней. В конце XIX века были поставлены печи и устроен теплый деревянный пол по балкам на кирпичных столбиках. При этом были сильно повреждены керамические плитки XIV века, и кирпичная выстилка XVII века, остатки которой были найдены только у наружных стен южного и западного притворов. В конце XIX — начале XX века масляной живописью были покрыты стены как сюжетными композициями, так и орнаментом крупного немасштабного рисунка. В 1960-х годах вся эта окраска стала интенсивно отслаиваться.
К 1909 году южный придел пришел в аварийное состояние, оказалось, что фундаменты его, заложенные на глубину 1,33-1,42 м, не доходили до материка (древний фундамент под колокольней заглублен на 2,84 м). При последующем ремонте стены придела были укреплены, но изменена древняя форма окон; своды переложены, но так, что кровля над ними закрыла нижние части окон самого собора.
В 1928 году собор был закрыт, а здание передано архиву, находившемуся в нем до организации Горьковского историко-архитектурного музея-заповедника. В 1960—1962 годах производились археологические исследования, укрепление и реставрация собора, при этом придел, утративший свою историческую и архитектурную ценность, был разобран, и сооружению возвращена его первоначальная композиция. Полностью был раскрыт изнутри шатер, восстановлено внутреннее пространство интерьера собора. В полу оставлены углубления, и посетители могли видеть фрагменты, оставшиеся от храма XIII—XIV веков. Для завершения реставрации необходимо только восстановить по старинному образцу тябловый иконостас — красочный центр древнего интерьера собора.
К 350-летию событий 1612 года сюда были перенесены останки великого нижегородского гражданина Кузьмы Минина. К. Минин умер дорогой, возвращаясь весной 1616 года из Казанского уезда в Москву, и был похоронен, как полагают, в ограде Архангельского собора, поскольку в его приходе находился пожалованный Минину дом. В 1672 году прах Минина был положен в Спасо-Преображенский собор, а в 1834 году вновь перенесен в гробницу, установленную в подвале нового здания собора. В 1929 году при постройке Дома Советов саркофаг был вскрыт, и все, что в нем находилось, сохранено до окончательного перезахоронения в 1962 году. Теперь прах Минина покоится под каменной плитой в северо-западном углу собора, осененный знаменами нижегородских ополчений — 1612-го (подлинник в Оружейной палате) и 1856 годов.
Изучение памятника подтвердило мысль, что построенный в XVII веке и существующий сейчас Архангельский собор в Нижегородском кремле был возведен в ознаменование победы нижегородского народного ополчения 1611—1612 годов.
Исследование в процессе реставрации, в особенности воспроизведение поврежденных фрагментов памятника, дополнило данные, полученные Н. Н. Ворониным при раскопках 1960 года, и позволило установить, что стены собора XIV века были основаны на старых фундаментах и повторяли контур храма XIII века. Вновь сооруженный в первой трети XVII века собор, оставаясь почти на старом месте и в прежних размерах, был смещен с древнего местоположения к западу по той же оси, получив новые фундаменты, соответствующие большей нагрузке на основание от высоких шатровых конструкций.
Нижние части стен, начиная с цоколя, по всему периметру здания сохранились от XVII столетия, к элементам XVIII века могут быть отнесены наличники окон и верх южной стены восьмерика с лестничной башенкой и шатром, а также верх колокольни выше или начиная с яруса звона, с шатром и главой.
Сравнивая общую композицию, архитектурные профили и детали, убеждаемся, что Евфимьевская и Успенская церкви Печерского монастыря также были построены А. Возоулиным, который, следовательно, продолжал работать в Нижнем Новгороде и в середине XVII столетия.
С. Л. Агафонов, Нижегородский Кремль. Архитектура, история, реставрация.
